сейчас неважно! Важно было другое!

— Кольцо! — крикнул я ему. Вернее, хотел крикнуть, но получилось лишь громкое шипение, хотя и смысл в нем угадывался.

Советник услышал и понял, но отреагировал не сразу — я почти физически ощутил его сомнение. Но мгновение спустя в воздухе все же блеснул металл, и моя рука взметнулась вверх, ловя брошенный предмет.

Я начал меняться в то же мгновение, когда пальцы сомкнулись вокруг кольца. Кожа рук потемнела, возвращая себе густой летний загар, когти потеряли черноту и втянулись, пальцы вновь стали нормальными.

Я торопливо вернул кольцо с черным нихарном на место и облегченно выдохнул — я полностью стал собой. От одержимости остались лишь воспоминания о мыслях демона, ну и разрушения, понесенные комнатой.

Третья волна магической атаки на советника исчезла в тот же миг, когда я поймал кольцо. И он, растрепанный, в одежде, местами пропитанной кровью, замер, опираясь рукой о стену, тяжело дыша и не сводя с меня дикого взгляда.

Похоже, что такого результата «беседы» не ожидали мы оба.

Глава 19

— Неосмотрительный… — сказал я и закашлялся — звуки человеческой речи все еще ощущались чужими. — Неосмотрительный поступок, господин советник. Я ведь мог вас и убить.

Тот встряхнулся, будто мои слова вырвали его из ступора. Осторожно убрал руку от стены, пошатнулся, нетвердой поступью подошел к креслу и почти упал на сиденье. Провел рукой по лицу и несколько мгновений с удивлением разглядывал свою ладонь, покрытую кровью. Потом посмотрел на меня.

Его взгляд больше не был диким, теперь в нем появилась расчетливость политика, который, столкнувшись с неожиданностью, в первую очередь подсчитывает, как она повлияет на его положение, как может помочь или помешать достижению поставленных целей.

— Я действительно недооценил силу вашей наследственности, господин Менхард, — сказал он ровным тоном. — Полезное напоминание того, как вредна излишняя самоуверенность.

— Зачем вообще было забирать мой амулет? — не удержался я. — Я же предупредил вас, чем это может закончиться.

Советник медленно вытер окровавленную ладонь об одежду.

— Вы ведь понимаете, господин Менхард, что у вас нет права задавать мне вопросы? — произнес он тем же тоном.

— Допустим, права требовать ответы у меня действительно нет, — я пожал плечами. — Но спросить-то я могу.

Советник ничего на это не сказал.

Несколько мгновений длилось неудобное молчание, а потом… реальность вновь сдвинулась.

О нет, опять он за свое! Я надеялся, что, получив по носу, советник уберется восвояси, но не тут-то было.

Следом за сдвигом реальности пришла, как я и ожидал, пустота, а с ней вернулось и сильнейшее раздражение. Когда советник вновь заговорил, оно уже успело перерасти в злость.

— Какое отношение вы имеете к Черному Престолу?

— Что⁈ — вырвалось у меня. Потом пустота надавила, заставив ответить первое, что пришло в голову. — То есть никакого не имею.

Возникла пауза, будто советник не мог решить, о чем спрашивать дальше, будто мой ответ был совсем не такой, какого он ожидал.

— Когда и при каких обстоятельствах вы узнали о своем демоническом наследии?

— Примерно две с половиной недели назад, на территории Корневой Башни.

Советник шевельнулся, и у меня возникло ощущение, что сейчас мой ответ примерно совпал с его ожиданиями.

— Что вы знаете о пауках? — последовал следующий вопрос.

Пустота колыхнулась, и я ответил:

— У них восемь ног, они плетут сети и…

— О пауках- демонах! О ваших предках.

— А-а, — протянул я и на мгновение задумался. — Ну вот то, что сейчас произошло, то и знаю. Умеют пробивать магические барьеры, разбираются в человеческой магии, очень крепки физически…

Советник вскинул руку, и я замолчал.

— Меня интересует другое. Что вы знаете о связи Пауков с Черным Престолом?

И опять этот Престол! Дался он ему!

— Ничего не знаю.

Снова пауза, потом вопрос.

— Кому вы служите?

Пустота надавила.

— Никому… — протянул я. Давление пустоты стало сильнее, и я ответил то, что было максимально близко к правде. — Самому себе.

Похоже, ответ оказался неправильный, потому что советник посмотрел так, будто хотел прожечь во мне дыру взглядом.

