– Не могу сказать, что король очень обрадовался, – ответил Доли. – По правде сказать, он просто взорвался! Я был там, когда наш мрачный приятель принес ему новости о вашем тяжелом положении. Я уж думал, что уши мои лопнут от гневного рева Эйддилега. «Безумные простофили! Длинноногие олухи! Долговязы безголовые!» И это лишь немногое, что он высказал о вас, людях. Но не расстраивайся: на самом-то деле он тебя любит. Он помнит, как ты спас Дивный Народ от превращения в лягушек, кротов и мышей. Это была самая большая услуга, какую когда-либо оказывал нам смертный. И Эйддилег желает оплатить свой долг.

Доли постарался принять еще более суровый вид и продолжал:

– И вот, как видите, Дивный Народ в походе. Мы слишком поздно узнали обо всем и явились в Каер Датил, когда все было кончено, но у короля Смойта все же есть повод поблагодарить нас. Войско Дивного Народа сражается с ним бок о бок. Северные народы собирают войско; их мы тоже поддержим, не сомневайся.

Несмотря на свой насупленный вид, Доли явно гордился своими известиями. Закончил он рассказом о том, как в одной из стычек Дивный Народ наполнил целую долину эхом так, что враг, решивший, что окружен, в ужасе бежал без оглядки. Доли уже начал хвастаться другим случаем, свидетельствующим об уме и мужестве Дивного Народа, но вдруг резко оборвал сам себя, заметив тревогу на лице Тарена. Доли внимательно выслушал, что произошло с Эйлонви и Гурги. Теперь наступила очередь карлика опечалиться и задуматься. Он некоторое время молчал, потом произнес:

– Я согласен с Ффлеуддуром, что Эйлонви и Гурги не пропадут. А насколько я знаю принцессу, не удивлюсь, если увижу ее скачущей во весь опор во главе собственной армии. – Доли усмехнулся и снова посерьезнел. – Против Детей Котла даже мы, Дивный Народ, мало что можем сделать. Все трюки, с помощью которых мы обводим вокруг пальца простых смертных, тут бесполезны. Дети Котла не люди… вернее, меньше чем люди. У них нет памяти о том, кем они были, нет страха, нет надежды… ничего, что могло бы их затронуть. – Карлик покачал головой. – Я предвижу, что любая одержанная нами победа не будет полной, пока мы не найдем способ избавиться от этих отродий Аннуина. Гвидион совершенно прав. Если их не остановить… что ж, мой друг, остановить их мы должны сами. Это ясно.

При виде воинов Дивного Народа люди коммотов удивленно загудели. Все, конечно, слышали о доблести боевых отрядов короля Эйддилега, но никто еще не видел их воочию. Хевидд Кузнец, с изумлением разглядывая их топоры и мечи, провозгласил, что они острее и лучше закалены, чем любое изделие его рук. И хотя самый рослый из воинов Доли едва доставал Лласару до колена, бойцы из Дивного Народа нисколько этим не смущались и смотрели на своих человеческих сотоварищей с дружелюбной снисходительностью, словно на детей-переростков.

Доли потрепал Ллиан по голове, и огромное животное, узнав его, радостно замурлыкало. Зато Глеу, сидевший на плоском камне и с кислым видом разглядывавший вновь пришедших, вызвал у рыжеволосого карлика недоуменный возглас.

– Кто это… или что это? Слишком большой для гриба и слишком маленький для чего-нибудь другого!

– Я рад, что ты спросил обо мне, – ответил Глеу. – Моя история, я уверен, покажется тебе весьма интересной. Когда-то я был великаном, а мое теперешнее жалкое положение целиком на совести этих безответственных людей, – он мрачно взглянул на Тарена и барда, – которые могли бы выказать мне хоть каплю внимания. Мое королевство… да, я буду признателен тебе, если ты станешь обращаться ко мне «король Глеу»… так вот, моим королевством, моими исконными владениями была прекраснейшая пещера с лучшими летучими мышами острова Мона. Пещера такая просторная…

Ффлеуддур закрыл уши руками:

– Перестань, великан! Довольно! Нам некогда слушать твою болтовню о пещерах и летучих мышах. Мы знаем, что все с тобой обращаются дурно. Ты нам сто раз говорил. Поверь мне, Ффлам терпелив, но если я найду какую-нибудь пещеру, то с удовольствием запихну тебя туда и оставлю навеки.

