Но потери и так были страшными, уцелела в лучшем случае треть из тех, кто начал штурм. А фашисты, поняв, что заключённые представляют угрозу, стали расстреливать арестантов.

В итоге немцев перебили, освободив где-то человек 130, может, чуть больше, может, чуть меньше. Вот только «пополнение» вооружилось лишь тем, что взяли в бою. Обчистить арсенал, как и забрать с кухни НЗ, наши не успели: основные силы германцев уже входили в город.

Отступление фактически вылилось в арьергардный бой, и немцев сдерживало моё прикрытие. Погиб Глеб, Виталик был ранен. Виктор, надёжный друг и боевой товарищ, до последнего вёл сдерживающий огонь из снайперской винтовки и оказался в кольце. Миха слышал, как на чердаке дома, где Витя залёг, грохнул гранатный взрыв, ударили автоматные очереди. Дальнейшую судьбу товарища я не знаю, но выжить он точно не мог. Или взорвал себя вместе с фрицами, или фашисты добили его раненого. Хорошо, если добили, а не замучили…

Часть заключённых, потерявшись в темноте, отбилась от основного отряда и погибла. Но, отвлекаясь от отставших, немцы в итоге упустили основные силы отряда.

– Вот видите, в конечном итоге операция имела успех.

– А я и не спорю. Просто немцы после этого боя озверели, нагнали в тюрьму заложников из местных и всех их расстреляли. Никого уже никуда не вывозили: учли, видимо, горький опыт.

– После разгрома аэродрома они, так или иначе, отыгрались бы на заключённых.

– Вот только те, кого спасли в тюрьме, прожили не многим дольше.

25 июня 1942 года

– Ну что, посидим на дорожку?

Виктор, такой же светлый, как и в день нашего знакомства, участливо и тепло смотрит на меня, словно желая подбодрить.

– Посидим… Прости меня. Если бы я тебя тогда не позвал или смог бы участвовать с вами в штурме…

– На всё Божья воля. Значит, моё время пришло. Но я умер на поле боя, за други своя положив живот, защищая Родину. Я ухожу спокойно, так что ты уж особо-то не переживай. Нету тебя на это времени.

Да, что я пришёл. Тебе предстоят очень тяжёлые испытания, теперь я знаю. Путь твой будет тернистым. А потому никогда не забывай о Боге, не нарушай данных обетов, обращайся к Нему и в тяжёлый час, и в счастье. Ты ведь давно уже забросил утренние и вечерние правила читать, хотя бы и про себя? Забросил. И к отцу Николаю ни разу не зашёл. А ведь в церкви можно и должно искать утешения в скорбях, молить Господа за ближних, кто жив и кто ушёл. Так что не забывай о Боге, не теряй Веры, а Отец наш Небесный поможет тебе и укрепит.

Ведь только с Богом ты сможешь пройти весь свой путь. И как бы ни было тебе тяжело, всё пройдёт. А потому не предавайся скорби, а мыслию, молитвой и делом служи Господу по мере сил.

– Но я же не священник, не монах…

– Служение Господу возможно не только в храме и монастыре. Любое благое дело и начинание, совершённое во имя Его, с любовью, и есть служение. Защита Родины от врага есть служение, достойное православного воина.

А теперь иди. Тебе предстоит сегодня тяжёлый день, но только ты сможешь спасти уцелевших.

– Виктор, стой, о чём ты?!

В ответ раздаётся небесный гром…

Двойной взрыв гранат и ударившая пулемётная очередь будят меня. Это же на ближнем посту!

Через пару секунд очередь обрывается.

– Паша, к бою!!!

Товарищ, засидевшийся в санчасти под присмотром любимой (а скорее, уж ревниво присматривая за ней), поднивается со свежевыструганных нар. Нашли нас немцы.

А ведь говорил я Кирееву, что рано к железной дороге выходить! Теперь за несколько подожжённых вчера цистерн мы расплатимся немецкой атакой. Кто знает, какие силы они стянули? Не меньше батальона, а то и двух.

У меня из оружия только старая финка да заранее припрятанный маузер К-96. Не винтовка, но бой вполне приличный, а вот у Пашки вообще ничего нет.

Что старшина сумел сделать, так это обустроить лагерь как опорный пункт, со вполне приличными блиндажами, ходами сообщения, извилистыми окопами и тремя крупными очагами обороны на флангах. В общем плане схема укрепления представляет собой треугольник с вогнутыми сторонами-чашами. В глубине позиций спрятаны дзот с крупнокалиберным ДШК и гнездо единственного лёгкого миномёта калибром в 50 миллиметров. Люди разбиты на отделения, в каждом сформирован пулемётный расчёт, участки обороны заранее поделены.

Вот только половина людей – это слабые бойцы с отсутствием военной подготовки, у трети нет оружия, боеприпасы заранее не розданы, гранат практически не осталось. Из восьми находящихся на базе расчётов я относительно уверен только в трёх.

Партизаны бегают по траншеям с выпученными глазами, судорожно стискивая стволы трофейных винтовок. Отделённые надрываются, пытаясь собрать людей, и вносят дополнительную суету. Что-то кричит старшина, пытаясь организовать оборону. Вот только излишнее напряжение в голосе выдаёт его тревогу.

Участок вокруг лагеря немного подчистили от кустарников и молодых деревьев, так что немцам не так просто спрятаться. Но среди грабов и дубов, окружающих наши позиции, замелькали единичные фигурки, закутанные в камуфляж. С их стороны доносятся первые выстрелы, достающие высовывающихся новичков. «Ягдкоманда»! В ответ тут же бьют длинные, рассеивающиеся очереди трофейных «машингеверов».

– ПУЛЕМЁТЧИКИ!!! ОГОНЬ КОРОТКИМИ, ЭКОНОМИТЬ ПАТРОНЫ! ЦЕЛЬТЕСЬ ЛУЧШЕ, ПРИКЛАД ДО УПОРА В ПЛЕЧО!

Кажется, хотя бы часть наших услышала мой бешеный крик, очереди стали получаться короче и точнее.

Командный голос – это да, это я могу после двух лет в артиллерийской школе.

Пристёгиваю маузер к кобуре. В таком состоянии у пистолета прицельная дальность до двухсот метров, можно и в перестрелке поучаствовать.

Немцы работают осторожно, каждый стрелок делает один, максимум два выстрела с одного места и тут же меняет позицию, в основном перекатами.

Навожу прицел, совмещенный с мушкой под только что мелькнувший огонёк выстрела. Дважды жму на спуск. Бой у пистолета сильный, но я в своё время достаточно практиковался именно на этой модели. Результата не вижу, но почему-то кажется, что попал.

Один из «охотников» неудачно для себя пытается переместиться короткой перебежкой. Мгновенно ловлю цель, двигающуюся сбоку, упреждение полфигуры… выстрел! Немец падает, так и не закончив бег.

Но больно уж редкий огонь со стороны противника. Не пытаются они подавить расчёты, прижать людей. Их мало. По-моему, они просто выявляют наши огневые точки.

– ПУЛЕМЁТЧИКИ, ПРЕКРАТИТЬ ОГОНЬ, МЕНЯЙТЕ ПОЗИЦИИ!!!

Вот теперь меня уже не особо слушают: люди увлеклись боем, который, как им кажется, вполне успешно протекает.

– Паша, найди Миху, стрелков с СВТ, достань хотя бы по паре гранат на брата и карабин себе. Дуйте на правый фланг, откройте по немцам прицельный огонь, отгоните их. Но осторожнее: это бойцы «ягд-команд», стреляют метко.