— Просторные конюшни, — ухмыльнулась Лора. — Сколько комнат? О, простите, что влезла.

— Что ж, это все объясняет, — сказала миссис Брэдли с некоторой поспешностью, которая не укрылась от ее проницательной и умной секретарши. — Лора, пойди переоденься к ужину. А теперь, дитя, — сердечно обратилась она к Конни, когда Лора ушла, — может быть, ты посидишь в том кресле, пока я закончу причесываться, и объяснишь, почему ты убежала.

— Я боялась Тидсонов, — просто ответила Конни.

— Обоих?

— Да. Они пытали меня насчет моих родителей. Мне это не понравилось.

— Что они хотели знать?

— Обычные вещи. Был ли мой отец богат, и кто родня моей матери, и не родня ли мне тетин племянник Артур, и как давно я живу с тетей, и удочерила ли она меня по закону… такого рода вещи. Я посчитала это жутким нахальством. Это их совершенно не касается.

— Я могу понять, почему это раздражает, но не могу понять, почему это напугало тебя, дитя.

— Возможно, я повела себя глупо, но с тех пор, как появился призрак, мне казалось, что они что-то замышляют против меня. О, я знаю, что вы психиатр и знаете все мудреные названия для людей, которые думают, будто их преследуют, донимают и все такое, но я не сошла с ума, честно! Они настроены против меня, я знаю, что это так! И они постоянно живут за счет бедной тети Присси! Они чудовища! Я ненавижу и презираю их! Я первая появилась у тети Присси, и я не намерена ни с кем ее делить, и я не собираюсь больше оставаться, чтобы играть вторую скрипку при Крит Тидсон, никто пусть этого не ждет!

— Я и не думаю, что кто-то этого ждет, — мягко сказала миссис Брэдли после этой бурной речи.

Конни сидела в кресле сгорбившись и с грустью и раздражением смотрела в окно.

— Это все, что вы знаете! — довольно грубо отозвалась она.

— Нет, это не совсем так, — сказала миссис Брэдли. — Подойди и помоги мне с этими застежками, будь умницей.

Конни встала и, сутулясь, подошла к миссис Брэдли. Вид у девушки был угрюмый, и, как с сожалением осознала миссис Брэдли, нервы ее были напряжены до предела.

— А теперь, — ласково, но крайне решительно проговорила миссис Брэдли, — я скажу тебе, что ты сделаешь. До выхода на работу ты поживешь в моем доме, в деревне Уондлес-Парва. Там тебя никто не найдет. Хочешь поехать туда сегодня же вечером? Если да, я вызову автомобиль. Отсюда до деревни не больше двадцати миль[47], и никто, кроме Лоры Мензис — а я думаю, ты согласишься, что ей можно доверять, — не знает об этой деревне и ее местоположении.

— О, если бы я только могла уехать! А там будут люди? В смысле, я не переношу одиночества, — призналась Конни, слова которой отражали смятение, в коем находился ее разум.

— Там живут мои слуги, и мой шофер будет там. Джордж тебе понравится. Очень крепкий парень. Пойдем вниз и вызовем его. Это будет гораздо лучше, чем нанимать машину.

— Но я не хочу и минутой дольше здесь оставаться! Я вообще никогда больше не хочу встречаться с Тидсонами! Вы не понимаете — я никогда не смогла бы пересказать вам то, что он мне говорил!

— Ты больше их не увидишь, — успокоила ее миссис Брэдли. — Можешь подождать здесь, не спускаясь вниз. Когда подъедет автомобиль, мы как раз будем ужинать, тебе нужно будет только открыть Лоре — она трижды коротко стукнет в дверь — и исчезнуть со всей скоростью, на какую ты способна. И лучше тебе не возвращаться сюда, не предупредив меня.

— А тете Присси вы скажете? Вы же не допустите, чтобы она волновалась? Скажите ей, что я в безопасности, но не говорите, куда я уехала!

— Я ее успокою. Не переживай. Джордж подаст автомобиль ко входу в гостиницу примерно без четверти восемь. Мы никогда не заканчиваем ужинать раньше восьми, поэтому ты будешь уже далеко, когда мы выйдем из обеденного зала.

— Это так любезно с вашей стороны. — Конни поколебалась, залилась румянцем и затем добавила: — Мне жаль, что я не могу рассказать вам всего, но вы бы и не захотели этого узнать, да и вообще, это было бы несправедливо. Мне нужно самой это пережить.

— Нет, не нужно, дитя. И почему это было бы несправедливо?

— Слишком большая ответственность, — ответила Конни с совершенно несчастным видом. — Но не беспокойтесь, я справлюсь.

— Ты не сказала мне правду о своих действиях, не так ли?

Конни посмотрела на нее, а потом ответила:

— Да, не всю. Но вы всегда можете выведать ответ у дяди Эдриса.

Миссис Брэдли рассмеялась, но Конни к ней не присоединилась. Еще помолчав, она резко сказала:

— Вы, наверное, никогда не думали об убийстве?

— Еще как думала, — спокойно заявила миссис Брэдли.

— Безобидного человека?

— Нет… не совсем безобидного. И разве можно считать безобидным человека, которого хочется убить, как ты считаешь?

— Ох, вы не можете понять, что я чувствую!

— Да нет, думаю, могу, — мягко проговорила миссис Брэдли. — Но прежде чем делать какие-то конкретные признания, я бы на твоем месте их обдумала. Ты можешь пожалеть, что доверилась мне, понимаешь? Интересно, а об отпечатках пальцев ты подумала?

— Я не сделала ничего ужасного! Ну настолько ужасного, — поспешила добавить Конни. Она мельком глянула на миссис Брэдли и сорвалась: — Я не хотела! Я не хотела! Правда, я не хотела! Я, наверное, сошла с ума! Это все дядя Эдрис! Я его ненавижу! Вы говорите: «Не признавайся», но вы хотите, чтобы я это сделала, и я признаюсь! Я его убью, я его убью! Я избавлюсь от него каким-нибудь образом! Я не позволю ему жить, чтобы он убил Артура!

— Именно этого я и боюсь. — Миссис Брэдли смотрела на девушку строго и с сочувствием. — Поэтому ты сделаешь, как я говорю.

— А если, предположим, не сделаю?

— Тогда «я так дуну, что твой дом разлетится»!

— Да, я вам верю, вы так и поступите, — сказала Конни, глядя на нее с мольбой и страхом. — Ну тогда ладно, я поеду.

— Теперь давайте прогуляемся, — сказала Элис.

Только-только пробило шесть, и утро было бледное, тихое и туманное, обещавшее жару. Окутанные туманом заливные луга были так райски красивы, и повсюду слышался шум воды. Ручьи — серо-голубые, полноводные, с глубокими запрудами, прозрачные, бурные, с длинными водорослями, хитрой рыбой и свежестью водяного кресса, — разделяли и в то же время объединяли ландшафт.

Миссис Брэдли и Элис некоторое время гуляли молча. Элис — молодая, слегка замкнутая, впечатлительная — шла чуть впереди своей компаньонки и гораздо больше была настроена на красоту и прохладу утра, чем на главную цель прогулки, и демонстрировала это молчанием и сохранявшимся расстоянием от миссис Брэдли.

Когда они достигли деревянного моста, она пытливо осматривала окрестности. Утро, быстро насыщавшееся красными и золотыми красками, придало Элис энергии, внимательности и напряжения, теперь девушка была скорее человек действия, а не созерцания.