Я послушно поднимаюсь, не имея ни моральных, ни физических сил сопротивляться, осторожно перекладывая Кинли на свободную левую руку.

–Кто она такая?– спрашиваю я, прежде чем мы окажемся в кухне.

–Моя давняя знакомая,– просто отвечает Ян.

Я пытливо смотрю ему прямо в глаза.

–Нет,– шепчу я, не желая, чтобы Диана меня услышала.

Хотя вряд ли даже мой настолько тихий шепот мог остаться незамеченным для неё.

–Кто она на самом деле такая, Ян?

Он лишь на мгновение помедлил с ответом.

–Лучше не вникать, Ава. Поверь.

–Она – дракон?– продолжила спрашивать я, невзирая на его предостережение.

Мне оставалось лишь думать, что она дракон. Я не знала, кем ещё она могла быть. Не была уверена, кто из легенд ещё мог существовать в действительности. Но Ян отрицательно покачал головой из стороны в сторону. И сказал, что драконы не едят людей.

Взяв меня за руку, приведя на кухню и усадив за стол, он опустился рядом и сказал:

–Она немного другая лесная фея.

Диана, стоящая у плиты, обернулась и бросила на него короткий недовольный взгляд. Зажгла газ и собиралась приготовить что-то на плите. Кинли лишь поднял голову – он сидел смирно и впервые в жизни не двинулся тушить огонь. Скоро аромат кофе постелился по кухне, и затрещало в сковороде – даже сверхъестественное существо сразу же пыталось услужить Яну.

Пока я сижу молча, стараясь не смотреть в сторону готовящей Дианы, и глажу Кинли, Ян рассказывает, как нашёл меня. Когда он вернулся в квартиру, то не застал меня, и у него не было никаких иллюзий по поводу того, где я могу быть. Телефон, естественно, не работал, дозвониться мне было нельзя, и он немедленно полетел на кладбище. Там уже было пусто, только поводок Кинли лежал у леса. Там же неподалеку, у входа в чащу, скитался и сам мой маленький дракон, и повсюду чуялся след туросика. Сомнений не было – он сразу же направился сюда, ведь туросик всегда приводит всех в это место.

После этого рассказа, Диана тихо и почти незаметно уходит в коридор, и мы слышим шуршание каких-то вещей, она словно что-то ищет. Затем и вовсе выходит на улицу, впуская через распахнутую настежь дверь ночной холод.

Ян медленно кладет свою ладонь на мою, покоящуюся на столе, и, пока нет Дианы, рассказывает кое-что о том, где он был и зачем меня покидал. То, что мне лучше было не знать, но то, что сказать было нужно.

Он летал на границу, в Россию, не конкретно к моей семье. К моим родственникам. Двоюродным братьям. Он искал своего знакомого, который по его словам «обитал» втех местах, но которого он уже давно не видел. Знакомого, которому было небезразлично всё, что касается волков, для которого они тоже были врагами. И Ян рассказал ему подробности о затмении, всё о произошедшем, рассчитывая на его помощь. А затем решил быстро навестить мою семью, убедиться, на всякий случай, что отголосков моей пропавшей магии нет там. Исключить это обстоятельство, эту тысячную долю шанса, который помог бы облегчить поиск решения. Но он ничего там не нашёл… Даже не потому, что магия, как и во все остальные разы не передалась по мужской линии, а потому, что… волки были там. До него.

Они убили всех моих родных. Дом стоял нетронутым, застывшим полем битвы уже несколько дней – соседи ничего не заметили, а знакомые – пока что не искали их. Мои двоюродные братья были первыми, кто погиб, ещё до моего праздника, ещё до моего совершеннолетия. По мнению Яна, возможно, через них они меня и нашли. Или просто применили предосторожность.

Он по-прежнему держит меня за руку, сильнее сжимает мои пальцы. Ян сочувствует мне. Опять. И я отчетливо ощущаю, как он начинает успокаивать меня своими чарами. Я прошу его это не делать.

–Я в порядке,– стальным безэмоциональным голосом говорю я.

Мои глаза стеклянные, я не моргаю, глядя в одну точку. Мне больше не хочется плакать. У меня больше не получается.

Он кивает, явно не верит сказанному, но и руку не убирает. Медленно отнимает её лишь когда в кухню возвращается Диана. Она принесла две тёмные бутылки и опустила их на столешницу.

Пока я сижу нерушимо, и вокруг меня догорают угли моей уничтоженной прошлой жизни, а в мои глаза светит из окна абсолютно полная уже вторые сутки луна, выглянувшая из-за туч, Ян начинает вынужденный разговор о том, что ему нужна моя помощь, чтобы всё исправить. Ну, не всё, конечно – ведь мои потери необратимы, но хотя бы исправить то, что приведет к ещё большим потерям, ещё большим трагедиям неизвестно какого масштаба.

Он говорит, что ему очень жаль, что он просит меня об этом в такой момент. Ему, правда, очень жаль, но единственный выход – это попытаться вернуть мою магию, пока у нас оставалось в запасе время, пока волки просыпались, пока у них не было чёткого плана. Пока они лишь готовились действовать. Мы должны были их опередить. И для этого я должна пойти с ним ненадолго. Затмение не ждало. За ушедшие сутки я потеряла всё, что имела. И уж точно не имела выбора отказаться.

Что будет, если я не сделаю того, что от меня хотят? Я лишилась уже всего, чего могла только лишиться. Кроме своей жизни. Но возможно, если я не соглашусь вернуть свою магию – то, что случилось с моей семьёй, случится со многими другими, как это уже случалось давным-давно, во времена, которые историки считают вымышленными. И единственное, чего я не хотела, как человек, познавший эту острую, невыносимую, жестокую и самую несправедливую боль – это чтобы с другими людьми не случилось подобного зла. Никто его не заслужил: ни те, кого я не знала, на кого мне было безразлично, ни даже враги, если бы были у меня. И тем более те, кто был мне дорог и оставался в живых. Мой дедушка, мои двоюродные дяди и тётки, мои друзья. А я… я была никем, чтобы противиться. Чтобы иметь выбор отказаться.

–Хорошо. Я сделаю это,– ровно говорю я.

–Ладно,– кивнул Ян.

Он был напряжен как никогда, и после недолгого, выдержанного молчания, глухо произнес:

–Проведи ее, Диана.

Мы все слышим внезапный скрежет.

Дно стеклянной бутылки начинает само по себе скользить по столешнице и падает на пол, с грохотом разбиваясь о плитку, осыпая пол осколками, заливая его бардовым содержимым. Я дергаюсь от неожиданности и удивленно смотрю на Диану, впервые после нападения вскинув на неё взгляд, которая никак не реагирует.

–Куда?– спрашивает она со странной интонацией ни то вопроса, ни то померещившимся мне возражением.

–Туда,– сухо отвечает Ян.– Нам нужно попасть в вырай.

Вторая бутылка тоже начинает скользить, только намного быстрее, и молниеносно и даже громче ударяется о плитку. Несколько осколков рикошетом отбрасывает с такой силой, что они вздымаются ввысь и приземляются на столе, передо мной, на мои волосы и на плечи пиджака Яна. Я едва успеваю зажмуриться.

–Человека?!– восклицает она.