— Кристиан?

— Оксана?

Мы с Крисом медленно поворачиваем головы и видим остолбеневших родителей, похоже, не дождавшихся нашей помощи и решивших самостоятельно разобраться с вещами.

От подкравшегося стыда я еще сильнее сжимаю член, и Кристиан звучно втягивает воздух сквозь стиснутые зубы.

Моя мама кладет руку на грудь, пошатывается и с грохотом падает в обморок.

Надеюсь, от радости…

«Ах ты ж блядь!» — только и проносится в голове, когда я понимаю, что мы конкретно влипли. Конкретно так. Конкретнее некуда.

Судя по темнеющему от ярости взгляду отца, от встречи моей челюсти с его кулаком остаются секунды. Оксана нервно убирает руку из моих штанов, и я тут же застегиваю ширинку. Пиздец.

Нимфа, с пылающим лицом подбирает с пола нашу одежду. Протягивает мне футболку, а сама, отвернувшись, стыдливо натягивает на себя рубашку, застегивая ее. Я быстро одеваюсь, сделав шаг в сторону и закрыв Оксану собой.

— Какое же ты дерьмо, Крис, — произносит отец, опомнившись, и смотрит на Светлану, которая лежит в обмороке. Потом поднимает женщину на руки и кивает Оксане: — Я отнесу ее на диван. Приведешь в чувство?

— Конечно, — всхлипывает нимфа, и я удивленно смотрю на нее. Она плачет. Дьявол!

— Окси, — произношу я и хватаю ее за локоть, когда она хочет уйти вслед за моим отцом, — все будет хорошо. Не переживай. Я разрулю.

— Ничего не будет уже хорошо, Крис, — качает она головой и уходит, мягко высвободив руку из моего захвата. Она идет, обнимая себя за плечи, будто хочет спрятаться от всех, и теперь, как никогда, снова напоминает ту самую забитую Оксану, которая была еще замужем за свиньей по имени Василий.

Отец возвращается спустя минуту и, схватив меня за футболку, что даже ткань начинает трещать, шипит:

— Пойдем-ка, поговорим, Крис, — и вталкивает меня на кухню. Он впечатывает меня в холодильник спиной, и сжимает кулаки. — Объясни мне, Кристиан! Просто объясни, как такое вышло!

— Отец, успокойся для начала. Я все объясню и расскажу, — я киваю на стул, приглашая присесть, но папа еще сильнее стискивает челюсти.

— Я хочу услышать это сейчас. Не думай, что у тебя получится заболтать меня! Ты не можешь удержать член в штанах даже рядом со сводной сестрой?! Я был о тебе лучшего мнения. Ты хоть представляешь, какой удар это для Светланы?! И для Оксаны! Ты женат, Кристиан! Зачем ты пудришь девчонке мозги?!

— Я не пудрю ей, блядь, мозги! Ты дашь мне хоть что-то сказать, прежде чем набрасываться с обвинениями?!

Кулак отца врезается со стуком в стену.

— У тебя нет и не может быть оправданий, Крис! Сегодня прилетает твоя законная жена! А ты тянешь свои лапы к сводной сестре за ее спиной! Тебе нет оправдания! Если ты не можешь сдержать свою кобелиную натуру, то разведись для начала и не обманывай девчонку, которая мечтает о семье с тобой и не сделала тебе ничего плохого!

При упоминании о Лане внутри меня поднимается темная ярость. Прекрасно. Я сам себе выкопал яму, пока пытался не тревожить отца рассказами о нашем браке. Пока я пытался сохранить видимость, что у меня все прекрасно, чтобы он не беспокоился.

Я смотрю ему в глаза, чувствуя, что мне стоит закруглять разговор, иначе меня понесет.

— Ты плохо знаешь Лану, отец. Я не могу с ней развестись. Или твой сын лишится лицензии врача, и сядет в тюрьму.

— Что?!

— Я тебе ничего не рассказывал, чтобы не беспокоить попусту, — спокойно отвечаю я. — Лана не хочет со мной разводиться. Брак с ней — это ад для меня. Я откупаюсь от нее баблом, а она меня шантажирует. Так что все, что ты о нас знаешь — всего лишь лживая красивая картинка, которую я и она выдумали.

— Какой бред, — медленно произносит отец. — Я ни за что не поверю, что эта девочка такая, какой ты ее описываешь. Ты тот еще кобель, Крис. Но придумать такое, чтобы оправдать себя...

— Блядь! — рычу я сквозь зубы, и затыкаюсь, потому что в кухню заходят Окси со Светланой. Нимфа поддерживает свою мать за талию. Лицо Светланы бледное и потерянное.

Отец тихо выдыхает.

— Свет, прости... я не думал, что... — произносит тихо и виновато он, а моя будущая мачеха качает в ответ головой.

— Паш, мы поедем домой. Извини. Мне надо... успокоиться и переварить это.

Мне становится еще дерьмовее. Как же все запутались из-за лжи. Я хотел разрушить их брак, считая, что Светлана всего лишь охотница за баблом, но она бы никогда так не отреагировала бы, будь это действительно правдой. Скорее бы она сама подложила дочь под меня, или сейчас охала бы, пытаясь нас женить. Но она, видимо, хотела семью. Обычную, нормальную семью.

— Свет, я тебя отвезу, — произносит отец, но та останавливает его жестом.

— Не надо, Паша. Оксана вызвала уже такси.

Они разворачиваются и уходят, а отец беспомощно провожает их взглядом.

— Девочка моя, что же тебе так с мужчинами порядочными не везет?.. — доносится до меня тихий голос матери Оксаны, и я сжимаю кулаки. После чего хлопает входная дверь.

Отец опирается спиной на стену и обреченно трет лицо руками.

— Это будет только на твоей совести, Кристиан, если Света уйдет от меня после всего, что она увидела, — глухо говорит он. — Ты понимаешь, что натворил? Ты бросишь ее дочь, попользовавшись ею. Уже сегодня ты будешь сидеть за одним столом со своей женой, обнимая ее, а Оксана будет на это смотреть. И ее мать будет на это смотреть. О каких семейных ужинах будет идти речь, Кристиан?

— Я не собираюсь ее бросать, — произношу я, выдыхая. — Я собираюсь развестись с Ланой.

— Только собираешься. Собираться можно хоть всю жизнь, Крис, — отец разворачивается и медленно идет к выходу из кухни.

— Ты куда?

— Встречать из аэропорта Лану, — хмыкает невесело отец. — Твою все еще жену, Кристиан. Она очень попросила меня об этом.

Я провожаю его взглядом. Блядь, если сегодня Варя не сделает ничего, честное слово, я сам придушу суку-Лану.

Я помогаю маме обуться в туфли, которые в порыве страсти не заметила, когда мы с Крисом ввалились в квартиру. Беру клатч, на секунду задерживаюсь, вынимаю из него связку ключей и оставляю их на тумбочке. Мне следовало бы вступиться за Криса, ведь в произошедшем мы оба виноваты. Я сама на него, как ненасытная, кидаюсь. Но если влезу в их разговор с Павлом Георгиевичем, я унижу Криса и окончательно опозорю маму. Да и ей я сейчас нужнее.

В такси мама замечает, что я расплачиваюсь с водителем купюрой из приличной пачки, но не задает мне ни единого вопроса. Достаточно с нее того, что она видела. Боже, как стыдно-то!