— Ну что, папаша, будем сообщать куда следует. Пусть они там решают, что с пацаном делать, раз матери не нужен и от вас сбегает.

Мира увидела, как напряглась спина Льва. Вгляделась в лицо, на котором заиграли желваки, и на лбу запульсировала голубая венка.

— Не надо, хуже будет, — шепнула она на ухо, пытаясь его успокоить, а он, индюк такой, вместо благодарности вдруг схватил ее за руку, больно между прочим схватил, и потянул за собой в ее же спальню.

Мать честна, это он что же удумал, развратник! Кругом столько народу, а он...

Мира уже даже начала отмазки придумывать, а Лев вместо ласковых слов зло выдохнул ей в лицо:

— Это уже слишком! Мало того, что вы запудрили пацану голову, так еще и пытаетесь учить меня жизни!

Мира опешила. Что значит голову запудрила? Чему она его учит? Что не так-то опять?!

— Я устал от вас и вашей бесконечной лжи. От ваших проделок и проблем! Вы же мне всю жизнь испортили! То вы бабу какую-то в дом тащите, то воруете кольца, то ребенка!

— Я?! — она хотела воскликнуть, но получилось какое-то шипение.

Вот тут Пташкиной стало по-настоящему больно и обидно. Это что он такое говорит? Это он серьезно? Это он ей, да?

— Вы! Я устал от вас и прошу оставить нас в покое. Я так и быть в последний раз не заявлю на вас, но больше...больше прошу тебя, Мирослава, не звони и не появляйся в моей жизни. Ты все портишь...

Мира застыла с открытым ртом, и вдруг, будто опомнившись, отвернулась.

Пробормотала едва различимое:

— Уходите...

И почти сразу почувствовала прикосновение к плечу, которое больно обожгло кожу. Резко развернулась и выпалила ему в лицо:

— Мне жаль, что этому ребенку в родители достались вы!

Лицо Аверьянова перекосилось от злобы, он кивнул, сжал зубы и, не говоря больше ни слова, вышел из комнаты.

А Мирослава горько заплакала.

Она очень хотела проститься со Степой, умом понимая, что скорее всего это их последняя встреча. А сердцем... сердцем Мира прикипела к рыжему пацану навсегда. Прочно обосновался в ее душе Степка, засел, словно ноющая заноза.

Еле-еле она пересилила саму себя, чтобы сказать Степке до свидания, но он отвернулся, завидев в ее и не обернулся, шагнув за порог.

Мирослава осталась одна.

* * *

— Пташкина, вы видели Жучку?

Мира ладошками заслонила глаза от яркого солнца и всмотрелась в знакомый силуэт. Лев топтался на месте в одних трусах и обнимал за талию счастливую Зину. Правда Растопыгина отчего-то вдруг стала меньше ростом, но Миру это нисколько не смущало.

Она пожала плечами и повернулась на бок, не желая и дальше смотреть на бывшего шефа и подругу, тоже наверное бывшую, и только зубы сжала, услышав смешок шефа.

Небо вдруг заволокло тучами, послышались раскаты грома и Мира вскочила с места, чтобы найти Степку. Вдруг он испугается грозы, вдруг он больше не вернётся...

Она побежала по мокрому песку, но ноги никак не хотели слушаться. Они постоянно разъезжались в стороны, утопали все глубже и глубже и наконец она, совсем обессилев, упала на колени и заплакала.

— Ты же меня не отдашь, да? — послышался детский голос.

Мира поискала глазами Степку, но увидела только волосатые ноги Льва Лексеича.

— Пташкина, забери меня от них! Забери... — плакал где-то малыш, но Мира никак не могла его увидеть.

— Степа, где ты, где ты, покажись... — просила она, все глубже и глубже утопая в песок.

Она попыталась выбраться, но нога наступила ей на плечо и вдавила в грязь, прижала, не давая возможности выбраться.

— Эх, Пташкина, Пташкина... как же я от тебя устал...Больше, прошу тебя, не звони и не появляйся в моей жизни. Ты все портишь... портишь, портишь...

Мирослава открыла глаза, не сразу сообразив, что это всего лишь сон и все еще отплевывая несуществующий песок с зубов. Как хорошо, что все самое страшное происходит во сне.

За окном вовсю поливал дождь, в комнате стало холодно, и она поспешила закрыть створку. Часы показывали шесть утра, не самое приятное время для пробуждения.

Мира прошлась босиком по холодному полу, заглянула в едва прикрытую дверь. Вадим дрых в гостиной, приперся-таки вчера ночью, так и не найдя другого пристанища. Выгнать его Мира почему-то не смогла, не решилась.

Бывший спал, свернувшись калачиком, будто ребенок. Она подошла поближе и долгое время всматривалась в некогда любимые черты. Сейчас, когда сон возвращал другу его истинное лицо, пряча все дрянное, накопленное годами и не самым лучшим опытом, Вадим словно возвращался на двадцать лет назад. В детство. Становился беззащитным и славным, каким и был когда-то.

Мира улыбнулась своим странным мыслям, подошла тихонько поближе и укрыла Вадика пледом. Он что-то пробормотал во сне, перевернулся на другой бок, а Пташкина вдруг отчётливо поняла, что жизнь все-таки безумно странная штука.

Вот уж новость!

ЛЕВ

Степка всю дорогу до дома проплакал и у Льва сердце сжималось от каждой пролитой сыном слезинки. Он до того чувствовал себя виноватым, что сам себе теперь казался исчадием ада, честное слово.

А еще Лев решил зарыть топор войны с матерью и обратиться наконец к ней за помощью. Да, они давно не понимают друг друга, да что там давно — никогда не понимали... Да, она сложный человек и очень скептична ко всему, даже к наличию у Льва сына, да...да много чего еще можно перечислять, но мать есть мать, она должна понять, помочь. Хотя вон Ольга тоже вроде как мать, а так и не приехала до сих пор, словно ей совсем наплевать на сына.

Степка уснул только дома, сказалось переутомление, обида, разочарование в людях, во взрослых, во всем на свете. В тех, в ком дети должны искать и находить поддержку, а вместо этого только видит лишь склоки, упреки, равнодушие и предательство. А ведь ему всего шесть лет, что же будет дальше?..

Ольга...нужно что-то решать с этой женщиной, и пока что еще Лев готов решать это дело мирно. Нужно дать ей шанс на оправдание ее поступков. Может у нее башня слетела от усталости? Эта, как ее, послеродовая депрессия. Ну погуляет немного и вернётся, нельзя ребенку без мамы, Лев все понимает. А эти слова про детский дом...какой же он дурак! Он-то ляпнул это Ольге, чтобы задеть ее, чтобы она наконец приехала, объяснилась, что-то решила... кто же знал, что Степка услышит?!

- Славка, ты мне скажи, а послеродовая депрессия это надолго? - Лев решил-таки позвонить другу гинекологу и тот всерьез переполошился.

- А у тебя что, ребенок родился? Поздравить можно? А почему молчал? Ты что, женился, а на свадьбу не позвал? - огорошил он вовросами Льва.