– Вернули хозяйке. – Ольга потеребила измученную мочку. – Как вы и просили. 

– Жаль. – опечалился Раим. – По старой матрице было бы легче обновить амулет. Эктюпоты вам не подходят. 

– А как их носят? – Оля мизинчиком покатала самую маленькую бусину. В узкой части перламутровой груши имелось изрядное отверстие. – Раз свойства, как у клипс, то их же на голову надеть надо, если я правильно поняла?

– Это женское. Нанизывают на тонкую цепочку или красивую нить и надевают, чтобы вот так: – Раим весьма живо изобразил, как подвеска должна болтаться посередине лба над бровями. Фероньерка, сообразила Ольга. Ну, почти лысому Пашке и ей, с ее шарфом на голове, это точно не подходит.

– Вот досада! А просто приклеить где-нибудь за ухом никак нельзя? Пластырем? 

Понятно. Нельзя. Слово «пластырь» начальнику явно незнакомо. Раима было искренне жаль. Убился мужик, а ему еще забота – средства защиты мозгов ваять заново. Секретность, чтоб ее! Навыдумывали себе трудностей. Что такого секретного в нгурулах? Только слухи плодят, да домыслы.

– О! – вдруг вспомнила Ольга, – мы с Павлом вот что прикупили. – Ольга без особого пиетета сдвинула в сторонку магическую мелочевку и вытряхнула из упаковочного мешочка пару крупных серебряных поделок. – Продавец сказал, что это универсальные заготовки

– Это же мужские серьги, – удивился лавэ.

– Да? А мне нравится. – Оля задумчиво покрутила в руках отполированную прямоугольную пластину на креплении-гвоздике. И ничего не мужская, а вполне себе унисекс. Длинная, как спичка и узкая, как сигарета. –  Артефактор сказал, что руны гравировать можно с обеих сторон.

Раим глянул так, что рассуждать о магии желание отшибло на раз. Он сгреб Олины заготовки в карман и заговорил о насущном – деньгах, точнее,об их отсутствии.

Нетрудно догадаться, что вернуть украденное не представляется возможным, не для того воровали. Усталое молчание Раима было тому подтверждением. Черт бы подрал этого Ламса, тихо взъярилась Ольга. Лавэ – ее единственная защита и опора на целых пять лет! И он совершенно выбит из колеи, честнее сказать – деморализован. Если недвижимость в столице худо-бедно можно продать, то как вернуть деньги, вложенные в крупную каботажную торговлю? Ну, отловят эти посудины, кочующие из порта в порт, как цыгане – от поместья до поместья. И дальше что? Корпус наездников грабит мирные суда, отнимая ценный товар?

– Кое-что вернуть удастся, но далеко не сразу. Вам нелегко придется, Ольга. 

– Мне нелегко придется не только из-за отсутствия денег, господин лавэ. Я совершенно не ориентируюсь в реальности. Хоть какие-то бумаги от Ламса остались? Хотя бы списки работников и ведомости на оплату. Про договоры на поставки с указанием торговцев и я и не мечтаю.

– Вот с этим, – грустно ухмыльнулся генерал, – я вам, пожалуй, помочь смогу. Держите. – Он полез во внутренний карман. – Неоплаченные счета. Я думал заняться этим сам, но…

– Но, сначала сто́ит проверить, что именно по этим счетам было доставлено. – Оля запнулась о знакомое название – рыба пху. Счет недельной давности на целых три бочки мороженой строганины из этой дряни, воняющей тиной. Внимание, вопрос – для кого был прикуплен сей деликатес в таком количестве, если основной контингент потребителей в крепости отсутствует? С дорогостоящей пакостью Оля познакомилась только сегодня, значит предназначено ценимое нацией блюдо отнюдь не для персонала низшего звена. Ну, по крайней мере, стало понятно, какими будут первые шаги – съемка остатков. И без помощи менталиста она никогда с этим не разберется.

