— Ты — следователь, — спокойно ответил Воорт, намекая на целый ряд аргументов. — И ты решила выйти за копа. Я говорил тебе. Если мы вернемся вместе, им будет легче узнать, что я дома.

— А как же вся остальная семья? Или ты собираешься выслать из страны еще и две сотни Воортов?

— Я же говорил тебе, что собираюсь предпринять на этот счет.

Он попытался успокоить ее. Снова объяснил свой план, словно это действительно могло сработать. И добавил, заранее зная, что ничего подобного не сделает:

— Если ты не согласишься, я пойму. И никуда не поеду. Мы просто останемся здесь.

— Просто закончим наш веселенький отпуск, да? Так нечестно, и ты это знаешь! — почти кричит Камилла. — Ты не спал. Не прикасался ко мне. Ты в другом мире. Если ты ничего с этим не сделаешь, то сгоришь, а виновата буду я. Ненавижу мужчин! Лучше стану монашкой.

Самолет болтает все сильнее; Воорт вспоминает, как уговаривал ее, просил о доверии, твердил: «Верь мне, пожалуйста, верь мне».

— Ты мне не доверяешь? — спросил он.

— Воорт, — ответила Камилла, — если ты солгал, если ты не будешь отмечаться каждые несколько часов, если не будешь использовать мои находки из Интернета, я прилечу домой следующим же самолетом.

— Согласен. Хейзел творит чудеса, не покидая кабинета. Колдуй здесь. В деле Най ты сработала великолепно.

Вот тут она пошла на уступки и даже попыталась пошутить:

— Помнишь старые школьные сочинения? «Как я провел лето?» Видела бы меня сегодня миссис О'Тул!

— Собираетесь устроить прием? — спрашивает Воорта соседка.

Он поворачивается. Большие голубые глаза; тонкие, темные брови изящно выщипаны. Губы полные и блестящие. Воорт чувствует аромат «Шанель».

— Ненавижу летать, — говорит она. — Разговоры меня успокаивают. Я вижу, вы составляете список. Я всегда так делаю перед праздником.

Небрежно нацарапанный список начинается с имени «Озава» и заканчивается Тедом Стоуном.

— Празднуем день рождения, — отвечает Воорт. Но это имена людей, которых он никогда не хотел бы собрать в одном доме, тем более в одной комнате. Линдон Чайлд — шантажист, пославший Воорту письмо со словами: «Из-за тебя меня не освободили досрочно». Джули Твен отравила мужа. «Думаешь, ты в безопасности потому, что ты детектив?» — прошипела она, когда ее уводили из зала суда. Тед Стоун — юрист, представляющий консорциум по поиску кладов, который, возможно, имеет какое-то отношение к утопленнику и смерти братьев Макгриви. Рекламный агент Болдуин Бреннан, рыдавший, когда Воорт и Микки арестовали его за изнасилование пятнадцатилетней девочки.

— Я боюсь! В тюрьме меня изнасилуют, — стонал он.

— Привыкнешь, — ответил Микки.

«Этот список займет Камиллу на несколько дней. И сведения об этих людях мне по-настоящему помогут».

Самолет уже над Пенсильванией. Соседка снова уткнулась в газету. Список Воорта становится все длиннее. Имена подозреваемых, источников информации. Мужчины и женщины, которых он арестовал. Люди, которые избежали наказания, но все равно остались недовольны.

«Сомневаюсь, что тут дело в недовольстве. При чем тут недовольство и мой отъезд на две недели?»

— Как защититься? — спрашивает соседка.

Воорт резко оборачивается. Она показывает на заголовок в «Таймс» — статья о последних зверствах на Ближнем Востоке.

— Террористы, — говорит женщина. — Похоже, мы не можем остановить их. Нельзя защитить всех. Непонятно даже, с чего начинать.

— С выяснения, кто они.

«Они не сказали, от какого именно дела я должен отказаться, значит, им, наверное, наплевать, займусь ли я им снова. Почему?»

Соседка продолжает говорить:

— Уверена, вас я тоже напугала. Когда мне приходится лететь, муж всегда говорит мне: «Прими валиум, Ясмина. Заткнись и спи».

У незнакомца, который смотрит на Воорта из зеркала в уборной, кудрявые темные волосы, аккуратные усики и круглые очки в проволочной оправе. Вкладыши под пятки увеличивают рост. Защечные вкладыши делают лицо круглее.

«Это подозреваемые должны прибегать к маскировке. Не я».

— Мы приземлимся через сорок минут, — радостно объявляет капитан. — Опережаем расписание. Прекрасный сюрприз для всех, кто вас встречает.

Самолет вырывается из низких облаков. Внизу, пропитанный насквозь грязным химическим туманом, сверкает мегаполис, подобный доисторическому океану, заполненному бестолковыми, тычущимися на ощупь обитателями. Частицы светящегося планктона.

Шасси аэробуса касается взлетно-посадочной полосы. Воорт слышит визг тормозов, старающихся остановить несущееся на полной скорости судно.

«Я буду лгать семье, если, конечно, смогу хотя бы выбраться из аэропорта.

А не солгал ли я и самому себе?»

Рейс 347 компании «Аэромехико» останавливается у выхода «4А» в аэропорту Ньюарка — не в аэропорту Кеннеди, откуда Воорт улетал. Он ждет, пока самолет опустеет, потом выходит в зону прилета. Седой капитан полиции из управления аэропорта стоит, прислонившись к стене.

— Это ты? — спрашивает кузен Эллис Воорт. — Скажи что-нибудь, чтобы я знал, что это действительно ты.

— Воровал в последнее время «Сникерсы»?

— Объяснишь мне, Джеймс Бонд, какого черта тут творится? Где Камилла?

— С таможней у меня все в порядке?

— Штамп тебе поставят на площадке перед ангаром. Я сказал им, что ты работаешь под прикрытием. Поклялся, что ты не везешь наркотики.

— Аспирин считается?

— Почему здесь нет Микки? Почему ты позвонил мне?

— Эллис, даже ребенком ты хорошо умел хранить секреты. Отец чуть не убил тебя за те украденные «Сникерсы», но ты меня не выдал. Пошли.

Нью-джерсийское платное шоссе выводит их на Пэлисейдс-паркуэй, и вот они едут той самой дорогой, по которой Воорт ехал с отцом двадцать пять лет назад. Они останавливаются у церкви из серого камня. Современные машины меньше. Воорт помнит, какими высокими казались резные кресла: тогда его ноги не доставали до пола. А стол, за которым заседал совет, был на уровне глаз. Теперь он достает до бедер.

Только суровый священник на картине совершенно не изменился.

«Папа, я скажу им то, что им надо знать. Все им знать не нужно».

Еле слышный голос в голове отвечает:

— Гнев может придать тебе проницательности, дружок. А может и завести слишком далеко.

Воорт тяжело выдыхает. Мысленно отталкивает отца. На самом деле, убеждает он себя, это говорил не папа. Это говорило чувство вины.

Со своего места во главе стола он оглядывает нынешний совет. Его совет. Вим по-прежнему здесь, но теперь здесь и кузен Мэтт — от представителей семьи штатских профессий. Здесь же стройная Спрус Воорт из Флашинг-Медоуса рядом с дядей Вимом и лейтенантом Маргарет Воорт из 68-го участка в Бей-Ридж. То, что Конрад вернулся из Аргентины раньше намеченного, подчеркивает для них важность собрания.