Мадди кивнула и провела пальцем по кромке листов.

– Может быть, ты созрела для перемен. В последнее время ты казалась какой-то другой. Как будто ты не находила покоя и была не очень счастлива.

– Конечно я счастлива, – возразила Грейси. Но так ли это было на самом деле? Казалось, она чувствовала какую-то неугомонность, боролась с этим ощущением, но не могла понять, в чем дело. Может быть, в том, что все ее друзья куда-то двигались по жизни, а она просто застряла на одном месте. – У меня замечательная жизнь и много того, за что я должна быть благодарна.

– Да, конечно, но это не означает, что ты не можешь желать большего.

Мадди улыбнулась теплой, нежной улыбкой, которая расположила к ней Грейси с той минуты, когда они впервые встретились.

– Я тебя люблю, но мне тебя не хватает.

Грейси не могла объяснить свое отдаление ничем, кроме мелочной ревности. Ну и еще тем, что она хочет брата подруги, он не выходит у нее из головы даже на пять минут.

– Мадди, я же живу по соседству.

– Может, это прозвучит глупо, но мне кажется, что ты хочешь со мной поговорить, но тебя что-то останавливает.

– У меня все отлично, – заявила Грейси, не зная, что еще сказать. Не могла же она признаться в своем увлечении Джеймсом и в том, что она завидует счастью Мадди и Сесилии. И то и другое было слишком глупо, чтобы об этом говорить, да и только зря расстроило бы Мадди. – Я просто очень озабочена этими заказами из Чикаго, вот и все.

Мадди нахмурила лоб.

– Честное слово?

Грейси скрестила пальцы под столом.

– Честное слово.

Чтобы сменить тему, Грейси спросила:

– Послушай, хочешь пойти сегодня вечером в «Биг-Редс»?

Бар в стиле Дикого Запада «Биг-Редс» стоял на окраине, и в нем было всегда полно фермеров, там танцевали в стиле кантри, а «маргариту» подавали в бокалах размером с голову Грейси. Мадди улыбнулась, и выражение ее лица стало не таким озабоченным.

– Да, мне надо пить, пока можно. Митч начал заводить разговоры о детях.

Грейси кольнула зависть, но она этого не показала. Она любила детей и мечтала иметь своих, но на пути к этой мечте стояла небольшая проблемка – серьезные отношения с потенциальным отцом. Грейси вполне устраивали приятные, ни к чему не обязывающие связи, но что-либо большее заставляло ее нервничать. Она всплеснула руками, изображая крайнее возмущение:

– Что за неандертальский подход! Вы же только что поженились!

– Я ему так и сказала. – Мадди наморщила носик. – Не пойми меня неправильно, я люблю детей, но пока к ним не готова. Тем более сейчас, когда мой бизнес только-только начал вставать на ноги. И я только что начала вести курсы графического дизайна в местном колледже. У меня есть миллион дел, которые я хочу сделать прежде, чем стану матерью.

Грейси встала и взяла партию клюквенных пончиков, которые испекла утром для дневного собрания «Лайонз Клаб». Она поставила блюдо перед подругой, и Мадди машинально взяла один пончик.

– Ты говорила с Митчем? – спросила Грейси.

– Конечно. Он меня понимает и желает мне добиться всего, что я наметила, но ему уже тридцать пять и он не хочет быть старым папочкой.

Мадди не принялась сразу есть пончик, как обычно делала, а теребила бумажную формочку.

– И что? – Грейси чувствовала, что это еще не все.

Мадди пожала одним плечом.

– Я на днях ходила на медосмотр к своему врачу, и он со мной провел беседу.

– Беседу?

– Да, вот именно. Беседу в духе «ты теперь замужем, пора заводить детей, потому что твоя фертильность снижается».

Грейси подумала, что с ней такую беседу никто не проводил, а они с Мадди ходят к одному и тому же врачу. Этот врач живет в Ривайвле, и поэтому ему известно, что Грейси не замужем и в ближайшем будущем у нее такой перспективы нет, так что не исключено, что она и не будет никогда больше заниматься сексом.

– Тебе же тридцать лет. Я думала, у тебя есть время до тридцати пяти.

Самой Грейси было тридцать три. Всего два года отделяли ее от этого магического числа.

Мадди покачала головой.

– Я так и сказала. Но доктор Джейкобз говорит, что после тридцати пяти попадаешь в группу повышенного риска, а фертильность начинает снижаться уже после тридцати.

«Значит, я уже на другой стороне пика», – подумала Грейси.

– Но это же нелепо!

– Нелепо, – согласилась Мадди, но потом ее лицо погрустнело. – Но, к сожалению, это реальность.

– Ну, «маргарита» успешно притупит остроту реальности, – сказала Грейси.

«Для нас обеих».

Мадди засмеялась.

– Это точно.

Грейси поставила локти на стол.

– Но если серьезно, то биология только одна половина этого уравнения. Эмоциональная готовность тоже важна. Не позволяй страху управлять тобой.

Этот урок и ей самой стоило бы запомнить.

– Не позволю. С этим покончено. И Митч это понимает. Он знает, как много времени я потратила, делая то, чего от меня ожидали другие люди, и он сам не хочет этого от меня. Но он думает. Эх, если бы…

Мадди замолчала не договорив.

– Что?

– Если бы я не потратила так много времени, стараясь делать все «как полагается», может быть, у меня не осталось бы столько всего несделанного.

– Верно. Но если бы ты оставалась мятежным ребенком, ты бы не была там, где ты сейчас. Вероятно, ты вышла бы замуж за какого-нибудь заключенного, и тебе пришлось бы иметь дело с Митчем в суде по обвинению в воровстве.

Ребенком и подростком Мадди была возмутителем спокойствия, но после смерти отца превратилась в образцовую горожанку. Во взрослом возрасте ее отличало чувство долга и непомерное чувство вины. Так было, пока она не сбежала с собственной свадьбы прямо в руки Митча.

Мадди засмеялась.

– Ты права. Вот что мне в тебе нравится. Ты всегда умеешь посмотреть на все в перспективе.

Грейси усмехнулась и махнула рукой. Давать советы другим проще простого.

– Для этого я здесь и есть.

Мадди снова озабоченно нахмурилась.

– Но как же ты?

– Что я?

В это время зазвонил телефон. Грейси вскочила с места, радуясь, что их разговор прервали. Мадди задала один из тех вопросов, на которые она бы не хотела отвечать. Она нажала кнопку приема звонка.

– Алло?

– Привет, Грейси, это Джеймс, – пророкотал в трубке глубокий голос, и по всему телу Грейси побежали мурашки.

Она быстро покосилась на Мадди. Подруга смотрела на нее, и на ее лице был написан огромный вопросительный знак. Грейси повернулась к ней спиной. Она мгновенно вспомнила, как профессор поцеловал ее в последний раз, и ей пришлось для устойчивости опереться рукой о разделочный стол.