Безумные глаза титана не смотрели на поверженного некроманта. Скользнув взглядом по медленно встающей с земли Фелиции, Прометей принялся выкрикивать слова заклинания, в попытке спасти готовую рассыпаться статую.

— Берегись! — крикнул Арес, но предупреждение запоздало. Ветвистая молния ударила Прометея в грудь и титан с воплем отлетел в сторону, разбрызгивая синеватую кровь. Этой заминки оказалось достаточно, чтобы Вопль завершил начатое. С ужасным скрежетом статуя рассыпалась на мелкие камушки.

— Как ты посмел вернуться?!

Зевс, позади которого стоял Гермес, легко спрыгнул с крыши Пантеона. Глаза громовержца пытали молниями, а на лице легко читалась ярость. Могучий торс часто вздымался, стараясь унять гнев.

— Неужели ты думал, дорогой братец, что избавился от меня навсегда? После того, что между нами было?

Прометей встал на ноги, сплевывая кровь. Кожа на его груди почернела, а в месте попадания молнии сгорела полностью, обнажив белые ребра, но титан этого словно не замечал. — Ты позволишь?

Титан вытянул руку и стоящий возле него Арес вложил в нее копье. Зевс нахмурился:

— Отступись, сын. Он не стоит твоей помощи. Вернись на Олимп. Ты будешь наказан, но после, рано или поздно, прощен.

Прометей расхохотался:

— Давай, Арес, вернись к папочке! Меня он приковал к скале, кто знает, быть может, тебя он бросит на дно океана, да попросит своего ручного братца присматривать, чтобы ты не сбежал пару тысяч лет!

Бог войны отреагировал намного спокойнее:

— Твое время прошло, отец. Ты слишком стар и слаб, чтобы править миром.

Прометей метнул копье и Зевс принял его на возникший в руке голубой круглый щит. Удар оказался такой силы, что острие вышло на ладонь с внутренней стороны.

— Иди сюда!

Прометей вытянул руку и копье вернулось к нему. В руке Зевса появилась ветвистая молния, которая тут же вытянулась и затвердела, приняв форму боевого посоха из чистой ярости небес. А в следующее мгновение противники сцепились в схватке.

Несмотря на боль в переломанных ребрах и порванных внутренних органах, Марекит во все глаза смотрел на развернувшуюся перед ним битву. Зевс и Прометей сражались столь яростно и стремительно, что человеческий глаз не успевал за их движениями. То и дело во все стороны летела синяя кровь, а тела богов покрывались ранами, но на их способности сражаться это никак не сказывалось.

И тут что-то изменилось. Прометей отбросил в сторону копье, левой рукой перехватил молнию Зевса и, превозмогая нечеловеческую боль, шагнул вперед, вплотную к брату. Выбросил вперед свободную руку и схватил Зевса за голову, притянул к себе, заглядывая в голубые глаза:

— Ты силен, брат! Чего не скажешь о твоем разуме!

— Глаза Зевса расширились, когда с руки Прометея в его мозг вонзилось сильнейшее ментальное проклятье. И в тот же миг Прометей выругался — Зевс не умер, но все же закатил глаза и рухнул на землю, потеряв сознание. Однако следом за ним упал и Прометей.

На титана было страшно смотреть. Из многочисленных ран лилась кровь, с каждой каплей унося с собой силы.

— Убей его, Арес! Я не смогу — слишком многое отдал.

Бог войны решительно шагнул к лежащему без сознания отцу. Занес копье над телом, но тут же едва не упал, когда ему в плечо вонзилась стрела с золотым оперением.

— Артемида!

Вечно юная лучница стояла в сорока шагах от Ареса и уже наложила на тетиву новую стрелу. Оттянула к уху и выстрелила, но на этот раз бог войны был готов и смог легко увернуться.

— Уйди отсюда, девочка! Твоих сил не хватит, чтобы справиться со мной!

— Зато моих хватит.

Раздалось хлопание крыльев и Гермес опустил на землю вооруженную Афину. Легкий открытый шлем, изящный линоторакс, копье и круглый щит-гоплон.

— Ты ответишь за свое предательство, брат. Так же, как и твоя сучка, предавшая мужа.

Арес оскалился и уже собрался было ринуться в атаку, но тут с улицы, ведущей к городскому парку, нетвердой походкой вышел Дионис. Не обращая внимания на застывших друг напротив друга в боевых стойках Афину и Ареса, подошел ближе.

— Ну неужели нельзя было все решить за столом, брат? Посидели бы, попировали и обо всем договорились.

Дионис икнул и с сожалением посмотрел на мех в своей руке:

— Теперь придется тратить драгоценный напиток впустую…

Сделав щедрый глоток, бог виноделия зажег в руке крошечный огонек и поднес к лицу. Из его рта ударил длинный язык жаркого пламени и Арес едва успел отскочить в сторону. Развернулся и побежал назад, но тут же едва не упал, когда еще одна стрела вонзилась чуть ниже левой лопатки, буквально на палец разминувшись с сердцем. Подскочил к обессиленному Прометею и прыгнул в темнеющий портал, разминувшись с еще одной стрелой.

На марсовом поле остались ругающаяся на все лады Афина, Дионис, подошедшая ближе Артемида, парящий в высоте Гермес и лежащий в беспамятстве Зевс. Ну и два смертных мага, не рискующих встревать в дела олимпийцев.

— Гермес, бери отца и неси к Олимпу. Мы прибудем позже.

Афина взяла себя в руки, с отвращением посмотрела на развалины статуи, все еще фонившие накопленной силой и лишь затем посмотревшая на Фелицию и лежащего в двух шагах от нее Марекита.

— Смертные, держитесь подальше от Прометея. Сегодня вам повезло, но не рассчитывайте на подобное, если вздумаете заигрывать с моим безумным дядюшкой. Тогда пощады не будет.

Троица оставшихся богов удалилась. Матекит попробовал сесть, охнул и сплюнул тягучую кровавую слюну. И тут неожиданно задумчивая Фелиция протянула магу смерти руку:

— Идем. Тебе потребуется помощь.

Некромант сомневался лишь мгновение, а затем схватился за протянутую ладонь.

Глава 14. Поиск сторонников

— Странно видеть его таким.

Гера стояла напротив широкой кровати, на которой неподвижно лежал Зевс. Громовержец и царь Олимпа так и не пришел в себя, пребывая в мире своих грез и сновидений. Грудь бога мерно вздымалась, а лицо разгладилось и как будто даже немного помолодело. Верховная богиня произнесла слова заклинания и кровать накрыл прозрачный золотистый купол — мощная защита на случай, если кто-то из недругов захочет воспользоваться беспомощностью Зевса и сможет пробраться в Золотой дворец.

Положа руку на сердце, их отношения сложно было назвать счастливыми. Зевс никогда не чурался ухлестнуть за очередной смазливой мордашкой, нисколько не заморачиваясь таким понятием, как супружеская верность, а Гера была слишком гордой, чтобы молча сносить обиду. Но при этом считала себя образцовой женой, так что никогда и никому не позволит причинить мужу вред.

Все боги собрались в главном зале и синхронно посмотрели на Геру,