– Нам нужно вернуться в межвремье, – начал Кален. – Кто знает, что там сейчас творит Ариан. Он ничего не рассказывает, держит все в тайне, и мне почему-то кажется, что он просто нас использует!

– В каком смысле? – Иона не узнавала в нем своего друга. – В последнее время ты странно разговариваешь. С тобой все в порядке?

Лишь сейчас Хоулмз заметил свое учащенное дыхание. Его неожиданно настиг приступ бешенства, но, как оказалось, не его, а Альмента. Он говорил его устами.

– Это… это все говорю не я.

Он схватился за голову, боясь, что Настоящее выбросит из нее все воспоминания и черты, делавшие его им. Кален терялся.

Тревис понимал это лучше всех:

– Возвращаемся. Здесь Альмент особенно силен.

– Нет, – противился Кален через силу, – Альмент хочет нам помочь. Он знает что-то и хочет это что-то донести до нас. Нам нужно остаться, пока он не расскажет мне об этом.

– Кален, – Иона опустилась перед ним на колени, – ты побледнел. У нас нет времени ждать.

– Поверьте мне! – Он схватил ее за плечи, больно впившись пальцами в кожу. Хватка принадлежала не ему. Это была хватка взрослого сильного мужчины. – Дайте мне немного времени.

Ларалайн вновь положила руку на сердце:

– А что, если… Кален уже потерял себя и Альмент завладел его телом? Может, это он сейчас велит нам остаться, чтобы полностью переселиться в новое тело?

– Это я!

Но в глазах друзей пропадало доверие.

– Это я – Кален Хоулмз!

– Я верю тебе, – успокоила его Иона.

Напряженные лица друзей расслабились. Они тоже были готовы поверить Калену, но нуждались в человеке, который решился бы сделать это первым.

– Остаемся еще на одну ночь, – скомандовала Красс холодно. – Попытайся связаться с Альментом, но не углубляйся. – Она улыбнулась. – Не хочу проснуться и узнать, что мой друг стал временем.

Калену стало легче. Власть Альмента над ним отступила.

– А завтра утром отправимся обратно в межвремье. – Иона перевела взгляд на изгнанного принца королевства любви. – Санни, мы рассчитываем на твою помощь.

В ответ тот слабо кивнул.

– И все же я не понимаю, – начала Ларалайн. – Выходит, Ариан может умереть?

От этой фразы Санни передернуло, на глазах вновь выступили слезы. Иона заметила это первой, но промолчала.

– А сколько ему осталось? – спросил Тревис.

Шея Санни уже болела от того, как низко он наклонил голову. Руки начинали трястись. Слеза скатилась по подбородку и разбилась о сжатую ладонь. Губы дрожали, как и его сердце. Он всегда старался отгонять мысли о кончине Ариана, но каждый день перед глазами плыли призрачные картины краха межвремья.

– Год, – это слово далось Санни с трудом, – или меньше. Он больше не может поддерживать свою жизнь, продлевая ее.

– Продлевая? – одновременно спросили все.

– Как он ее продлевает? – спросил Кален как можно мягче.

– Важно то, что он больше не сможет это сделать. Мой отец его проклял.

– Ты можешь конкретизировать?

– Не могу! – Санни вскочил с места и оглядел друзей безумными бирюзовыми глазами. – Это не ваше дело!

Он не дал Ларалайн ответить и выбежал из гостиной. Дверь громко хлопнула. Иона тяжело вздохнула и вышла в центр помещения, уперев руки в боки.

– Будем ждать появления Альмента.

– Но мне еще рано спать, – напомнил Кален с ноткой обиды. – К тому же я хочу зайти к маме.

– Попрощаться? – Ларалайн хихикнула, но шутку никто не поддержал, и она замолчала. В другой бы ситуации Кален прыснул и ответил ей: «Выкуси!». Но ему было не до смеха.

– Хорошо, – согласилась Иона, – я скажу водителю отвезти тебя, но одного не могу отпустить, сама поехать с тобой – тоже. Родители приедут максимум через два часа. Хочу их встретить вместе с младшими.

– Точно! – Тревис вдруг прозрел. – Иона, завтра ведь твой день рождения, а мы, выходит, пропустим его?

– К сожалению, придется. Если управимся до вечера, то еще отпразднуем все вместе. – Она перевела взгляд на Калена. – Поедешь с Тревисом.

– Я тоже не прочь прогуляться и посмотреть, что у вас здесь интересного, – присоединилась Ларалайн.

– Прекрасно. – Иона направилась к выходу. – Тогда идите втроем. Скажу водителю, а вы пока собирайтесь.

Ларалайн подошла к Калену и Тревису, положила руки им на плечи, наклонилась между юношами и прошептала с довольной улыбкой:

– Ну что, «дорогой – не дорогой» и мистер «это я – Кален Хоулмз», идемте, голубки.

– Я не голубок.

– Точно, ты хомячок, – заметил Тревис.

– Это еще почему?

– Хомяки кусаются, бегают по всей клетке и сносят все на своем пути, но при этом они очень милые.

Кален остановился возле окна холла, пока друзья обувались и готовились к выходу.

– Я не понял: это был комплимент?

– Возможно.

Кален невольно понял, что Тревис – первый друг, который назвал его милым. Он заметил, что стал думать о нем как о настоящем друге.

Друзья отправились в город. Кален уже успел соскучиться по нему. Он проезжал мимо любимых забегаловок, ненавистной школы, единственной в городке библиотеки и двухэтажного офисного здания, на одном из этажей которого работала Алиса.

«Мама» – по ней он особенно тосковал. Прошло два дня, а чувство такое, словно минула вечность.

– Вот, остановите здесь, – попросил он, когда машина подъехала к соседскому дому.

Водитель кивнул и припарковал машину. Хоулмз выбежал из нее, запрыгнул на ступеньки и нажал на звонок. Затем еще один раз и еще. Обычно мама открывала с первого раза.

Он приложил ухо к двери и прислушался. До него донесся плач.

– Мам! – Он забарабанил в дверь, продолжая ее звать.

Звук шаркающих по полу тапочек Кален узнал сразу. Замок хрустнул, и дверь открылась. На пороге стояла заплаканная Алиса. Ее черные волосы были собраны в пушистый пучок, ломкие пряди торчали в разные стороны, тушь текла по щеке, а с губ стерлась помада.

– Кален…

– Что случилось? – Он был так напуган, что обнял ее, не успела она сделать это первой.

– Ничего, – невинно прошептала Алиса. Она заметила за спиной сына взволнованных и озадаченных Тревиса и Ларалайн. – Ох, простите. Я не знала, что у нас гости.

Она старалась говорить увереннее, стерла слезы со слабой улыбкой и, казалось, слегка приободрилась.

– Пожалуйста, проходите. Надо же, Кален, у тебя столько друзей.