И неожиданно показалось, что мне вернули нечто, отнятое у меня когда-то давно. Только сейчас я осознала, что все время до этого чего-то во мне не хватало. Внутри зияла пустота, к которой я привыкла настолько, что перестала замечать.

– Я стала цельной, – прошептала, а Рагна выдохнула и удовлетворенно кивнула.

– Все правильно. А теперь послушай мелодию мира. Слышишь?

Я последовала ее совету и прислушалась. Еще совсем недавно я, пытаясь уловить мелодию, переставала ее слышать. Но сейчас, стоило мне сконцентрировать на этом внимание, как меня пронзило от нахлынувших звуков.

Мир пел.

И он словно хотел быть услышанным. Его мелодия лилась, переплетаясь со всем вокруг. Музыка мира, будто полноводная река, вливалась в меня, наполняя удивительной гармонией и счастьем. Мир был живым. Он говорил со мной, рассказывал о чем-то своем, восторгался и радовался.

– Осторожнее, – прокаркала рядом Рагна. – Мелодия может увлечь настолько, что ты растворишься в ней.

Я мотнула головой, сбрасывая желание полностью отдаться чувству восторга.

Ощутив прикосновение к руке, повернулась к Тору. Муж выглядел очень встревоженным. Он пересел ближе и, подхватив мою руку, крепко сжимал ее, всматриваясь в мое лицо так, будто боялся, что я исчезну.

– Я научу, – пообещала Рагна, и я, коротко улыбнувшись Тору, обернулась снова к ней. – Тебе придется учиться быстро. У меня осталось мало времени.

Вздохнув, я поблагодарила и прикрыла глаза, чувствуя, как на меня наваливается сонливость. Последнее, что я помню, это как к губам на короткий миг прикоснулось ласковое, знакомое тепло. Потом я провалилась в сон окончательно.

***

Взглянув на Рагну, которая взглядом показывала, что лучше бы мне уже войти, я сбросила с себя странное оцепенение и шагнула через порог комнаты.

Почти сразу дверь за мной закрылась, заставив невольно вздрогнуть и оглянуться. Рагна покосилась на меня и усмехнулась, шаркающей походкой проходя мимо.

– Будто в логово чудища входишь, – пробормотала ведунья, с облегчением садясь на узкую кровать. – Спина проклятая совсем не держит, – проворчала она, слегка опираясь на посох.

Рагна сидела, но из-за согнутой колесом спины казалось, что еще немного – и женщина рухнет вперед, прямо на пол лицом.

– Просто никогда еще не была в жилищах ведьм, – оправдалась я, оглядываясь.

Вообще, это было не совсем жилище, а просто одна из многочисленных комнат в замке. Ничем принципиально от остальных виденных мною она не отличалась, если только тем, что видно было – в нее заселились недавно.

Всё тот же низкий потолок, каменные стены, кое-где прикрытые не слишком веселыми гобеленами, узкая кровать, шкуры, пара лавок, железная печь да занавешенное серой тряпкой окно. А, еще был громадный сундук, обитый каким-то зеленым сукном, похожим на короткий мох. Его опоясывали тонкие полоски металла, предназначенные то ли украсить, то ли удержать дерево в нужной форме.

– Я не ведьма, – Рагна хмуро глянула на меня потерявшими всю свою жизнь и цвет глазами.

– Есть отличия? – спросила я, подходя к сундуку и прикасаясь к крышке кончиками пальцев. Ткань походила на бархат, только ворс был длиннее.

– Есть, – Рагна придвинулась ближе к спинке ложа и облегченно откинулась на подушки. Полежав так с минуту, она скинула сапоги и устроилась на кровати полулежа. – Все мы ведаем, но если ведуньи применяют свои умения и знания во благо, то ведьмы – это те, кто выбирает не совсем светлые занятия.

– Темная магия? – спросила заинтересованно и подняла голову. Рагна, заметив мой интерес к сундуку, кивнула, давая разрешение. Получив согласие, я аккуратно открыла крышку. Сверху лежала темно-зеленая, даже на вид тяжелая ткань.

– Глупости все это, – отмахнулась между тем Рагна, наблюдая, как я вытаскиваю сукно из сундука и рассматриваю его. Из этого может получиться очень красивое верхнее платье. – Мелодия мира не имеет окраски. И только люди способны своим деяниям давать такие определения, как свет или тьма.

– А убийства? – задала я новый вопрос, догадываясь, что именно Рагна ответит мне. Отложив сукно, я пробежалась взглядом по темно-коричневым, кожаным обложкам книг. Все они выглядели крайне старыми.

– Жизнь и смерть – естественные взаимосвязанные вещи.

– А насильственная смерть? – не сдавалась я, начиная понимать, что добро и зло у местных магов – весьма зыбкие понятия.

– Не нам, жителям северной вольницы, переживать из-за того, что распрощались с жизнью не от старости в своей постели, а от кинжала врага в боку, – Рагна засмеялась, и смех ее походил на шелест сухой травы.

Ясно. Впрочем, ничего удивительно. Думаю, здесь многие весьма спокойно относятся к смерти, так как часто приходится с ней сталкиваться.

– К тому же никто не знает, сколько жизни нам отмерено богами, – продолжила Рагна. – Запомни эту книгу. Она весьма важна. А лучше отложи и прочти первой, – я мельком глянула на женщину и кивнула. Запомнить книгу было несложно, учитывая, что она почти разваливалась у меня в руках. Нужно будет или переписать ее, или как-то восстановить содержание. Интересно, а нельзя ли как-то магией исправить такое ее ветхое состояние? Надо будет потом как-нибудь попробовать. – Если ты умер, значит, срок твоего пребывания в живом мире подошел к концу. И неважно, какова причина твоей смерти.

– Хорошо, я поняла. В этом есть даже смысл. Что-то вроде«чему быть – того не миновать». Верно?

– Все правильно.

– Но ведь и смерть может быть разной, – пробормотала я, сосредоточенно доставая одну книгу за другой. Это вроде как теперь все мое. Правда, все равно было не по себе, будто я копаюсь в вещах покойника, который еще не умер. Была бы моя воля, я повременила бы с этим, но, боюсь, Рагне такое не понравится. – Например, можно снять с человека кожу заживо, проведя какой-нибудь страшный магический ритуал, – сказала и сама же застыла от картины, нарисованной воображением. Боги, как мне такое вообще в голову могло прийти? Сглотнув, продолжила: – Неужели он достоин тех минут боли, которые будут предшествовать его смерти? Я понимаю, что, вероятно, некто ограничил срок его жизни именно определенным жизненным отрывком, но он ведь может умереть не так мучительно.

– Понимаю, – Рагна зашлась кашлем, но стоило мне дернуться в ее сторону, как она приподняла руку, останавливая меня. Через минуту кашель затих, а сама Рагна устало сползла чуточку ниже по подушкам. – Только причем тут мелодия мира?

– Ну как же? Разве мелодия его смерти не будет искаженной или черной?

– Мелодия не может быть плохой, Хильдегарда. Она просто есть. Понимаешь? Это как мелодия ночи. Она тревожная, тихая, пугающая, жутковатая, но сама по себе она не плохая. Она просто вызывает у тебя страх или иные неприятные ощущения. Взять, например, гнилое мясо. Для тебя это что-то отвратительное, но, попав в землю и смешавшись с ней, оно становится удобрением для растений. Но это не означает, что ты должна есть гнилое мясо. То есть, несмотря на то что плохой мелодии не бывает – есть лишь наше мнение о ней, – некоторые поступки все-таки недопустимы.