— Ладно, поздно уже, пора идти, завтра в дорогу — отодвигаясь от стола сказал Андрей — Заплатишь за нас? — усмехнулся он, глядя на Генку.

Тот заискивающе закивал, роясь во внутреннем кармане, официант, заметив движение за их столом, кинулся со счетом, не желая упустить своей прибыли.

— Эх ты, а еще другом назывался! — похлопал Колька по плечу, втянувшего голову Генку и кинулся догонять своих компаньонов, ушедших вперед.

51

Выбравшись за дверь, полковник поймал на себе изучающий взгляд начальника охраны. Поежившись, в показавшемся ему тусклом и холодном коридоре, он неожиданно ощутил, как вязкий, вибрирующий воздух, внезапно загустел в его горле, запечатав легкие, словно цементный раствор. Всмотревшись в вытянувшуюся перед ним наизготовку фигуру Курина, он махнул рукой, призывая расслабиться.

— Вольно — смог выдавить из себя полковник, догадавшись, что дыхание можно изобразить, не нуждаясь в нем.

— Что прикажете делать с задержанным? — вытянув подбородок, спросил начальник охраны с деланным подобострастием.

Полковник никак не мог, собраться и отдать приказание. Он поймал себя на мысли, как тяжело ему дается, простое на первый взгляд решение, против которого вдруг взбунтовалась вся его сущность. Он готов был встать на защиту еще недавно совсем чужого ему человека, в какой-то момент ставшего главным авторитетом. Желание оградить от врагов, передавшего ему смертельный вирус ненужного свидетеля, поразила его, пронзив пониманием, как изменяет сознание эта инфекция, подчиняя по цепочке зависимости и подчинения один организм к другому.

— Ликвидировать, согласно приказу А1. От тела избавиться, лучше сжечь. — полковник закрыл глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. — Приступить немедленно к исполнению! — он почувствовал, как сердце, выдав несколько прощальных импульсов, остановилось, не в силах противостоять загустевшей крови.

— Разрешите выполнять! — выпалил начальник охраны, приложив руку к голове.

— Разрешаю. Доложить через час о результатах. Я в лабораторию — полковник почувствовал, как за секунду онемело все тело, разом потеряв всякую чувствительность, оставаясь лишь во власти природных рефлексов.

Разглядывая себя в зеркале, несущегося вверх лифта, полковник видел свое отражение будто со стороны, отмечая запавшие скулы, заострившийся подбородок и побелевшие уши. Помутневшие зрачки, терялись в отражении зеркала, растекаясь темными пятнами на лице и на миг полковник, осознал, что смотрит в глаза мертвецу. Двери лифта за спиной с грохотом разъехались и в отражении зеркала, возник силуэт начальника лаборатории с тревожным от достигших его новостей, лицом.

— Директива из секретариата президента — испуганно пролепетал он, разглядывая полковника — Назначена временная комиссия — он осекся, увидев бледное лицо, повернувшегося к нему начальника. — Вам плохо?

— Здравствуйте Виктор Георгиевич. — полковник шагнул из лифта, осматриваясь по сторонам — Пока я ваш начальник — и протянул руку для приветствия.

Начальник лаборатории, не замечавший раньше за полковником приступов сентиментальности и тем более панибратских отношений, с недоверием покосился на протянутую ему руку, не зная как быть. Что то подсказывало ему, то ли медицинская осторожность, то ли обострившаяся от внезапных изменений ситуация, что внешность полковника, пугающе напоминает знакомые ему симптомы, но не успев проанализировать свои страхи, он машинально протянул руку. Его тело неожиданно пронзил удар, словно электрический ток прошел сквозь него, разбивая его жизнь на прошлое и настоящее, где от него уже ничего не зависело. Словно мокрый лист, приклеившийся к намагниченному проводу, он смотрел в немигающие глаза смерти, принявшей облик полковника и пришедшей забрать его из мира живых. Через мгновение силы покинули его тело, он обмяк, теряя остатки своей идентичности, приняв смерть из рук полковника и полную зависимость от его разума.

— Обезьян уничтожить. Тела кремировать. — с мрачной улыбкой произнес полковник, обретая свое всевластие над умерщвленным организмом. Начальник лаборатории как завороженный согласно кивнул, хищно изменившись в лице, на глазах превращаясь в зомби, заключенного в теле человека.

— Все инфицированные тобой люди, будут видеть в тебе покровителя и начнут следовать твоей воле. Очень скоро ты поймешь, как ничтожен был в прошлой жизни, и какое безграничное всевластие, облаченное в платье вечности, ждет тебя. Только я всегда буду для тебя непререкаемым вершителем твоей судьбы, чувствуешь это? — полковник в упор смотрел на бледнеющего на глазах начальника лаборатории.

— Да. Я чувствую! — ощерился он.

— Тогда действуй. Инфицируй как можно больше людей. Разберись с комиссией. — полковник плотоядно ухмыльнулся — Вечером найди меня по телефону. — Начальник лаборатории кивнул, ринувшись в сторону клеток, его глаза сверкнули напоследок затухающим огнем и потухли, унося в небытие его душу.

Полковник достал телефон, в этот момент он завибрировал, напечатав сообщение от информатора из Октябрьска, в котором он сообщал, что члены экспедиции отправляются в Москву завтрашним утренним рейсом поезда N.

С удовлетворением дочитав до конца, он набрал одному ему известный номер и дождавшись ответа, сообщил неизвестной собеседнице о необходимости сопроводить до Москвы людей, выведав максимум информации и по возможности перехватив интересующие его материалы.

Вернувшись в лабиринт подвалов, полковник отправился к начальнику охраны, имея одну лишь цель — отнять его жизнь, забрав всю ее до остатка и получить в свою полную власть человека, который станет его правой рукой, исполняющий все прихоти и приказы нового властителя человеческих тел, лишенных душ, принявших его нечеловеческий выбор, отрекшегося от жизни, от любви, ненависти и переживаний, в нетленной оболочке, бросив вызов божественному и приняв дьявола в себя.

52

На забытом богом вокзале провинциального Октябрьска, жизнь перед отправлением скорого до Москвы, била ключом. Около вагонов суетились бабушки-многостаночницы, продающие все, от пирожков до холодного оружия из под полы, тут были вертлявые девчонки, мечтавшие подцепить заезжего ухажера и уехать из опостылевшего городка в котел столицы, подозрительные личности, шнырявшие похмельными глазами по вещам пассажиров и доблестные полицейские, ничем, кроме формы, не отличавшиеся от своего подопечного контингента. Около четвертого вагона, стояли несколько мужчин, с праздничным настроением победителей моментальной лотореи, сорвавших куш, в виде возможности вернуться домой. Колька, обалдевший от обилия женских тел, сыпал анекдотами и медицинскими шуточками, успевая подмигивать местным молодухам. Алекс, с наивной улыбкой на лице, до конца не веря, что до возвращения к семье осталось около двух суток, втягивал шею, от насупленных взглядов проходящих мимо полицейских, ища защиту в тени Громова. Андрей тем временем разглядывал вокзал, сохраняя в памяти момент их присутствия здесь, фиксируя все вокруг себя, жадно наматывая пленку воспоминаний на цифровую память мозгового вещества. Он не прощался с этим местом, а только расставался ненадолго, обещая вернуться, чтобы завершить то, чего еще толком не начинал. Стряхнув с себя наваждение, он вслушался в залихвастский рассказ Генки, рисующего перспективы его оседлой жизни в здешних местах.

— Отличный дом! И