будет предъявить. Тогда уже к началу войны у нас уже не будет денег, которые жизненно необходимы.

Конечно, может у меня и паранойя, но глядя на то, как местные аристократы ведут свои дела, я такому повороту событий совершенно не удивлюсь.

Глава 114

Я осторожно постучался и вошёл в комнату Катэрии. Она не была пленницей, однако за каждым её шагом следили, чтобы не получилось так, что она решит спуститься в подвал и задать вопросы своему отцу с фатальным исходом. Не берусь утверждать, но такое возможно.

— Вообще, надо было дождаться, пока я приглашу тебя войти, Грант, — беззлобно заметила Катэрия, сразу сев край кровати. Она вытянулась, расправила плечи, уже явно готовая к любому событию и более того, ожидая его.

— Не вижу смысла.

— Я могла переодеваться.

— Я увижу на тебе что-то новое? — приподнял я бровь.

— И тем не менее. Так, по какому вопросу ты пришёл ко мне?

Я нахмурился.

— Ты знаешь.

— Нет, я не знаю.

— Я вижу, что ты знаешь.

— Без понятия, — вздёрнула она нос.

Катэрии двадцать пять, а ведёт себя как маленький ребёнок, который пытается играть с тобой. Но как бы то ни было…

Да, перед тем, как зайти к Катэрии в комнату я зашёл и к Марианетте, которая сразу проконсультировала меня по поводу того, как надо делать предложение. Что стоит говорить, а чего не надо. В целом всё было достаточно просто и понятно, без каких-либо сложных обрядов. Я даже был удивлён, что именно это хотели мне рассказать, так как я бы и сам мог догадаться.

Под внимательным взглядом Катэрии я подошёл к ней, остановился напротив, после чего встал на одно колено и выудил и кармана небольшую коробочку. Осторожно раскрыл, показывая кольцо девушке, что сидела на краю кровати с гордым лицом, и произнёс:

— Ты станешь моей женой?

Да, столько мороки ради одного-единственного вопроса. Но раз ей это настолько важно, то пусть, я пойду навстречу.

Ага, рассказывай мне. Вспомни, как вы оружие освящали во имя Императора перед каждым боевым вылетом по часу, а потом возмущайся.

Катэрия гордо сидела на кровати, взирая на меня, чуть склонив голову набок. Она не спешила отвечать. Её гордый взгляд внимательно перебегал с меня на кольцо, будто она ещё и раздумывала, соглашаться или нет. Ты посмотри, Катэрия ещё и сомневается…

— Так, ты отвечать собираешься или я должен так ещё час простоять? — нахмурился я.

­— Грант, не рушь момент, — шикнула она.

— Что не рушь момент? У тебя всего два ответа: да или нет, но да. Отвечай уже, — с нажимом произнёс я. — Минута прошла.

— Ты можешь хоть немного быть сносным?

— Я просто не вижу какого-либо смысла разыгрывать сейчас спектакль, когда мы оба знаем, чем всё закончится.

— Да хорошо, как скажешь, да, я согласна, — обиженно произнесла Катэрия. — Даже такой момент удивительным образом ты умудряешься разрушить.

— Что разрушить, давай палец уже, — раздражённо произнёс я.

— Да на, — выбросил она вперёд руку. — Надевай.

Я достал из коробочки кольцо и осторожно надел его на её тонкий палец…

Когда понял, что дальше второго сустава кольцо банально не налезет. Послышалось раздражённое цыканье Катэрии. Немного приложив усилий, я надавил и попытался протолкнуть кольцо дальше, но оно буквально застряло на суставе. Не помогало ни прокрутить его, ни резко надавить, чтобы надеть на третью фалангу.

Кольцо оказалось маловатым.

— Так, ладно, сейчас схожу за смазкой, — встал я.

— Что? Какая ещё смазка⁈ — встрепенулась она.

— Машинная. Ты же хочешь надеть кольцо? Я его надену.

— Нет, Грант! Нет, никакой смазки, никаких попыток разрезать кольцо, чтобы расширить или как-либо ещё его надеть на мой палец! Всё, я согласна, хорошо! Будем считать, что ты его надел!

— Как скажешь, — пожал я плечами.

Раз она сама это говорит, то я не вижу никакого смысла уговаривать. Я понимаю все эти традиции, понимаю, для чего они нужны и как важны для многих. Но не когда вопрос идёт о жизни и смерти или, как в нашем случае, о войне. У нас молятся перед боем, но никто не будет молиться, когда на тебя уже напали. Надо правильно расставлять приоритеты.

Сейчас нам просто нужно формально сказать «да», чтобы как можно раньше зафиксировать это и продолжить действовать. Эти все церемонии совсем не к месту в данный момент. В конце концов, нам не спать вместе всю оставшуюся жизнь в одной кровати. Как всё будет сделано и все угрозы будут позади, также разойдёмся, чтобы каждый мог пойти своей дорогой.

Так или иначе, теперь формально мы были помолвлены. Что касается моего родства с Барбинери, то оно уже было в процессе. Марианетта не стала ждать, и сразу написала запрос на моё усыновление. Да, это не то же самое, что родной сын, но теперь я буду полноправным членом семьи со всеми вытекающими.

Единственное, что меня сейчас беспокоило — Грог. Он был очень важным членом нашей команды. Как брат по оружию, так и очень ценный кадр в нашем отряде, который и должен был по большей части нести смерть и разрушение. А он…

— Не приходит в себя, — выдохнул я, глядя на него.

Марианетта, которая теперь бодрствовала всё больше и больше, сидела на соседней кровати, не отпуская от себя дочь. По крайней мере, я был против, чтобы дочь бродила по поместью, так как Зигфрид ясно дал понять, что ей не доверяет.

— И… давно он так лежит? — поинтересовалась она.

— Как всё случилось.

— Именно после удара током, верно? Не удара затылком о пол, так?

— Да, а что? Есть разница?

— Ну… возможно и есть, — пожала она плечами. — Вы его обследовали?

— Сказали, что ни гематом, ни каких-то кровоизлияний нет. Иначе говоря, каких-то действительно заметных повреждений мозга у него не наблюдается. Но точно сказать, что с ним, наша врач не может, надо везти в город и там уже обследовать…

— Ясно… — протянула Марианетта, после чего скинул с себя одеяло, обнажив босые ноги. — Ну-ка… дорогая, дай мне встать, пожалуйста.

Финисия сразу подскочила с кровати, подхватив мать под руку, чтобы