Лицо Доли вдруг стало задумчивым. Он прищелкнул пальцами.

– Пещеры! Слушайте меня внимательно, – быстро проговорил он. – Не более чем в дне пути отсюда… да, я уверен в этом… есть рудник Дивного Народа. Лучшие драгоценные камни в этом руднике давно кончились, и Эйддилег на моей памяти никого не посылал туда работать. Но думаю, проникнуть мы туда сможем. Конечно! Если мы пойдем по главной штольне, она выведет нас наружу почти на границе Багровых Земель. И вы легко настигнете Детей Котла. Все вместе мы так или иначе их остановим. Как мы это сделаем, я не знаю, но там видно будет. Мост можно перейти, только добравшись до него, не так ли? – Доли широко улыбнулся. – Друзья мои, теперь вы с Дивным Народом. Когда мы что-то делаем, то делаем наверняка. Первая половина забот разрешилась. А о второй, – добавил он, – подумаем потом.

Впервые после отъезда из Каер Даллбен Глеу пребывал в хорошем расположении духа. Известие о чем-то, напоминающем пещеру, его взбодрило, и он вновь принялся рассказывать о своих подвигах в те времена, когда был великаном. Впрочем, когда после дня и ночи тяжелого перехода Доли остановился перед отвесной скалой, бывший великан начал испуганно озираться. Его отвислый нос подергивался, а мелкие глазки беспрестанно тревожно моргали. Вход в старый рудник, куда указывал карлик, больше напоминал трещину в скале, такую, куда едва могла пройти лошадь. Сверху, словно острые клыки, угрожающе свисали сосульки.

– Нет, нет, – запинаясь, забормотал Глеу, – это вовсе не то, что мое королевство на Моне. Это даже сравнивать нельзя! И не просите, чтобы я лез в эту дикую берлогу!

Он попятился, но бард ухватил его за ворот и потащил за собой.

– Довольно, великан! – закричал бард. – Ты войдешь вместе со всеми!

Впрочем, ему и самому не очень хотелось нырять в рудник и тащить за собой Ллиан.

– Ффлам храбр, – пробормотал он, – но, сказать по чести, я никогда не любил подземелья и все такое прочее. Запомните мои слова: мы будем рыть, как кроты, прежде чем снова выйдем наружу.

У входа в пещеру Тарен остановился. Спускаясь под землю, он терял последнюю надежду отыскать Эйлонви. Еще раз он подавил в себе желание кинуться обратно на поиски принцессы. Усилием воли выбросил он эти мысли из головы и все же, вступая вслед за бардом во тьму подземелья, чувствовал, будто оставил себя самого снаружи. Слепо, спотыкаясь, он углубился в темноту.

По приказу Доли воины смастерили факелы. Теперь они их зажгли, и в мерцающем свете Тарен увидел штольню, которая равномерно уходила вниз. Серые стены смыкались на высоте вытянутой руки. Спешившись, люди коммотов вели испуганных лошадей в поводу мимо острых выступов, по грудам камней.

Это, как объяснил Доли, был еще не сам рудник, а всего лишь один из боковых тоннелей, по которым Дивный Народ выносил мешки с драгоценными камнями на поверхность. Проход, как и обещал карлик, вскоре расширился; каменный потолок теперь возносился в три человеческих роста над головой. Узкие деревянные платформы тянулись вдоль стен в несколько этажей. Многие уже разрушились и упали. Подгнившие опоры поддерживали арки, ведущие из одной галереи в другую, но и они частично обвалились, так что людям и лошадям приходилось осторожно обходить груды трухлявого дерева и камней. После ледяного, но свежего ветра, дующего на поверхности земли, воздух здесь казался спертым и пропитанным пылью. Эхо порхало из одной галереи в другую, словно вспугнутая стая летучих мышей. Отряд шел длинной вереницей, неся над головой факелы. Колеблющиеся тени скользили по стенам и как будто заглушали звуки шагов. Только жалобное лошадиное ржание нарушало тишину.