хрип не вырвался наружу. Воин молча завалился вперед, на молодого парня, который уже не дергался. Последнее что увидел часовой перед смертью, это взгляд широко открытых глаз, чей цвет он уже не смог разглядеть.

— Черт, — он придавил меня, давай быстрей, забери кинжал и режь путы, — не прошло и секунды со смерти часового, как Брон подал голос.

— И без тебя знаю, — глухо ответил Рондес, которого сильно впечатлила страшная гибель врага.

Немного неуклюже он подобно большой гусенице добрался до трупа врага. В свете начавшей разгораться соломы, он успел заметить неестественно бледный цвет лица мертвеца, пока Брон связанными ногами пытался то ли затушить толи оттолкать от себя факел вместе с тлеющей подкладкой.

Рондес с силой вырвал кинжал из мертвой хватки противника и поднатужившись, скинул его тело с Брона, да так что факел оказался прямо под ногами трупа, что должно было помешать распространению огня.

— Быстрее, второй часовой мог заметить неладное, — прошипел Брон, но старому рыцарю напоминаний не требовалось.

Схватив кинжал, он начал им словно пилой перепиливать бичеву на руках Брона. Веревка поддавалась туго, да и Рондес старался двигаться аккуратнее, дабы ненароком не резануть товарища. На перепиливание веревки ушло не больше пятнадцати секунд, но Брон едва не поседел повторно за это время, настолько велико было его напряжение.

Но вот наконец путы лопнули и Борн, несмотря на покалывающую боль в запястьях, первым делом принял кинжал и начал пилить путы на руках товарища, когда и с этим было покончено, они вместе принялись распутывать веревки на ногах. Брон в это время гадал, что делает второй часовой и как он умудрился не заметить происходящее в лагере?

Когда путы на ногах наконец поддались, Брон уже собирался психануть и прожечь их магией, но огня и так было слишком много. Факел под ногами мертвеца утух, но солома начала тлеть и лишь то что она была мокрой и гнилой спасло пленных от мгновенного возгорания всех саней, а так, потеряв источник пламени в виде факела, солома постепенно утухла сама собой, но и этого хватило, дабы лошади, учуяв запах дыма заволновались.

— Бери и пошли! — Брон вытащил из ножен противника меч, и рукоятью подал его Рондесу.

Перепрыгнув борт саней, юноша едва устоял на ногах, столь слабыми они оказались после дня лежания в путах.

Цели были уже давно распределены, большая часть вражеских солдат спала вповалку в двух санях, что стояли вначале каравана, отдельно ночевали лишь парочка рыцарей, виконт и Мэри. Поэтому план был прост до безобразия, Брон подходил к телеге и сжигал к чертям всех там ночующих, после чего они разбирались с рыцарями и самим виконтом.

Но уже с самого начала все пошло наперекосяк. После того как Рондес, выпрыгнувший вслед за Броном, бухнулся на колени, позади них раздался крик.

— Тревога!

— Займись им, — не оборачиваясь крикнул Брон.

Сам молодой рыцарь бросился вперед, чувствуя, как с каждым шагом к нему возвращается уверенность движений, а заимствованная жизненная сила лишь ускоряла этот процесс. До саней со спящими врагами было всего десятка полтора шагов, но когда Брон, наконец, приблизился на расстояние удара, те уже вываливались из саней, обнажая оружие. Сориентировались они практически сразу, ведь напасть могла прийти лишь с одной стороны, а потому под удар Брона попали практически все. Трехметровая полоса пламени мгновенно обожгла ноги соскочивших с саней солдат. Крики обожженных разорвали тишину ночи, а Брон шагнув, встретил одного из падающих противников ударом в челюсть. Падающий рухнул в снег, а Брон шагнув вперед обрушил каблук своего сапога на затылок врага, и наклонился, подхватывая со снега вражескую палицу. Это было не его оружие, но и обращение с ней много мастерства не требовало.

Воздух наполнился запахом горелых волос и криками умирающих и обоженных. Кто-то сумел выбраться из гудящего жаркого пламени, двое упали и им было не суждено уже подняться. Пламя жадно пожирало человеческую плоть, все же магическое пламя было гораздо мощнее чем огонь в костре, скорее уж было примерно похоже на то, что бушует в кузнечном горне.

Шагнув в сторону, Брон обрушил палицу на голову одного из двоих, кто сумел вырваться из пламени. Тот, так и не сумев сбить пламя, мертвой тушей пал наземь. Не успело тело упасть на снег, как поверх него ударил широкий огненный поток, который зацепил сразу двоих воинов, которые выбирались из соседних саней.

Мелькнувший клинок заставил Брона отшатнуться, но и того не хватило. В воздухе мелькнула мочка уха, а Брон вскрикнув, завалился набок. Снег не дал уйти в перекат и все что осталось юноше, это расправить перед собой каменный щит. За преградой из магического камня он быстро встал на ноги и, впитав остатки магии обратно, бросился вперед прямо через исчезающее хлопьями тумана заклятье. Ошеломленный враг, еще не успевший понять, что происходит, так и замер по ту сторону защиты, а потому первый же удар палицей был пропущен им. Железная окантовка с силой ударила врага по руке, а Брону даже сквозь рев утихающего пламени и воплей раненных послышался хруст ломаемых костей. Воин упал вбок, выронив свой клинок, а Брон с шагом вперед обрушил свое оружие на противника во второй раз, но и сейчас вышло неудачно, враг прикрыл голову здоровой рукой и удар пришелся прямо по ладони. На новый крик боли Брон не обратил никакого внимания, краем глаза он заметил движение возле вторых саней и с полуповоротом, метнул туда свою палицу, а сам нагнулся, подбирая вражеский клинок.

В голове юноша подсчитывал убитых противников, двое сгорели едва выскочив из саней, одному он сапогом проломил череп, еще один пал под ударом палицы, пятый лежал, подвывая, с переломами обоих рук, а двоих с соседних саней он зацепил потоком пламени. Итого было семь мертвецов, хотя нет, восемь, он уже почти забыл про часового, с которого все и начиналось.

Разогнувшись, юноша успел мимолетно оглядеться, раненный отползал от него, забирая снег ногами, больше из первых саней не уцелел никто. Возле вторых все было похуже, один из солдат горящим кулем лежал на земле, а второй катался по снегу, пытаясь сбить пламя с руки. На ногах оставался лишь один и он, в данный момент укрывшись за бортом саней, уже разогнулся, укладывая болт в ложе арбалета. Медлить было нельзя и Брон бросился вперед.

Рисковать он не стал, враг едва нажал на скобу оружия, а перед Броном уже вновь выросла каменная преграда. Болт, ударившись с треском сломался, а Брон, услышавший этот звук уже рассеивал заклинание, вновь разбивая его остатки своим телом.

До арбалетчика, которых Брон с недавнего