– Сочувствую вам, господин лавэ. Вам предстоит узнать много не интересного.

– Это я вам сочувствую, госпожа туэ. Выдерживать меня в таком количестве… – Раим вдруг развеселился. – Когда мне скучно, я невыносим. Вам придется худо.

– Мне придется намного хуже, если меня, как официально оформленную помощницу, заподозрят в сговоре с Ламсом. Так что я в выигрыше.

– Да перестаньте, Ольга! Кто вас заподозрит? Его величество соправитель и я – вот все, кто посвящен в подробности. 

– Да любой из тех, кто пострадал от Ламса. – лаве впервые за разговор взглянул на Ольгу без усталой досады. С этой стороны на проблему он не смотрел.

– А вас это сильно беспокоит, госпожа туэ?

– Разумеется, господин лавэ. Ведь именно с ними мне придется иметь дело. И эти люди неизбежно станут думать обо мне также как думали о бывшем кастеляне. А еще есть наши работники, которым наверняка доставалось. Все они непременно ополчатся на меня. 

– Похоже, дорогая, вы не совсем понимаете свой истинный статус. – Раиму вдруг стало интересно. Настолько, что он придвинулся к столу вместе с креслом – сократил расстояние. – Никто не посмеет. Вы не только туэ, вы еще и запечатленный наездник. 

– И что это значит?

– Неприкосновенность в первую очередь. Жалование. Довольствие. Право на место в личной гвардии царствующего дома.

– И Павлу? Или у нас один комплект привилегий на двоих? У нас и нгурулочка одна на двоих. И, простите, господин лавэ, из каких средств все это будет оплачиваться?

Вот шельма пустотная! Умеет же задавать вопросы, на которые нет ответа! А ответа Ольга и не ждала. Ее занимали куда более прозаические вопросы, нежели какой-то там статус и, боже избавь, гвардия.

– Скажите, Раим э-э… господин лавэ, – привычка обращаться на работе ко всем по имени-отчеству прорезалась и сейчас. Бесконечное титулование требовало постоянного самоконтроля, а это страшно утомительно. Такие привычки за два дня не вырабатываются. – У меня три вопроса: остался ли от Ламса хоть какой-то учет расходов? В письменном виде. Далее. Правила, которым я должна следовать, покидая крепость. Не может быть, чтобы Ламс все время сидел тут. Так с партнерами дела не ведут. И последнее. Могу ли я рассчитывать на вашу помощь в личном вопросе?

– Давайте начнем с последнего. Что за личное?

– Мне хотелось бы найти целителя, который меня лечил. 

– Планируете предъявить ему претензии?

– Что вы! Хочу поблагодарить. Я ему жизнью обязана. И отменным здоровьем. Разумеется, не в ближайшее время.

– Огорошили. С удовольствием помогу. Только чур – я должен увидеть, как это будет происходить. – Раим был не прочь покопаться в мозгах целителя. Уж тот непременно удивится, когда землянка заявится благодарить. Очень интересно узнать подоплеку этого переселения. Узнать, почему Ольга не получила законное омоложение, было бы очень полезно, а когда человек испытывает сильные эмоции вроде приятного изумления, гораздо легче сковырнуть ментальную защиту, который целитель наверняка пользуется.

– Господин лавэ, а где сейчас кастелян Ламс?  

В родной караулке арестанта уже не было, когда Пашка и Ольга ввалились туда с покупками. И это было настоящей удачей! Ни к чему посторонним знать, что именно приобретала землянка вместо того, чтобы, как обещано, заниматься своей внешностью. Павел, аккуратно сгрузив стеклянную поклажу на постель, умчался в виварий успокаивать Тырю. Ее нетерпение обрушилось на обоих, стоило войти в караулку. Малышка гневалась, что ее бросили и делала Свапу нервы. Так вот как генерал узнал, что они вернулись! Тыря их учуяла и похвасталась своему шипастому опекуну, а вожак нгурулов оповестил вожака человеческого.