— Что, даже не своей семье? Не своему клану⁈ Я уже не говорю про империю или человечество…

— Послушайте, господин советник, — перебил я его, чувствуя, как к моей злости на надоедливую пустоту добавилось возмущение. — Не стоит ожидать льстивых славословий на ментальном допросе! Не нравится такая правда — не спрашивайте!

Пустота, к счастью, давила не настолько сильно, чтобы заставить меня признаться в том, что ни семьи, ни клана у меня не было, а империя и, уж тем более, целое человечество представлялись мне абстрактными понятиями, наподобие красоты, справедливости или счастья. То есть они все, конечно, существовали, и даже вызывали у меня позитивные эмоции, но не настолько, чтобы им служить.

Кстати…

А почему пустота давила не настолько сильно?

Сейчас, когда я задумался об этом, то осознал, что сопротивляться ее воздействию стало действительно намного проще, чем при первом заходе.

Причина заключалась в том, что советник ослаб после атаки демона?

Или же у меня начала вырабатываться сопротивляемость?

Интересно, к ментальному допросу вообще может выработаться сопротивляемость?

Впрочем, важно было то, что независимо от причины, теперь слова не вылетали из меня вперед мыслей. Теперь я мог если не врать напрямую, то хотя бы умалчивать о том, о чем не хотел говорить.

Между тем советник еще несколько мгновений смотрел на меня с возмущением, потом покачал головой, явно не одобряя мой эгоизм, и продолжил с вопросами.

— Вы принадлежите к какой-либо из черных, серых или белых сект?

О, так секты бывают аж трех видов! Надо будет узнать, чем отличаются остальные.

— Нет, не принадлежу, — отказался я.

С каждым моим ответом советник выглядел все более разочарованным. Должно быть, очень мечтал поймать шпиона демонов. Интересно, что его не интересовало ни мое происхождение, ни обстоятельства того, как я оказался в клане аль-Ифрит.

— Что вам известно о Возрожденном в Бездне?

Какое странное имя. Или прозвище? Так или иначе, я точно слышал его впервые в жизни.

— Ничего не известно. А кто такой этот Возрожденный?

Я был практически уверен, что советник опять скажет что-то вроде того, что у меня нет права задавать ему вопросы, но нет, ответил.

— Это владыка всех демонов.

— То есть их император?

По лицу советника скользнула непонятная гримаса.

— Учитывая, что он бессмертен, правильнее сказать — бог -император… Кстати, когда вы планируете пройти инициацию?

С моей точки зрения, такой перескок с темы на тему был совсем не кстати, но сообщать советнику я об этом не стал.

— В ближайшее время. Как только место для нее будет подготовлено.

— Хорошо, — голос советника приобрел неожиданно добродушные нотки. — Черный нихарн — это, конечно, замечательно, но демоническая скверна у вас слишком близка к поверхности, так что с инициацией не тяните.

Я ошеломленно моргнул — переход от допроса к практически отеческому увещеванию оказался для меня слишком резким. То, что советник увидел за зачарованной поверхностью железного кольца черный нихарн, меня не удивило, в отличие от его нового тона.

Советник между тем уже поднялся на ноги с явным намерением отправиться восвояси.

— Господин имперский советник! Будьте добры, подождите!

— В чем дело?

— Вы не могли бы ответить на несколько моих вопросов?

Советник, судя по его скептическому виду, усомнился, верно ли меня услышал, хотя я был уверен, что говорил и четко, и вежливо.

— Господин Менхард, вы не в том положении, чтобы задавать мне…

Так, эту фразу я помнил.

— А если в качестве жеста доброй воли? — перебил я его. — В виде компенсации за мой нарушенный отдых?

— Даже не знаю, как реагировать на такую наглость… — пробормотал он.

Наглость? Как по мне, так невероятную наглость сегодня проявил вовсе не я. Ладно, можно по-другому.

— Вы поможете мне, а я попрошу аль-Ифрит не подавать официальную жалобу из-за сегодняшних событий, — предложил я, обведя рукой комнату. Не везло моим покоям, сперва Беата с ножом, теперь вот демон с советником…

Выражение лица советника, между тем, явственно показало, что именно он думал о любых жалобах и насколько сильно они его тревожили.

То есть, нисколько не тревожили, ага.

Как я и подозревал, впрочем.

Однако моя настойчивость то ли его впечатлила, то ли позабавила, то ли он просто мучился по ночам бессонницей и потому не торопился возвращаться к себе; так или иначе, но он вновь опустился в кресло.

— И какую же помощь вы хотите?

— Расскажите мне про демона, которым я был одержим. Про этого паука, — произнес я торопливо, пока он не передумал. — На демона