Я объяснял ей, что здесь этот товар хоть ценится, но не очень дорог. На одну шкурку много не купишь: за рычажной фонарик придется отдать минимум пяток, за винтовку – штук десять, не меньше. Да, там, на звездах, такой товар стоит настолько дорого, что покупают его исключительно миллионеры и те, кто еще богаче. Но тут другие ценности. Хотя хорошая шубка из добротных шкурок на красивой девушке здесь смотрится не хуже.

Коротко позавтракав, мы приступили к капитальному шмону заимки и лабаза. Точнее, Брауберг большой хищной кошкой взлетела по ступенькам и исчезла внутри. Буквально через десять секунд раздались восторженные писки, и девушка вытащила на свет божий немалую охапку мехов. И еще и еще. Ну, все, она там зависла надолго.

В принципе нормально, я как раз оглядел окрестности – причин для беспокойства не нашел. В радиусе полусотни километров только наш обоз выходит с места вынужденной стоянки – судя по всему, у них все в порядке. Пару ловчих групп я увидел дальше на юго-запад, на берегу небольшой речки. Тоже где-то прятались, судя по всему.

Переселенца, которого они ловят, я даже не искал. Уцелел он или нет – не моя забота. Не рядом, и хорошо.

– Матвей, я их сбрасываю? Можно забирать? – закричала сверху Шейла, высовываясь из-за ограждения площадки лабаза.

– Можно, сбрасывай. Рассортируем здесь, на солнышке. И по мешкам соберем. – Эти самые мешки я видел в зимовье, в грубом самодельном сундуке. Хорошие такие, из добротной парусины. – А я пойду зимовье толком погляжу. Ты смотри там, поосторожнее. И вообще и с пистолетом! – Я уже нацепил на девушку трофейный револьвер, подогнав пояс ей по фигуре. Пришлось повозиться с шилом, ножом и толстыми нитками. Талия-то у Шейлы вполовину у́же, чем у сгинувшего людолова-траппера.

Ну а револьвер не должен быть разряжен. И потому я некоторое время повыносил девчонке мозг техникой безопасности и тренировал ей начальные навыки. Она даже постреляла малость в открытую дверь, в снег и метель. После чего сама обихаживала оружие, вычищая нагар и копоть. И с винтовкой тоже некоторое обучение было. Девчонка совершенно неглупая, с оружием до ареста дело хоть и немного, но имела. Правда, навыков именно с огнестрельным оружием у нее нет вообще, но это поправимо. Научится.

Я неторопливо, оберегая свою заживающую задницу, осматривал зимовье. Нашел пару тайничков, практически пустых, к сожалению. Так, полсотни кредитов бумагой и серебром. Нашел на широких антресолях пачки с капсюлями, несколько банок пороха, две запасные винтовки, тоже «француженки» под «девятку». Винтовки были тщательно вычищены, смазаны и завернуты в ветошь. Четыреста патронов для винтовок, столько же для пистолетов.

Маловато оружия, строго то, что необходимо, и некоторый аварийный запас. Револьверы и винтовки, что были на людоловах, настороженный в дверях обрез-самострел, три легонькие капсюльные дульнозярядные одностволочки малого калибра, скорее всего, чтобы бить пушного зверя мелкой дробью.

Вообще зимовье было чисто рабочим, то есть предназначено только для промысла. Запасы продовольствия, боеприпасы. Топоры, хорошие такие, ножи разные, в том числе специализированные, для работы со шкурками. В небольшом то ли чулане, то ли сарайчике – пяльцы, на которых сохли несколько собольих и беличьих шкурок. Десяток небольших капканов, вязкой висящие в одном углу. Несколько запасных лыж и прочий охотничий скарб. Самым ценным были три запасных электрических фонарика, которые я нашел за одной из стропилин. Плюс с трапперов-людоловов Шейла сняла парочку. Хоть они и считаются вечными, но запас карман не тянет.

Как я понял, трапперы не пользовали ни коней, ни собак, работали самотопом. Наверное, у них в округе есть несколько малых хижин, где можно переночевать: переходы-то охотничьи длинные, пусть и зверья тут пока немерено. Хотя…

Я вышел из зимовья и огляделся. Точно!

Чуть дальше начинался крутой, поросший кустарником и тополями склон. Прокрутив прошлую картинку со спутника (активированная нейросеть хорошая штука, право слово), я обнаружил то, на что не обратил внимания в прошлый раз, а именно – скрытый льдом и снегом небольшой приток Великой. Теперь понятно, как сюда завезли достаточное количество припасов и как будут вывозить добычу. Реки – они тут основные транспортные артерии. Наверняка там есть лодки, вытащенные на берег и укрытые от весеннего половодья. Трапперы могут спуститься вниз по течению, могут подняться вверх – разницы особой нет. И там и там есть города и фактории, где пушнину купят по честной местной цене.

– Все, больше ничего нет! – Голос Брауберг был немного разочарованным. Интересная девчонка – внизу гора мехов, а она недовольна. Чем, интересно?

Именно это я и спросил у едва выглядывающей из-под охапки шкурок девушки.

– Да я думала, там пещера Аладдина. Горы золота, вещи с убитых путников, драгоценности… а там только меха и мясо… – Шел фыркнула и сгрузила означенные меха на стол. – Матвей, ты тут подольше меня, лучше разбираешься в здешних делах. Я смогу пошить из этих шкурок шубку?

– Ну, во-первых, тут трофеи на нас обоих. – Я поглядел на несколько скисшую девушку и усмехнулся. – Во-вторых, тут места глухие, народ не ходит, и потому гор разбойничьей добычи ждать не стоит. Но ты не переживай, достаточно просто мехов. Тут хватит на шубы и тебе, и моей девушке. И хватит на оплату самого шитья. И даже останется, тут сколько, считала?

– Сто восемь больших, тридцать семь маленьких. – Шейла потрясла парой вязок в воздухе. Но эти вообще крохотные какие-то.

– Это соболь и колонок, Шел. – Я отобрал у девушки одну из связок и провел ладонью по шкуркам. – Это самые дорогие. А это белка, они подешевле. Я советую соболей на шапочки пустить, бобров на шубки. Остальное продать. Одна шкурка пяток кредитов точно стоит, это бобровая. Сколько стоит соболь и колонок, я не знаю, не интересовался. Но раз в пять дороже – точно. Пошли добычу паковать, Шел. И в рундук надо аккуратно сложить и тщательно закрыть. А то мыши погрызут твою добычу, они такие.

Несколько часов работы по упаковке мехов, да на свежем воздухе – аппетит просто зверским стал. И потому я решил пожарить мясо на углях, благо в очаге есть хорошие решетки и мороженой оленины хватает. Приправы и прочее нашлось в зимовье, как и мука для пресных лепешек.

Впрочем, к моему удивлению, меня отодвинула Шейла.

– Знаешь, давай ты будешь руководить, а я готовить. Тебе пока не стоит так много ходить и стоять, так что укладывайся на лежанку и командуй. – Девушка повязала на талию кусок полотна и принялась возиться около стола.

Ну а я занялся тем, чем и обязан, – командовал.

– Нормально, остальные пласты такие режь. Так, а теперь посыпь приправами и солью и сложи в ту чашку. Пусть немного пропитаются. Нет, тесто раскатывай тоньше. Вот, примерно так. И аккуратно на сковороду. Переверни мясо. Шел, я сказал – переверни, ронять на угли его было необязательно. Но ничего, мяса у нас много. Лепешку снимай, а то сгорит. Уже сгорела? Ну, что ты хочешь, первый блин комом. И не надо на меня глазищами сверкать, сама сказала: командовать.