Я только сжала зубы и страдальчески закатила глаза:

– Мы можем быть свободны?

– Еще разочек прогоним, и можете идти, – важно разрешил Алексей, озаряя зал лучезарной улыбкой.

Мы с Суворовым снова вернулись в исходную позицию – я у него за спиной. И снова его руки, которые ощущались необыкновенно остро, превращали всю мою выдержку и злость в жидкий кисель.

Когда мы закончили, я на негнущихся ногах сбежала в раздевалку, закрылась изнутри и просто стекла по стене, усевшись прямо на пол и прижав колени к груди. Ему всегда было сложно противостоять. Даже в школе. Но тогда не было такого дичайшего сексуального притяжения! Его вообще не было. В школьные годы Суворов мне казался просто напыщенным идиотом с короной на голове, который без конца донимал меня и Вадика.

Признаться самой себе, что я влюбилась, оказалось сложнее всего. И с этим нужно было что-то решать.

– Майя, можно? – деликатно постучав в дверь, поинтересовалась Лина. Удивленно округлила глаза, заметив, что я сижу на полу и, закрыв дверь, просто села рядом. – Что случилось?

– Ничего, – натянуто улыбнулась я, – просто устала.

– Твой брат – сложный человек, – тихо проговорила Лина. – Знаешь, в самом начале отношений мы чуть было не убили друг друга, – призналась она. – А со временем научились и слышать, и понимать. Но для этого нам обоим пришлось послать подальше свои характеры и принципы.

Лина замолчала, уйдя в свои воспоминания, а потом тихо добавила:

– Бага тоже сложный. Но, Майя, я знаю его как никто, и могу с уверенностью сказать, что он в тебя влюблен.

После последнего заявления очень захотелось расплакаться.

– Ты многого не знаешь, – вздохнула я, поднимаясь.

– Он ничего не делает просто так. Ничего. А если Бага тебя чем-то обидел, то поверь, он сам себе самый страшный судья, – просто сказала Лина. – Я пойду, переодевайся спокойно.

Как можно было после ее слов переодеваться спокойно? На душе было мерзко и тоскливо. Хотелось забиться в уголочек и хорошенько поплакать, но я никак не могла себе позволить такой роскоши. Оставалось только еще крепче сжать зубы и постараться сосредоточиться на работе.

Когда я переоделась и вышла в общий зал, Богдана там уже не было. Руслан сказал, что Суворову позвонили с работы и попросили срочно приехать. Я только пожала плечами, радуясь временной передышке и возможности все хорошенько обдумать.

– Поехали, поужинаем, расскажешь, что тебя беспокоит, – предложил Руслан.

– О, нет, – я попыталась сделать самый беспечный вид.– Отвези лучше домой, так хочется спать.

– Май, нам по делам нужно, – виновато признался Руслан.

Я понятливо кивнула и попросила вызвать мне такси.

И вот если бы я только знала, что ждет меня дома, точно бы задержалась где-нибудь на недельку…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Пока ехала в такси, старалась думать исключительно о работе. Получалось плохо, мысли то и дело возвращались к Суворовской персоне. Пыталась придумать хоть одну причину его милой беседы с нашей будущей бывшей и не находила. И молчания его не понимала. Надеюсь, у Богдана достаточно совести, чтобы сегодняшнюю ночь провести в собственной квартире!

Домой приехала с дичайшей головной болью. Повезло, что водитель такси оказался участливый и дал таблетку обезболивающего.

Вышла из машины и медленно побрела к дому. В гостиной никого не было, впрочем, как и в кухне. Зато обеденный стол украшал большой и с виду очень вкусный торт, при виде которого сразу потекли слюнки.

За спиной материализовался Богдан. Я не оборачивалась, просто знала, что он стоит и смотрит. Знала даже то, что зрачки расширились, превратив глаза в бездонную пропасть.

– Поговорим? – решила дать Суворову последний шанс и подошла к столу, чтобы отрезать себе кусок торта. Не пропадать же добру, а есть хотелось ужасно.

Богдан пожал плечами и подошел ближе, смотря на меня исподлобья:

– Понимаешь, в чем дело, – начал Суворов, – меня не устраивают оба варианта развития событий. Если скажу – ты разозлишься, не скажу – тоже!

– Знаешь, что? – рявкнула я, громко стукнув ложкой по столу. – Иди-ка ты в печку со своей таинственностью!

– Сядь, и мы спокойно поговорим, – подняв руки вверх, попросил Богдан.

Села и, сделав несколько глубоких вдохов, вопросительно посмотрела на Суворова. Тот нахмурил брови, о чем-то сосредоточенно размышляя. Я прикусила губу, замерев в ожидании.

– Я расскажу, – наконец сдался Богдан, – но при одном условии – ты обещаешь не злиться.

– Бага, я в неистовстве, – честно призналась я, – от твоих недомолвок, намеков и условий.

– Обиженная девочка Николь очень хочет закрыть вашу контору, – сообщил Богдан новость, которая новостью и не являлась, – и пришла ко мне просить о помощи.

– Скажи, что ты ей отказал, – попросила я севшим голосом, хватаясь ладонью за шею.

– Я согласился, – опустил голову Суворов. – И пока ты не начала обзываться, хочу сообщить, что узнал кое-что интересное. Кто у нас собственник офисного здания?

– Понятия не имею, – честно призналась я, не понимая, куда клонит Богдан.

– А до какого числа у вас договор аренды?

– Не знаю.

– Я знаю. Зданием владеет Игорь Архипов, а договор аренды истекает через три месяца. К слову, советую уже сейчас озаботиться и подписать новый. По очень счастливому стечению обстоятельств Игоря я знаю. По-плохому – Николь училась с ним в университете, и они вроде как дружили. А теперь скажи мне, дорогая Майя, какова вероятность, что вам придется искать новый офис для аренды при таком раскладе?

Я молчала, переваривая неожиданные новости.

– Молчишь? Это хороший признак, – не упустил возможности ввернуть шпильку Суворов. – И вот если бы ты не решила с утра прогуляться по фойе, то спокойно бы работала дальше, а я бы тихо решил этот вопрос. Теперь вернемся к главному, Мышка: мы все ещё не говорим о работе? 

Богдан поднялся, подошел ко мне и сел на корточки, сложив ладони на моих коленях: