– Итак, чем мы занимались? – выпытывал Кир с видом сурового детектива.

– Ходили по облакам, – прыснула Наташа. – Помогло? А потом ты исчез и во сне тоже начался дождь.

Она вытянула руку из укрытия и поймала в ладонь несколько капель, которые с любопытством слизнула.

– Неправильно делаешь, – авторитетно заметил Кир, подмигнув. – Открываешь рот и ловишь воду им.

– Не смешно.

– Я разве смеюсь?

– Угу. Близок к этому.

В опровержение сказанного Кир изобразил высшую степень обиды, показательно задрав нос и надув щеки. Приподнятые уголки губ, правда, выдавали хозяина с потрохами.

– Сколько сейчас времени?

– Семь с копейками, – подумав, оповестил Кир – на часы он даже не взглянул. – Да, нужно вести тебя домой.

– Опять по буеракам и косогорам?! – застонала Наташа.

Ответ не требовался, хотя Кир и съязвил, что опостылевшие канавы превратились в сплошную речку, и обратно можно доплыть.

Конечно, дорога попалась отменная. Друзья плелись по самым глубоким – по мнению Наташи – ямам, забирались в непроходимую чащу. Джинсы прилипли к ногам и потемнели от воды. Та заливалась в кроссовки и с наслаждением хлюпала внутри. Волосы завились мелкими кудрями. От куртки Кира Наташа принципиально отказывалась, потому как сама была одета в плотную рубашку и не хотела воровать у друга единственную защиту от холода.

Как и полагается, ливень кончился в тот момент, когда сквозь полосу деревьев показалась асфальтированная дорога. И оставшиеся двадцать минут до дома Наташа наблюдала за тем, как высыхает на одежде грязь.

До родного дома оставалась всего одна развилка.

– Замерзла? – с искренней заботой вопросил Кир.

– Чуточку. – Наташа махнула рукой. – Зато у меня есть папоротник.

Она аккуратно похлопала по кармашку рюкзака. Кир с улыбкой кивнул.

Показался намедни выкрашенный дедушкой синий забор, освещенный лучами плотно угнездившегося на небосводе солнца.

– Ну… – начал Кир, но был перебит грозным окриком:

– Стоять!

Наташа развернулась на голос – сыграла дурная привычка: оборачивалась, прекрасно понимая, что с такими интонациями могут требовать остановки от пса, но не человека, – и увидела Диму. У того никогда не было собаки.

Поселившаяся пустота в животе лучше любых слов говорила о сковавшем тело страхе.

Дима, в три прыжка перемахнув через свежие лужи, добежал до окаменевшей Наташи. Кир вопросительно посмотрел на девочку, и та смогла лишь неоднозначно повести плечами – откуда она знала, что их ждет?

Дима взглянул на соперника исподлобья.

– Ну, здравствуйте, – выплюнул он.

Непривычная манера общения покоробила. Наташа побледнела, но все-таки попыталась успокоить разъяренного друга.

– Дим, чего с тобой?

– Ты опять шлялась с этим… – он не смог подобрать нужного слова, – ночью?

– А ты ревнуешь? – язвительно отметил Кир.

– Мы же просто гуляли. – Наташа примирительно улыбнулась.

– Кто вам позволил?! – Дима сжал кулаки.

На этих словах терпение Наташи кончилось. Колючая ниточка страха лопнула, освободив из-под оков разъяренную фурию.

Мама любила повторять: «Один раз подчинишься мужчине – навсегда останешься в его рабстве!» Наташа ей доверяла, потому как те годы, что папа жил в семье, отличались полнейшей тиранией и – как это называла историчка – патриархатом. Папа даже отказывался пить чай, если мама забывала помешать сахар в его кружке.

Оправдываться за сущий пустяк? Увольте!

– Как ты себя ведешь? – сквозь зубы прошипела Наташа, по-маминому подбоченившись. – Ты меня купил, что ли, чтобы иметь право что-либо запрещать?

– Ты сама-то сможешь объяснить, зачем водишься с ним? – Дима ткнул пальцем в Кира.

Последний не стал отмалчиваться.

– Если у тебя есть проблемы со мной, то и претензии предъявляй мне, а не Наташе.

Обстановка накалялась. Девочка чувствовала жар лопатками. И хоть суровые тучи давно скрылись за горизонтом, в воздухе, казалось, вновь витал аромат подступающей грозы.

– Ты прав, – неожиданно поддался Дима и обратился к подруге: – Мы поговорим?

Наташа, предпочтя побег с опасного места, засеменила к забору.

«Ничего, – убеждала себя она, стараясь не смотреть на мальчишек, – не подерутся же, в самом деле. Повозмущаются да остынут».

Беседа, начавшаяся почти бесшумно, постепенно набирала громкость. Впрочем, Кир отвечал тихо – различалось только шевеление губ. Он скрестил руки на груди – прочитанный Наташей «тренинг юного психолога» говорил, что этот знак означает нежелание принимать собеседника в личное пространство – и не выражал никаких эмоций.

Дима же, наоборот, активно жестикулировал и постепенно переходил на крик. Очевидно, искренне желал поделиться тем самым пространством с окружающими.

– Бред!…отизм! Кого ты… нываешь? – долетало до Наташи. – Если ты…

Кир что-то ответил, навесив на лицо ухмылку. Дима замолчал.

Наташа уже было успокоилась, решив, что спор постепенно сойдет на нет, но тут Дима, сплюнув на землю, размахнулся и въехал кулаком по скуле Кира. Наташа взвизгнула и прижала разом вспотевшие ладошки к глазам. От ужаса она не смогла сделать и шагу в сторону драчунов, только наблюдала за действиями сквозь щелочки между пальцами.

После следующего замаха Кир отклонился и тут же ударил сам, по Диминому носу. Наташа перестала различать, кто оборонялся, а кто нападал. В итоге мальчишки повалились на землю и покатились по направлению к канаве, не переставая навешивать друг другу тумаки.

Тут-то с Наташи и спало окаменение. Она подлетела к ребятам, начав стучать по их спинам, и требовала угомониться. Кир подчинился сразу же, а Дима, даже поднявшись на ноги, старался дотянуться до противника, которого загородила спиной Наташа.

– Вы чего?! – перекрикивая лай встревоженных собак, вскричала она. – С ума сошли?! Как дети малые!

– Успокойся, – Кир приобнял ее, но Наташа скинула его руки с плеч. – Все хорошо. Честное слово, мы помирились.

Он дотронулся до вспухшей губы и налившейся лиловым синяком щеки, но не поморщился.

Дима, шмыгая разбитым носом, неуверенно поддакнул, хотя было заметно, что особой теплоты к светловолосому парню не испытывает.

– Вы… в самом деле… – Наташа, у которой от гнева перехватило дыхание, так и не смогла закончить фразу.

Из окон повысовывались соседки, умудрявшиеся – поразительно! – щелкать семечки, наблюдая за увлекательным представлением.

– Прости, – Дима, стерев под носом кровь, опустил глаза.