Нарон дал своим гостям насладиться красотой города, а затем поинтересовался:

– Удивлены?

– Этого не может быть, пропасть же глубокая. Как солнце может пробиться сквозь ту серую толщу, которую мы видели сверху? – спросила за всех Лина.

– Обман, иллюзия. Всё, что вы видели там, – он показал пальцем вверх, – сделано для врагов. Это своего рода защита или отпугивание. А это – мой настоящий город.

Последние слова он произнёс властным голосом. Дмитрий бросил на него неодобрительный взгляд, но удержался от замечания.

– Пойдёмте в мой дом, – пригласил Нарон.

Нарон повёл их по узким улицам. Люди, которые попадались на пути, кланялись ему, на Дмитрия они не обращали внимания. Для них он был гостем их повелителя, а не сыном короля Зельгерена, которого они ни разу не видели. Нарон привёл путников к парку, где росли деревья, стволы которых невозможно было обхватить руками. Лина подняла голову, чтобы посмотреть, насколько высоко в небо уходят деревья. На одной из нижних веток она увидела человека с луком в руках. Он стоял во весь рост и стрелял в небо. Его поведение Лине показалось странным.

«У него нет стрел. Он поражён регуром», – пронёсся в её голове голос Дмитрия.

Это и показалось ей странным – лучник, стреляющий без стрел. Он монотонно выполнял одно и то же действие: вынимал стрелу, целился и стрелял. Только не во врагов, а в воздух, и без стрелы.

– Это оборонительный пункт. Мы видим врагов, а они нас – нет из-за тумана, созданного нами. Это нам помогало при первых атаках. В последний раз они проникли в город, – с горечью в голосе сказал Нарон.

Лина посмотрела вверх. Она увидела кусты шиповника над пропастью, место, где они только что стояли, коней, которые переминались с ноги на ногу и ждали своих хозяев. Было странно осознавать, что она внизу видит всё, что происходит наверху, как на ладони, но никто не может увидеть её.

– Много поражённых регурами? – спросила Лина.

– Да, мы всех стараемся поместить в больницу, но не успеваем. Он один из последних.

– Что с ними будет? Вы их можете вылечить?

Нарон сокрушённо покачал головой.

– Никто не знает средства. Они могут прожить долго, а могут умереть через несколько секунд. Всё зависит от самого человека. Но никто ещё не вылечился.

К дереву подошли три человека, один забрался на ветку, где находился лучник. Двое внизу натянули одеяло и ждали. Первый медленно дошёл до заражённого и толкнул его. Он упал прямо на одеяло, не меняя позы и продолжая «стрелять». Два человека свернули его и куда-то понесли. Третий спустился и побежал догонять их.

– Сколько уже заражённых? – спросил Дмитрий.

– Около трёх тысяч.

– Знать бы, сколько этих тварей у Дармона.

– Думаю, не менее пятидесяти тысяч!

– Но так ведь можно всех жителей города превратить в зомби! – вмешался в разговор Никита.

– Что ты предлагаешь сделать? Мы ищем лекарство, мы пытаемся защититься, но все наши усилия тщетны. Регуры незаметны!

Нарон прикусил нижнюю губу, отчего его лицо стало ещё жёстче. Он резко повернул налево и пошёл, не дожидаясь остальных. Они шли по ещё одной узкой улице, их окружали такие же дома, но всё было не так. Старушка на лавочке возле дома гладила рядом с собой воздух, кошка возле её ног мыла переднюю лапу, ребенок сидел на крыше с высунутым языком. На этой улице была жизнь, но своя – тихая и нелепая.

– Эта улица полностью поражена. Мы её не трогаем. Все они живут своей однотонной жизнью. Но, наверное, они счастливы. – Нарон шёл быстрым шагом, пытаясь как можно скорее пройти эту улицу. Остальные еле за ним поспевали.

Миновав улицу, Нарон убавил шаг, позволив своим спутникам догнать его.

– Не могу себе представить, как пятьдесят или более тысяч людей застынут, перестанут жить, – ошеломлённый увиденным, проговорил Никита.

– Страшное зрелище! – только и смогла выговорить Лина. Она не могла выразить те чувства, которые переполняли её. Человек жив и в то же время умер. Жестоко доводить людей до такого состояния. В ней кипела ненависть к Дармону. Раньше она думала, что как только освободит Бориса, то, ни минуты не задерживаясь, вернётся домой. Но сейчас к ней пришло понимание того, что она бежит от проблемы, частично её решив. Да, Борис будет свободен, но где гарантия, что завтра или через месяц Дармон снова его не захватит? Чтобы жить спокойно, нужно было уничтожить полувампира.

– Вот мы и пришли! – Нарон остановился и добавил: – Это мой дом!

Домом был назван замок, ничем не уступавший замку короля Всеволода. Ни одно дерево не окружало его, он стоял на голых камнях, что придавало ему дополнительную мощь. Ворота охраняли два стражника, облачённые в доспехи и с секирами в руках. Величие замка показывало, насколько велик его хозяин.

– Кажется, у твоего отца появился конкурент, – шёпотом проговорил Никита. Он не умел разговаривать мыслями и залезать в чужую голову, но научился разговаривать так, чтобы его мог услышать только тот, кому слова и были предназначены.

Дмитрий не ответил. Он и сам догадывался, что Нарон претендует на то, чтобы быть на одном уровне с королём.

Внутри замок был точной копией замка Всеволода: такая же лестница, такой же ковёр, такой же камин. Всё как у короля. Только над камином было пусто. Нарон, заметив, куда смотрит Дмитрий, сказал:

– Портрет короля Всеволода отдан на реставрацию.

– Что же с ним произошло? – не глядя на Нарона, спросил Дмитрий.

– Несчастный случай! – уклончиво ответил военачальник крепости. – Но не будем об этом, давайте пройдём в столовую.

Нарон направился к двери, гости покорно последовали за ним. Всем своим видом он показывал, что является хозяином положения и не намерен уступать своё место никому. Это относилось и к королю, и к сыну короля.

Комната за дверью оказалась столовой, большой и светлой. Посередине стоял стол на сотню персон, покрытый белой скатертью. Слуги расторопно приносили блюда и ставили их на стол. Нарон сел во главе стола, жестом приглашая своих гостей присоединиться к нему. Никита сел по левую руку, рядом с ним Лина, а Дмитрий по правую. Во время еды Нарон в основном обращался к Никите или Лине, уделяя Дмитрию минимум внимания. Игнорирование его персоны задевало сына короля, но он сдерживал обиду. Нарону только на руку, если Дмитрий взбесится и, наплевав на все приличия, оскорбит хозяина. Сын короля подавлял в себе злость изо всех сил. Нарон самозабвенно расхваливал доверенную ему крепость, рассказывал, как он поднял её на уровень самой несокрушимой, придумал хитрость с туманом! Никита и Лина слушали, кивая в знак согласия. Нарону не нужно было их участие в беседе, ему требовались слушатели, не перебивающие его. В разгар трапезы вошёл один из тех, кто был с Нароном, когда он явился за Линой и её спутниками. Он подошёл к своему командиру, тихо сказал ему что-то и удалился.