class="p1">Он словно протрезвел. Поднял голову, и взгляд, мне показалось, был вполне осмысленный.

Ответила не задумываясь:

— Да.

Помимо чувств, Блез тот, кому я без колебаний готова доверить своих детей. Будущих. Раньше я о малышах не задумывалась, а сейчас вдруг поняла, что хочу. Хочу стать мамой, хочу настоящую семью.

— И тебя не смущает, что я нищий?

Во-первых, не нищий. Двухэтажный дом, прислуга, пусть и приходящая. Это даже на бедность, простите, не тянет. Во-вторых:

— Не смущает, но удивляет.

— Почти все деньги уходят на покрытие семейного долга, — Блез снова уткнулся мне в шею, но говорить продолжал внятно. — Нам принадлежал почти целый квартал в торговой части города, семья входила в двадцатку самых богатых. А потом… пожар. Огонь оставил за собой лишь чёрные остовы. К счастью, погибших почти не было, горело ночью. Склады, магазины. Потом было судебное разбирательство… Нашу семью обязали возместить арендаторам все убытки.

— Это законно?!

— Да. По условиям аренды семья Ирис гарантировала и обеспечивала безопасность, а пожар был однозначно поджогом. Нашли следы зелья-горючки, — Блез помолчал. — Все активы семьи, включая поместье, где мы жили, были изъяты, и долг всё равно оставался. Закончу выплачивать через год-два, не раньше. Хотя о чём я? Форт доживает последние дни. Ляля, пообещай мне, что заберёшь близнецов и завтра же уедешь?

— А замуж?

— Госпожа Белоусова звучит лучше, чем вдова Ириас.

— Совсем «ку-ку»?! — возмутилась я. — Не пори чушь! Выживем. Слышишь? Вы-жи-вем. Форт, прости, меня мало волнует, а вот конкретно у тебя шансов убиться мало. Я прослежу.

Блез тихонько фыркнул и вдруг обмяк, сел, несильно боднул меня и заливисто всхрапнул.

А я покосилась на недопитую бутыль. Тоже что ли глоток сделать?

Глава 24

Блез ошибся.

Ни через день, ни через пять, ни через десять эмиссары не пришли штурмовать город. Вопреки всем прогнозам Пустыня отступила. Даже бури стихли. Если раньше дыхание Пустыни доносилось до города порой дважды, а то и трижды вдень в день, то сейчас о нём вспоминали пару раз в неделю. Пыли стало меньше, большую часть песка выдуло ветром. Растения больше не погибали так часто, и продажи пеньки упали. Самый стабильный доход, ага. Впрочем, я не расстраивалась, но ожидала любой гадости, потому что наступило странное, неестественное затишье.

В форт стягивали новые силы, всюду мелькали новые незнакомые лица, и почти все либо гарнизонные, либо охотники. Блез рассказал, что «красным» и «чёрным» на время подняли гонорары вровень с «белыми», при условии, что те прибудут в наш форт.

Не к добру…

Но жизнь продолжалась.

— Ляля, я…

Блез выглядел непривычно растерянным.

— Сомневаешься в моих чувствах?

— Нет! — резко вскинулся он. — Ни капли не сомневаюсь. Но я хочу быть уверенным, что ты понимаешь последствия. Если ты официально станешь Ириас, то на тебя также распространятся долговые обязательства.

— Почему? — удивилась я.

— Жениха и невесту соединяют магическими узами, брак отпечатывается на ауре. В нашем мире союз пары значит гораздо больше, чем в твоём. Если невеста входит в семью жениха, то она принимает его со всем «багажом».

Хм… Вообще-то, рациональное зерно в этом есть.

— Разумеется, — продолжал Блез, — невеста в этом случае становится полноправной хозяйкой.

— Бывает иначе?

— Бывает, что жених переходит в семью невесты. Реже оба покидают семью и создают свою собственную.

Я нахмурилась:

— То есть теоретически, если ты станешь Белоусовым, то больше ничего не будешь должен?

Блез мотнул головой, посмотрел на меня не то с опаской, не то вопросительно:

— Ляля, теоретически так бы и было, верно. Но если я сменю фамилию, то мальчики останутся без опекуна.

— Оу. Об этом я не подумала.

Блез кивнул, присел передо мной на корточки. Мои пальцы оказались под его тёплыми ладонями. Блез смотрел мне в глаза, и я таяла. Любые слова сейчас мне казались лишними. Сердце билось где-то в горле, кровь стучала в ушах, жар обжигал. Мыслей в голове не осталось. Долг? Тьфу, глупость какая. Я продаю талисманы и неплохо за них получаю. Любые трудности не помеха. Я всё же сумела скинуть дурман очарования:

— Знаешь, единственное, что меня пугает, это приворот.

Блез смотрел спокойно, а тёмный взгляд манил:

— Почему? Ляля, это же глупо. Твоя магия сработала как усилитель. Впрочем, я не уверен. Возможно, что эффект был ещё меньше. Не усилитель, а проявитель. Мне трудно судить точно.

Я сама не поняла, как потянулась вперёд. Наши губы встретились, и я пропала.

Я никогда не думала, что звёздочки в глазах и небо в алмазах бывают от простого прикосновения. Ладно-ладно, не простого. Но всё равно! По телу прокатывались волны удовольствия, и я одновременно ощущала жар, лёгкость, невозможность пошевелиться и переизбыток энергии. Я словно выпала из реальности, как бывает, когда я ныряю в творчество, но в этот раз со мной был Блез, и я точно знала, что он испытывает те же восхитительные ощущения, что и я.

— А-ах, — выдохнули мы в унисон.

— Упс, — раздалось где-то далеко-далеко за спиной.

Свистнуло, раздался характерный хлопок, будто плотной тканью махнули.

— Брысль, охальники! А ну не мешать господину!

— Мы случайно, — оправдался, наверное, Виан.

— Мы мимо проходили и уже уходим, — подхватил Диан.

А меня затянуло в новый поцелуй, и я забыла о близнецах, обо всём на свете. Догадка, что кухарка за излишнее любопытство огрела мальчиков полотенцем, мелькнула и пропала. Правильно сделала…

Нас с Блезом качало на волнах. Отпускать восхитительную эйфорию никак не хотелось, но постепенно окружающая действительность брала своё, и я осознала, что Блез каким-то чудом с корточек переместился на стул, а я сижу у мага на коленях.

— Ляля, я без ума от тебя. Я люблю тебя. Мне всё ещё кажется, что делать предложение, когда на мне такие долги, неправильно, но… Ты согласна связать свою судьбу с моей и стать мне женой и подругой жизни?

Его глаза лихорадочно блестели, зрачки расширились во всю радужку. Я провела пальцем по щеке Блеза. Вот это да… После наших поцелуев у Блеза пропал пересекавший лицо рваный шрам.

— Я согласна, Блез.

— Согласна…, — он не то переспросил, не то повторил, словно пробуя слово на вкус.

Уголки его губ дрогнули, и лицо озарила пока неуверенная, готовая увянуть улыбка. Я замерла, боясь спугнуть. Кажется, я даже не моргала. Улыбка у Блеза стала шире. Внутренний свет не оставил и тени былой мрачности. Передо мной был Блез, без сомнений. Я одновременно и узнавала, и не узнавала, настолько он преобразился.

— Ляля?

Я погладила его переносицу, подняла руку выше, зарылась пальцами в мягкие пряди.