Словно прочитав ее мысли, Джеймс опустил взгляд на ее рот, и его глаза цвета хвои потемнели. Ее губы приоткрылись в предвкушении. У Грейси захватило дух. Но Джеймс покачал головой и встал. Грейси охватило разочарование.

Он протянул ей руку ладонью вверх.

– Пойдем.

Грейси переключила внимание на его футболку. Какое отношение доктор имеет к полицейской будке? Она показала пальцем на его возмутительно впечатляющую грудь.

– Доктор?

Джеймс засмеялся.

– Этот из «Доктора Кто». Мне ее Мадди подарила на прошлое Рождество.

– Кто это?

Грейси оперлась на его руку, и когда его пальцы обвили ее пальцы, по ее руке словно прошел электрический разряд.

– Это фантастический сериал о путешественнике во времени, которого знали только как Доктора. – Джеймс повел ее за собой на второй этаж. – Если хочешь, мы можем посмотреть его через «Нетфликс».

– Хороший фильм?

– Классный.

Джеймс подошел к какой-то двери и открыл ее. Грейси увидела слабо освещенную спальню, откуда лилась нежная успокаивающая музыка. Ее сердце пустилось галопом, на одно короткое мгновение она подумала, что Джеймс собирается уложить ее в постель. Но потом из другой двери вышла невысокая женщина в белой рубашке и белых брюках.

– Мистер Джеймс, я готова.

Грейси растерянно посмотрела на него.

– Это еще что?

– Я подумал, что после трудного дня ты будешь усталой и у тебя будут болеть все мышцы, поэтому я организовал для тебя массаж. – Он показал на женщину, которая терпеливо ждала возле стола. – Это Роза. Она делает лучший массаж на свете. Так что следующие полтора часа ты будешь в хороших руках.

Грейси только и могла, что раскрыть рот от изумления.

– Ты это сделал для меня?

Он кивнул.

– Почему?

Джеймс пожал плечами, нахмурившись.

– Я думал, тебе это понравится.

Грейси покачала головой.

– Это уж слишком.

– Нет. Мне хотелось это сделать. К тому же, я думаю, наш эксперимент со свиданием пройдет лучше, если ты не будешь валиться с ног от усталости.

Грейси не верилось, что он это сделал. Джеймс ее ошеломил. Сразил наповал. Если бы он предложил ей бриллианты, она не удивилась бы сильнее. Черт, да это было лучше бриллиантов! Это было слишком.

– Мне не стоит…

– Не отказывай мне! – отрезал Джеймс.

От его слов Грейси почувствовала легкую дрожь внизу живота. Она прикусила губу, а потом положила руку на его руку выше локтя, надеясь этим неожиданным жестом выразить свою благодарность.

– Спасибо. Это самое доброе, что для меня когда-либо делали.

Джеймс потер ее руку костяшками пальцев. Грейси поежилась.

– Значит, тебя недостаточно баловали.

Вообще-то ее совсем не баловали. Мужчины обычно были сосредоточены на том, чтобы ее раздеть, а не заботиться о ней.

– Не знаю, что на это сказать.

– Скажи, что ты будешь получать удовольствие, и позволь Розе над тобой поколдовать. – Джеймс показал на закрытую дверь. – За этой дверью – гостевая ванная. Там есть джакузи с подогревом и суперсовременный паровой душ. Можешь пользоваться и тем и другим. Пока ты спала, я принес сюда твою сумку.

Он обо всем позаботился. Грейси впервые подумала, что, возможно, систематичный, чрезмерно организованный мужчина – это не так уж плохо. Благодарность так переполняла ее, что ей хотелось приподняться на цыпочки и мягко поцеловать Джеймса в губы. Но она не решилась. Она просто прошептала:

– Спасибо, Джеймс.

– Пожалуйста, – сказал он хрипловато. – А теперь иди.

Она пошла и отдала себя на попечение Розы.

Через два часа Грейси неторопливо спустилась вниз. Ее щеки порозовели, вокруг лица прыгали влажные кудряшки. Роза уже ушла, и Джеймс ждал, когда появится Грейси. Он положил книгу, которую перед этим читал, на живот и улыбнулся, стараясь не задаваться вопросом, есть на Грейси что-нибудь под большим махровым халатом или она надела его на голое тело. В таком халате она не должна была выглядеть сексуально, но это же Грейси. Эта женщина даже в мешке от картошки будет выглядеть соблазнительно.

Темные круги у нее под глазами исчезли, усталость, которая омрачала ее лицо, когда она приехала, тоже прошла. Грейси выглядела посвежевшей, ее щеки порозовели. Без макияжа в ее облике появилась невинность и ранимость, которые Джеймс никогда в ней раньше не видел. Она села на диван, в самый угол, как можно дальше от кресла, на котором сидел Джеймс, и поджала под себя босые ноги.

– Чувствуешь себя получше? – спросил он.

– Я чувствую себя великолепно. – Она улыбнулась теплой и нежной улыбкой. – Я такая расслабленная… как желе. Ты был прав, Роза – волшебница. Спасибо еще раз.

– Пожалуйста. Я рад, что ты довольна. Я догадывался, что тебе понравится, к тому же после такого тяжелого дня, какой наверняка был у тебя, хороший массаж никогда не помешает.

Грейси взяла в руку конец пояса халата и принялась его теребить.

– Тебе не нужно было это делать.

– Я хотел.

Она прикусила нижнюю губу, быстро посмотрела ему в глаза и сразу отвела взгляд.

– Почему?

– Я хотел сделать для тебя что-нибудь хорошее. Мне хотелось проявить о тебе заботу, потому что, как я подозреваю, о тебе не часто заботятся. Но были и эгоистичные мотивы: я не хотел, чтобы ты была изможденной. – Джеймс решил быть до конца честным. – Кроме того, если бы ты стала думать о кровати, я бы предпочел, чтобы это было не потому, что тебе до смерти хочется спать.

– Понятно. – Грейси снова потеребила халат. – Значит, ты не такой уж доблестный бойскаут.

– Точно. Однако я выполняю мое обещание быть джентльменом.

Джеймс все еще не был уверен, что заняться сексом с Грейси – хорошая идея, но он, приглашая ее на свидание, решил перестать притворяться, что это совершенно исключено. После тех выходных, когда проходил прием по случаю помолвки, плотина прорвалась, и Джеймс сомневался, что что-то может остановить поток. Да он и не хотел его останавливать.

Грейси беспокойно заерзала на диване, словно не могла найти удобного места.

– Ты же знаешь, что это глупая идея.

– Вероятно.

С этим Джеймс не мог спорить. Это была не самая блестящая его мысль, но он, к своему удивлению, обнаружил, что ему все равно. Ему было необходимо с ней закончить. Этот уикенд он был намерен довести до конца, несмотря ни на что.

– У нас нет ничего общего, – мягко проговорила Грейси. В ее голосе не слышалось ни намека на грубость, которую она обычно приберегала специально для него.