— Сколько длилась война? — задал самый волнующий для меня вопрос.

— Семь месяцев, — просто ответил Джонатан.

— За семь месяцев вы смогли сократить свою популяцию в четыре раза? — в недоумении спросил я. — Какая-то альтернативная история.

— Мы старались, — в шутливой форме ответил он. — Это всё было до моего рождения. Когда же я родился, то уже были страны, и войны не было, но популяция снова начала расти по экспоненте. Шутка. Экспонента тут не причём. Просто за полвека численность населения превысила пять миллиардов…

— Кролики вам точно отдали респект.

— Кролики? Кто такие? — удивился Джонатан.

— Шутишь? Вы додумались до ионной энергии, но не додумались назвать ушастых скорострелов кроликами? Или они у вас не существовали?

— Шучу. Существовали. Только они входили в наш рацион питания из-за их большой плодовитости. Травы на них не напасёшься.

— Бонапарт Наполеон был у вас? — спросил я на всякий случай. Возможно, не задав такой вопрос, мучился бы долго.

— Бонапарта точно не было. Точнее, не слышал о таком, а вот Наполеон был. Отличный кондитер. Пёк такие вкусные пироги, что пальчики оближешь. У вас он кем был? Раз ты спрашиваешь? — он посмотрел на меня, как на маленького мальчика.

— Тоже почти кондитер, — рассмеялся я. — В честь него торт назвали. Считаю, что достойно. Как-никак, французский император. У нас в честь одного правителя величайшей империи того времени назвали, — я выждал паузу. — Салат.

— Жестоко вы с императорами, — рассмеялся Джонатан.

— Что есть, то есть. Как ты здесь оказался?

— Когда мне было двадцать четыре года, страны снова что-то не поделили, и началась война. Меня быстро мобилизовали, и отправили защищать дамбу в горах. Англосаксы и русичи тогда были одним большим военным альянсом, — он тяжело вздохнул. — Было прекрасное время. Пока не началась эта проклятая война. Так вот, о чём я? Меня отправили на дамбу. Встретил там Ивана. Хороший суровый мужик. Вместе с ним и ещё тридцатью бойцами смогли удерживать дамбу до прибытия авиации с тяжелой техникой, — по мимике англосакса было многое понятно. В первую очередь то, что это последний момент в его жизни.

— Как я понимаю, то это твоё последнее событие в жизни?

— Да. Прилетел вражеский снаряд. Взрыв был настолько мощный, что дамбу снесло, как карточный домик. Миллиард тонн воды больше ничего не сдерживало. Это последнее, что я помню. Осколком бетона мне распороло живот. Я держал собственные кишки на руках и смотрел на неизбежное. Иван пытался мне помочь, но вываливающиеся кишки не так просто запихнуть обратно в живот. Если вкратце, то меня снесло потоком воды в считанные секунды. Помню, как за секунды до неизбежного Иван прикрыл меня и принял удар на себя. В этом мире я осознал, что та миссия в горах была самоубийственной. У нас не было возможности выбраться оттуда, — он незаметно вытер слезу. — Потом я очутился в теле паренька, которого зверски покусал оборотень. Это было почти девяносто лет назад. Своё родное имя Джонатан я взял только тогда, когда не осталось никого в живых, кто знал того парнишку в глаза.

— Печально всё, — подытожил я.

— Да. Как-то с весёлой ноты резко перешли на грустную. Увы, но в жизни всё именно так и бывает, — он посмотрел на меня. — Теперь ты, наверное, понимаешь, почему я не делаю эти земли сверхтехнологичными? Даже тот самый АК-47 не настоящий. Там нет внутренностей, хотя на вид это полноценный автомат, готовый к боевым действиям. Все улучшения столицы исключительно только в архитектурных целях сделаны, но не более.

— А как же четырёхзарядное ружьё для Томала? Так и до пулемёта недалеко, — допил остатки вина и поставил стакан на стол.

— Ружьё быстро греется и недолговечное в отличие от твоей шестизарядной винтовки, — указал он на моё бревно в моём глазу. — Патроны до тебя никто не создавал в таком виде, в каком их создал ты. Кристоф и Бурин хорошие и молчаливые кузнецы, но если кто-то узнает, что ты просил их создать твоё снаряжение, то скорее всего у них будут большие неприятности. Возможно, с летальным исходом с предварительным прощупыванием болевого порога.

— Как-то не подумал про последствия, — теперь я осознавал важность каждого сделанного выбора, в результате которого могут возникнуть такие последствия, что даже подумать страшно. — Откуда ты узнал про гномов?

— Их работа. Искусная, да и логотип их на дуле стоит. Они сами подписали себе смертный приговор. Ты точно не выдашь секрет оружия, а вот они смогут?

— Почему я не выдам секрет? — удивился я. Обо мне здесь никто ничего не знает, так откуда у Джонатана столько уверенности в моей молчаливости?

— Ты был в плену у вампиров. Если слухи и шпионы не врут, то ты смог убить много вампиров и даже самого Артикона… — он замолчал и посмотрел на меня. — До тебя никому не удавалось этого сделать, даже ранить его, а ты убил. Убил высшего вампира в его собственном замке. Кому это по силе? Никому. Убил ты, как говорят, своим оружием. Теперь за твоим чудо-оружием начнётся охота. Тебе кстати, повезло, что ты нарвался на тех, кто не в курсе твоих последних дел, но, думаю, это ненадолго. Твоё снаряжение у меня, а винтовку с арбалетом мне пришлось разобрать на детали, сжечь и расплавить. Такое оружие точно не должно никому попасться. Пистолет оставил у себя. Броня тебе, наверное, уже ни к чему. Твоя казнь не отменилась, а только отсрочилась. Нокст с радостью придумает для тебя самый уникальный вид казни.

— Как-то странно у нас пошёл разговор, — улыбнулся я, хотя в глубине души покрывал тут всё трёхэтажным матом, и была бы моя воля, то сжёг бы этот Лес Оборотней дотла. Изначально был уверен, что кровососы являются последними мразями, но, как говорится: «Первое мнение всегда обманчиво». — Сначала вроде всё шло хорошо, мы поделились друг с другом своими мирами, и тут резко снова возвращение в этот грёбаный мир со своими интригами и разной нечистью. Думал, что избежал казни, но оказывается, не тут-то было. Сколько мне осталось жить?

— Такова судьба наша. Твоя казнь состоится завтра утром. На этот раз я не смогу тебя прикрыть. Нельзя переть