— Отпустите ее.

— Мой шаэл… — пролепетала Луиза.

— Я сказал, отпустите ее.

— Но Эвелин оскорбила вас, она…

— Вы считаете, я сам не могу разобраться с оскорбившей меня девушкой?

Перед глазами все расплывалось, но я узнала Арейша.

— Можете. Прошу прощения.

Луиза кивком указала в мою сторону. Ее помощник принялся расстегивать металлические браслеты. Почувствовав свободу, я чуть не упала. Тело резко обмякло, однако в последний момент все же удалось собраться с силами и удержаться на ногах. Только покачнулась довольно-таки заметно.

Арейш смотрел на меня холодно, пронзительно, как будто видел насквозь. Я тоже смотрела на него, но что делать — не знала. Поблагодарить за спасение? Ведь если бы не он… боги, до сих пор не могу поверить, что меня могли избить плетью! И в то же время… мне вдруг стало невероятно стыдно. За свою слабость, за то, как кричала и умоляла не трогать меня. Тогда я ничего не соображала, но ведь меня даже не ударили, а я уже рыдала, как жалкая, никчемная девка, не способная ответить за собственный поступок.

— И впредь, — не отрывая от меня взгляда, произнес Арейш. — Не смейте принимать за меня решения. Невесты — собственность шиагов. Не забывайте об этом.

— Да, мой шаэл.

Арейш снова превратился в черный дым и выскользнул прочь из темницы.

— Помогите ей вернуться в комнату, — скомандовала Луиза. Голос наставницы прозвучал как-то странно.

Помощник подхватил меня под руку, но я отпрянула от него, высвобождаясь из цепкой хватки.

— Не нужно. Сама дойду.

Не то чтобы силы вернулись ко мне или ноги начали волшебным образом держать. Но щеки горели от стыда. А внутри росло что-то жгучее, обжигающее. Хватит с меня унижения. Я сама себя унизила. Разрыдалась здесь, умоляя этих… людей.

Меня колотило от ненависти к себе, к Луизе и к этим здоровякам, так легко согласившимся избить слабую девушку. А еще тошно. Противно, что я так их умоляла! Развела тут слезы с соплями. В конце концов, сама во всем виновата. Замахнулась на шиага — получи. И ведь он меня спас. Спас… Не понимаю. Почему?

Передернув плечами от отвращения, я повторила:

— Не нужно мне помогать. Я помню дорогу.

На негнущихся, непослушных ногах я вышла из темницы и направилась к лестнице.

Никогда. И ни перед кем больше не буду унижаться. Не буду умолять. Что бы этот шиаг ни задумал. Что бы и кто из них мне ни готовил. Обещаю себе.

На следующее утро, как ни странно, не было апатии. Так бывает иногда: после стресса или сильного эмоционального взрыва наступает опустошение. Однако меня переполняла злость. Злость, решительность и уверенность. А еще отвращение. Уже не к самой себе, нет. Ко всему этому месту, к преподавателям, слугам, которые, как выяснилось, если понадобится, вполне могут взять на себя роль палачей. Смотрела на эти светлые стены, на лживые улыбки преподавателей, на счастливых, взволнованных воспоминаниями о вчерашнем приеме невест. Я смотрела на них, и так становилось противно.

Возможно, до моего появления это наказание в академии ни разу не применялось. Зачем, если все невесты взирают на шиагов восторженно? Они не то что руку поднять — любое хамство с их стороны воспринимают как божественное откровение. И уж точно не решатся спорить.

Разве что наказать за попытку одной невесты навредить другой? Неужели тоже плетью? Они все здесь рехнулись. Маленький, мерзкий мирок, где все взирают на шиагов, как на богов, а те могут творить что угодно. Они все свихнулись на проклятом подобострастии перед шиагами! Ненавижу.

Первые два занятия, которые вели гарпия и Луиза, я почти не слушала. Зря, наверное. Луиза могла сказать что-то дельное. Кажется, даже на самом деле говорила. Только я продумывала план побега. Не собираюсь больше здесь оставаться. Нужно сбежать как можно скорее!

Теперь, когда прием состоялся, наконец должно появиться свободное время, чтобы все разведать и подготовить. Еще не знаю как. Но обязательно выберусь из проклятой академии.

Третье занятие, поставленное сегодня вместо танцев, оказалось кое-чем новым.

— Прием прошел, — объявила полноватая преподавательница, представившаяся леди Олейной. — Спешная подготовка к нему осталась позади, а значит, теперь мы можем вплотную заняться вашим обучением. Не думали же вы, что шиаги будут выбирать себе будущую жену только по внешности? Или, может, после пары разговоров с вами? Конечно же, нет!

Честно говоря, слова преподавательницы вызвали злость вперемешку с недоумением. Это она о выборе по внешности после того, как чуть ли не каждый шиаг намекает, что он не прочь поразвлечься в постели, а потом откупиться красными камнями? Преподаватели вообще себя слышат? Такое ощущение, что в академии творится дурдом! Причем в качестве сумасшедших здесь держат невест. А преподаватели с улыбками добрых лекарей разума уверяют, что все-все хорошо, не нужно лишний раз волноваться по пустякам.

— Важную роль играют ваши таланты. Может быть, кто-то умеет петь? Вышивать? Играть на музыкальных инструментах? Следующее мероприятие, к которому мы с вами будем готовиться, — это показ талантов. Вы выступите перед шиагами, каждая покажет, на что способна.

Я со злостью стиснула столешницу. Мы еще и выплясывать перед ними должны?! Ненавижу. С каждым днем ненавижу их все сильнее.

— Для начала, — Олейна направилась вдоль рядов с партами, раздавая листочки, — напишите о своих талантах. Перечислите, что у вас получается лучше всего, чем владеете на среднем уровне, чем гордитесь. Все, что умеете. Все, что можно показать. Все, что поможет произвести впечатление на женихов. Вперед, дорогие. У вас полчаса.

Ну надо же, какими талантливыми нас считают. Целых полчаса дают, чтобы все перечислить. Думает, списки по сто пунктов соберет?

Ладно, вдох-выдох. Я спокойна. Надо бы и мне что-нибудь написать. Пока не сбежала из академии, придется играть по их правилам.

Я с подозрением покосилась на других невест, увлеченно уже что-то строчивших. Именно строчивших! Может, и вправду у всех куча талантов? Но они ж наверняка понапишут, что умеют петь, танцевать, вышивать розовых единорогов. Нужно ли это шиагам? Интересный вопрос. Невест с рождения, а вернее, с момента появления метки готовили. Воспитывали так, чтобы шиагам понравилось. Набор «талантов» у них должен быть соответствующий. Ну а мне-то что писать? Хочу ли быть, как они, или снова выделиться? Уж за особые таланты вряд ли плетью будут бить?

В конце концов, разве я виновата, если мне на ухо вурдалак наступил? Кстати, о вурдалаках!

Я пожала плечами и написала: «Истребление вурдалаков… теоретически». А то вдруг у шиагов толпы вурдалаков шастают, они и рады будут такую невесту себе завести. А нас учили не то чтобы только в теории, практика тоже была, но экземпляр тот готов был издохнуть без помощи студентов.