уже отправлен. Раньше, чем через два часа, новостей точно не будет.

— Вы действительно отправили спасателей?

— Я понимаю, вы не верите в то, что ради нескольких охотников форт будет рисковать боеспособной группой. Всё прозаичнее. Основная цель не помощь разведчикам, а выяснения обстоятельств их исчезновения. Возможно, госпожа, это исключительно между нами, вам стоит подготовиться к эвакуации.

Бегу и падаю! Хотя… Игнорировать ценные советы глупо. Если бы я только за себя отвечала, но я отвечаю за мальчишек. Мне они сами по себе не безразличны. Какими бы шалопаями они ни были, они стали мне семьёй. Но ещё они братья Блеза, а Блезу я обещала.

Я поняла, что прямо сейчас больше ничего не добьюсь, развернулась и направилась к выходу. Как раз за два часа успею дома порядок навести. А потом я вернусь в магистрат и не уйду, пока не узнаю, почему разведчики задерживаются. Я спускалась по лестнице, мысленно успокаивая себя тем, что отсутствие новостей — это лучше, чем дурные вести.

А что если…?! Яркое озарение, и я статуей застыла, вцепившись в перила. Талисман, который я сплела для Блеза, это по сути моё заключённое в вещь желание защитить дорого мне человека. Талисман лишён недостатка всех без исключения артефактов, работающих строго по вложенному алгоритму. Блез просто не смог бы снять мой талисман! Тот бы Блеза насильственно спеленал или тайно прицепился со спины. Не важно. Важно, что я могу попытаться почувствовать своё творение.

Не выпуская перил и не двигаясь с места, я зажмурилась и всей душой потянулась к Блезу. Ну же! Я же ведьма. Должно сработать. Не передать, как я хочу, чтобы сработало.

Сначала отклик был очень слабым. Не разобрать, придумала я его или действительно ощутила. Я старалась дышать ровнее, не паниковать и вслушивалась-вслушивалась-вслушивалась. То, что отклик есть — уже обнадёживает. Талисман цел и талисман работает. Значит, есть кого защищать. Значит, Блез жив!

Интересно, а можно на расстоянии подзарядить талисман? Силы утекают, но на что — не понятно. То ли на то, что я аж до самой Пустыни тянусь, то ли реально на талисман.

Коленки подкосились, и я села на ступеньку. Ощущения пропали. Почти пропали. Интуиция заставила меня буквально подскочить и ломануться. Куда? Куда-то. Я сбежала на первый этаж и рванула в помещения, которые, кажется, были закрыты для посещения. Но я не сомневалась, доверившись чутью. Поворот, коридор, ещё поворот. Удивлённый окрик и попытку меня остановить я просто проигнорировала. Ещё шаг. Я остановилась.

До сих пор я входила в башню только через «парадные» двери. Но это же не значит, что других нет. Четверо гарнизонных и один охотник воспользовались служебным входом. Уставшие, пропылённые, покрытые слоем серой пыли, они выглядели подозрительно убито. От них так и пахло глухим отчаянием.

— Это вы были отправлены на поиски пропавших? — перегородила я им путь.

За моей спиной появился мужчина в форме. Удачно. Если бы не его поддержка, вряд ли бы я получила ответ.

— Мы, госпожа.

— И?!

— Соболезную, госпожа, — заговорил охотник. — Никто не выжил. Более того, двое, включая господина Ириаса погибли после потери звёзд.

Он открыл мешок, и я увидела артефакты — единственное, что осталось от погибших.

— Госпожа Белоусова, вы можете забрать звезду вашего жениха, — раздался бас со спины. — Мои глубочайшие соболезнования.

Я не поняла, как звезда оказалась в моих ладонях. Я машинально сжала кулак, порезалась об острые грани. Я стояла совершенно потерянная. Страшная новость просто не доходила до меня. А ещё я никак не могла соотнести слова о гибели Блеза с тем, что я только что чувствовала — он жив, моя защита по-прежнему крепка.

Я пошатнулась, привалилась к стене.

— Воды госпоже!

— Не нужно, благодарю. Я пойду, — отмахнулась я, плохо соображая, что именно говорю.

Никто не помешал мне воспользоваться служебным выходом. Стискивая звезду и не обращая внимания ни на боль, ни на кровь, я шагнула в духоту раскалённого города под обжигающее солнце, почувствовала на лице сухой ветер, гонящий песок.

Проклятая Пустыня! Единственно возможное объяснение мучительно рождалось в голове, и от осознания случившегося ужаса хотелось выть к голос. Блез жив, да. Пустыня лишила его артефакта, дарующего последнее спасение, и забрала Блеза вглубь бесплодных территорий. Блез жив, потому что он прямо сейчас перерождается в эмиссара.

— Нет!

Я ударила ребром ладони по стене, разрыдалась. Но слёзы не приносили ни капли облегчения. Пустыня высушивала их раньше, чем они успевали скатиться по щекам.

Глава 26

Азаран отпаивала меня успокоительным. Как я оказалась в доме магини? Не помню. В какой-то момент я обнаружила, что сижу в кресле, меня бьёт дрожь, а госпожа Азаран пытается заставить меня выпить пахнущее травами пойло.

Я не успокоилась по-настоящему.

Отвар притушил эмоции, и я вернула связь с действительностью.

Разжала ладонь, посмотрела на заляпанную моей кровью звезду.

— Ляля, только не снова!

— Угу, — я судорожно вздохнула.

— Ляля, у тебя дети!

Дети, точно. Ради детей надо собраться.

Помедлив, я залпом допила остатки успокоительного и подняла взгляд на Азаран. Магиня возвышалась надо мной и смотрела без всякого сочувствия. Оно лишь угадывалось за резкими движениями и нарочитой грубостью, которая и помогла мне встряхнуться и снова начать соображать. Ну, относительно… Доверять мне принимать решения сейчас точно не стоит.

Азаран отобрала у меня пустую чашку, поставила на стол и скрестила на груди руки:

— Говорят, вот-вот объявят эвакуацию.

— Блез жив, — невпопад ответила я.

— Ляля, поверь, я понимаю, как тяжело осознавать, что любимый человек обречён на участь, которая во сто крат хуже, чем смерть, но я ещё раз повторю. Ты должна собраться ради детей. Или ты собираешься бросить близнецов?

Я вздрогнула.

Азаран продолжала с прежним убийственным спокойствием:

— Блез знал, что его братья не останутся без заботы. Не обманывай его надежд.

— Ты не понимаешь. Блез жив! По-настоящему. Я… чувствую. Он ещё не эмиссар. Ему надо помочь.

— Ляля, ты бредишь.

Может быть.

После пожара истерики, залитого травяным пойлом, я сейчас напоминаю самой себе куклу с выпотрошенной «начинкой». Ни сил, ни эмоций, ни желаний. Когда я успела влюбиться настолько, что Блез стал моим сердцем, моей душой? Настолько, что без него пусто и мёртво.

— Сейчас ты умоешься, съешь мясо с хлебом, соберёшься и пойдёшь домой собирать самое необходимое.

Звучит разумно, но совершенно неправильно.

Вопрос сорвался с языка раньше, чем до меня дошёл его смысл.

— Скажи, а если бы… Если бы Блез погиб до моего появления, что было бы с мальчиками?

— Ляля?

— Что. С