как ожидал старый рыцарь, вместо того чтобы попытаться вырваться из захвата или на крайний случай пырнуть врага кинжалом, Брон сбив захват ударом во вражеский локоть сам потянулся к противнику. Тоурен был не слишком доволен таким раскладом, он превосходил юнца в силе, но тот был не один, а бороться одной рукой, пока второй отбиваешься от врага, могли только сказочные герои.

Брон же, левой рукой выбив захват, правой отпустил клинок и вцепился в вражескую руку, не давая Тоурену пустить в ход сталь. Но это все была лишь уловка, едва ухватившись за противника, Брон потянул из него жизненные силы.

Тоурен словно почуяв неладное, попытался отбросить парня от себя, но тот вцепился как клещ, а тут и Рондес подоспел. Его клинок ужом проскользнул меж сцепившихся мужчин глубоко распоров бок старому рыцарю.

— Аргх, — взревел Зилторф и с силой отшвырнул Брона от себя.

Поток силы практически сразу упал до нуля, все же расстояние и контакт с жертвой играли немаловажную роль в похищении сил. Брон споткнувшись, завалился на спину. Случившееся дальше он разглядел на фоне лунного света, не иначе как чудом пробившегося сквозь облака. Старый рыцарь бросился на его товарища, но Рондес был опытен. Отступив на пол шага, он взмахнул клинком перед собой. Тоурен попытался защититься своей рукой как щитом, но чуда не произошло, отрубленная кисть взвилась в воздух, а меч глубоко вонзился в грудь старого воина.

Некогда один из самых могучих воинов всего королевства грузно рухнул на колени, с губ его россыпью красных капель слетела кровь и через секунду он упал вперед, заливая снег кровью, которая казалась иссиня-черной в темноте.

Сэра Рондеса спас случай, не иначе. Мужчина нагнулся вперед, желая ни то вернуть себе застрявший в ребрах меч, ни то удостовериться в смерти врага, когда свистнув в воздухе, в его тело вонзилась стрела. Стой он в полный рост, и она бы угодила ему точно в сердце, сейчас же, она с громким хрустом ударила в плечо. Удар был такой силы, что рыцаря отбросило назад, а стрела сломалась, угодив в кость.

Распластавшись на снегу, Рондес стал неудобной целью для стрелка, а потому бросаться на выручку Брон не спешил. Вскочив на четвереньки, он бросился к саням, буквально стелясь над землей. Он знал, что лучник переведет свое внимание на него и это оказалось правдой. Но Брон думал, что в темноте да по движущейся мишени стрелок смажет, но виконт, а лук держал именно он, был отменным стрелком.

От удара стрелы, Брон споткнулся и кубарем покатился по снегу. Стрела, пробившая его бицепс насквозь, от падения обломилась, заставив парня закричать от боли. Но несмотря на боль Брон прямо с земли бросил свое тело под защиту саней.

Уже там, прижимаясь спиной к деревянному борту, он посмотрел на свою руку, в темноте сложно было что-то разглядеть, но энергетическое зрение четко дало понять, что стрела, пробив руку, вышла с обратной стороны, и с той стороны обломилась почти под корень, так что если и выдергивать, то за наконечник. Но выдергивать его Брон не спешил, он точно знал, что вытаскивать стрелу можно только, когда готов залечить, а сейчас он был не готов, у него появилось немного сил, дабы оказать себе первую помощь, но тогда ни для чего другого сил просто не останется. Ему же сейчас предстояло решить, что делать дальше. Одинокий лучник для опытного воина был не слишком большой проблемой, но это днем, когда ты можешь увидеть движения врага, стрелу и ее движение. Да и рана могла дать о себе знать в самый неподходящий момент. В итоге направив небольшой поток силы, Брон слепил из него конструкцию земляного щита, и, задав ему габариты, не превышающие обычный ручной щит, он оставил плетение не активированным.

Парень не спешил бросаться в бой, вместо этого он впервые за весь вечер решил вступить в беседу.

— Сдавайся, — Брон хотел выкрикнуть все сразу, но дыхания не хватило и даже одно слово далось ему с трудом.

Ответа не последовало, Брон лежал, вслушивался в ночную тишину, но не слышал врага. Лишь Рондес недалеко злобно ворчал, но при этом лежал недвижим, словно труп. На что он рассчитывал, было ясно как день, на темноту и расстояние, которое не даст стрелку разобраться в том, жива ли его первая жертва.

Но неожиданно тьму разорвал голос, совсем не тот голос, который Брон хотел услышать.

— Сир Брон, выйдете из укрытия и сложите оружие! — звонкий девичий голосок в темноте звучал до противного звонко.

Брон зло скрипнул зубами, это было самое слабое место в их плане, ведь не уцелей Мэри и титул он потеряет. Но Брона все же волновало не только свое положение и пусть он не был рыцарем из дамских книг, а голову его занимали далеко не типичные для рыцарей тяга к власти и красивой жизни, но все же чести он был не лишен.

Несколько раз Брон сжал и разжал кулак, стараясь понять, как работает его рука, а та работала нормально. Пусть и с сильной болью, но рука работала, а уж с чем с чем, а с болью он справляться умел.

— Поторопитесь, сир Брон, — вновь раздался голос Мэри и Брон решился.

Закрыв глаза, он покрепче сжал рукоять меча и выдохнув, одним толчком поднялся на ноги. Глаз он не открывал, погрузившись в мир энергии.

Не прошло и секунды с принятия решения, а Брон уже стоял лицом к врагу, держа меч наизготовку, и враг не обманул его ожиданий. За прошедшее с открытий энергетического мира время, Брон уже вполне освоился, для того чтобы ориентироваться и понимать происходящее вокруг, а энергия приближающейся стрелы была как огонек свечи среди легкой дымки энергии воздуха. Лучник стрелял в сердце, а потому Брону даже не пришлось отбивать стрелу мечом, он лишь свернул корпус, и стрела промчалась мимо. Пока виконт накладывал на лук новую стрелу, Брон сделал несколько решительных шагов вперед. Вновь росчерк энергии, но в этот раз, Брон уже не просто смещается, он еще и выставляет меч перед собой, позволяя стреле скользнуть по острию клинка.

Еще несколько шагов вперед и следующую гончую смерти встречает уже не просто подставленный меч, ее встречает удар, от которого вбок отлетает разрубленная напополам стрела. Еще пара шагов и вновь свист меча и вновь обрубки падают на снег.

На устах менестрелей это было бы чертовски красиво, безлунная ночь и два врага, один из которых неумолимо приближается ко второму, а о клинок, что плясал в его