– Что они делают? – в недоумении вскричала Эйлонви. – Уходят прямо в каменную стену! Там что, пещера? Смотри, вон исчез последний всадник. Теперь я никого не вижу. Если это и впрямь пещера, то, наверное, самая большая в Придайне. Или тоннель в скале? Ах, какая досада! Ты же знаешь, если уж Помощник Сторожа Свиньи вобьет себе что-нибудь в голову, его не удержишь. Исчезает как раз в тот самый миг, когда его нашли!

Эйлонви торопливо двинулась по крутому склону. Как она ни спешила, спуск казался бесконечным. Даже с помощью Бринаха и Бриаваэль они прошли не более половины пути, когда солнце начало садиться за изрезанный хребет и тени удлинились. Внезапно Бринах остановился, в горле его заклокотал угрожающий рык. Шерсть поднялась дыбом, а зубы оскалились. Глаза волка были прикованы к долине, мышцы нервно подергивались. В следующий миг и Эйлонви увидела то, что заставило волка остановиться. Из-за скал, окружавших долину, появилась колонна воинов и быстро двинулась на запад.

Бриаваэль глухо завыла. В голосе волчицы Эйлонви уловила страх и ненависть. И она поняла причину.

– Охотники! – ахнула девушка. – Их сотни, и они возвращаются в Аннуин. Надеюсь, они не обнаружили следов Тарена, хотя, наверное, в пещере он уже в безопасности.

Не успела она это произнести, как движение у дальней стороны стены заставило ее испуганно прикрыть рот ладонью. В глубокой тени различила она появляющиеся одна за другой крошечные фигурки Тарена и воинов его отряда.

– Ох, – в ужасе выдохнула она, – они выходят опять!

Сверху девушка могла окинуть взглядом сразу всю долину и с внезапным ужасом поняла, что воины коммотов и еще невидимые им Охотники быстро сближаются.

– Они попадут в ловушку! – вскричала Эйлонви. – Тарен! Тарен!

Эхо умерло, увязнув в заснеженном пространстве. Тарен не мог ни слышать, ни видеть ее. Тьма затопила всю долину, и девушка не смогла бы теперь разглядеть неизбежную стычку двух враждебных отрядов. Она ничем не могла помочь друзьям. А их, ничего не ведающих, ожидала кровавая резня. Эйлонви чувствовала себя так, будто ей связали руки и лишили голоса.

Все еще безнадежно выкрикивая имя Тарена, Эйлонви выхватила из плаща золотой шар и подняла высоко над головой. Шар разгорался все ярче и ярче. Волки испуганно отпрянули. Гурги закрыл глаза ладонями. Золотые лучи росли, расходились веером и устремлялись к облакам, как будто само солнце вернулось и вырвалось из-за гор. Темные утесы и черные ветви деревьев были облиты светом, сияющим и чистым. В долине стало светло как днем.

Под внезапно вспыхнувшим золотым светом Охотники в тревоге закричали. Волна страха прокатилась по колонне. Они дрогнули и отступили под защиту глубокого ущелья. Это движение не ускользнуло от внимательного взгляда Тарена. Он мгновенно понял, в какую страшную ловушку чуть было не завел своих воинов. И тут же с его губ сорвался радостный возглас:

– Эйлонви!

Он уже готов был пришпорить Мелинласа и мчать через долину к подножию гор, но Ффлеуддур удержал его за руку.

– Спокойней! Спокойней! – крикнул бард. – Она нашла нас и теперь не потеряется. Клянусь Великим Белином, это свет от ее золотого шара! Она спасла нам жизнь. Гурги, конечно же, с ней. Но если ты поскачешь туда сломя голову, никто из вас уже не вернется. Мы увидели Охотников, но и они вряд ли могли не заметить нас.

Доли вскарабкался на большой валун и смотрел вслед отступающим Охотникам. Шар Эйлонви погас так же быстро, как загорелся, и на долину вновь опустилась тьма.

– Отлично! – ворчал карлик. – Самое время угодить в ловушку! Рудник теперь для нас закрыт, а другой дороги на расстоянии меньше недели ходу нет. А если бы и была, нам ею не воспользоваться: ведь армия Охотников перекрыла нам все пути.

Ффлеуддур вытащил меч:

– Я бы предложил напасть на них первыми! Эти гадкие злодеи здорово струсили. Им теперь не до драки. Мы насядем на них неожиданно. Клянусь Великим Белином, вот этого-то они от нас и не ожидают!

Доли презрительно фыркнул:

– Каменный обвал там, в штольне, наверное, вытряхнул из твоей головы все мозги! Броситься на Охотников? Убить одного и сделать остальных еще сильнее? Даже воины Дивного Народа крепко подумают, прежде чем нападать на этих разбойников. Нет, мой друг, это не решение.

– Когда я был великаном, – вставил Глеу, – мне ничего не стоило обратить их в бегство. Однако не по моей вине, замечу, времена изменились, и не могу утверждать, что к лучшему. На Моне, например, я как-то раз решил проучить наглых летучих мышей. Вы только послушайте, это интересный рассказ…

– Умолкни, хилый коротышка, – приказал бард. – Ты уже достаточно наговорил и еще больше натворил.

– Вот-вот, вали все на меня, – засопел Глеу. – Это, конечно же, по моей вине украли меч Гвидиона, по моей вине скрылись Дети Котла, по моей вине произошли все остальные несчастья.

Бард предпочел не отвечать на скулеж бывшего великана. Тарен отвел воинов под защиту входа в тоннель, а сам вернулся к Ффлеуддуру и Доли.

– Боюсь, что Доли прав, – сказал он. – Напав на Охотников, мы только потеряем людей. А нас и так мало… Мы слишком промедлили и уже, боюсь, не сможем помочь Гвидиону. Нет, надо как-то обойти Охотников и настичь Детей Котла.

Доли с сомнением покачал головой:

– И опять это не решение. Они знают, что мы здесь, и тут же заметят, если мы двинемся с места. Я удивлюсь, если они сами не нападут на нас до рассвета. Пощупайте свои шкуры, друзья мои. Возможно, вы в последний раз видите их целыми.

– Доли, – горячо воскликнул Тарен, – ты единственный можешь нам помочь. Не отправишься ли ты в лагерь Охотников? Разузнай все, что сумеешь, об их планах. Я знаю, как ты не любишь делаться невидимым, но…

– Невидимым! – вскричал карлик, сжимая кулаки. – Я ждал, что рано или поздно до этого дойдет дело. Так всегда бывает! «Добрый старый Доли! Стань невидимым!» Нет, я не сумею повторить это еще раз. Уж очень я старался забыть, как это делается. И у меня болят от этого уши. Лучше уж я набью себе голову шершнями и осами! Нет, нет, это даже не обсуждается. Проси все, что хочешь, только не это.

– Добрый старый Доли, – улыбнулся Тарен, – я так и знал, что ты согласишься.

Еще немного поломавшись и поизображав отчаянное нежелание превращаться в невидимку, которое не обмануло никого, кроме разве него самого, карлик согласился. Он зажмурил глаза, глубоко вздохнул, как будто собирался нырнуть в ледяную воду, и, задрожав полупрозрачным маревом, исчез из виду. Если бы не приглушенное ворчание раздраженного карлика, Тарен счел бы, что Доли уже давно нет рядом. Только слабый хруст камешков под невидимыми ногами подсказал Тарену, что карлик вышел из тоннеля и двинулся в сторону притаившихся врагов.