Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Каазим был 168 сантиметров или капельку ниже. Мы с ним не раз были партнерами по спаррингу из-за нашего роста. Как я и говорила Рики, размер имеет значение в бою. Особенно если в этой схватке ты не можешь быстро покалечить, вырубить или убить противника. Когда вы одинаково хорошо натренированны, единственной надеждой того, кто меньше, становится шанс закончить бой настолько быстро и жестоко, насколько возможно. Правила, которые удержат Рики от нанесения мне чрезмерного вреда в схватке, одновременно уберегут его от того, чтобы я нанесла увечья ему, а в длинной битве выигрывает обычно тот, кто больше.
— Каазим, — улыбнулась я.
Он подарил мне слабую улыбку, почти потерявшуюся в черной растительности на лице и темноте кожи. Его волосы были точно такого же цвета, как борода и усы, а кожа ну очень темной; даже его глаза были настолько темно-карими, что большую часть времени казались черными. Он весь был однотонным настолько, что трудно было рассмотреть детали, и всегда одевался в черное, что способствовало отсутствию контрастов в его цветовом решении. Были такие места в мире, где он мог бы раствориться, слиться с толпой; идеальный шпион, идеальный наемный убийца — никто бы его не запомнил. Здесь, в Сент-Луисе, он выделялся, потому что был слишком далеко от песков пустыни и остроконечных башен городов своей настоящей родины.
— Анита. Натэниэл. Дамиан, — почти любой другой охранник как минимум отметил бы тот факт, что мы с Дамианом покрыты кровью, но он не стал спрашивать. Он был одним из самых неразговорчивых людей, с которыми я когда-либо встречалась, но его темные глаза замечали любую деталь.
Он был одет в распахнутый халат и свободные мягкие штаны под ним. На службу Каазим одевался не так, и он, видимо, уловил, что я заметила, потому что предложил:
— Я могу переодеться, если хочешь.
— Один взгляд — и ты понял, что я посмотрела на халат?
Он чуть кивнул.
— Пока ты можешь сражаться в халате так же хорошо, как и в стандартной форме охраны, я нормально к этому отношусь.
— Я хорошо сражаюсь вне зависимости от того, во что одет.
— Не сомневаюсь, — усмехнулась я.
Он сверкнул мне улыбкой, почти достаточно широкой для того, чтобы называться ухмылкой, его темные глаза сияли.
Дамиан потянул меня:
— Пожалуйста, Анита, мне нужно отмыться.
Я посмотрела в эти зеленые глаза и увидела в них боль. То, что мы с Натэниэлом касались его, помогало ему контролировать чувства, но это было как давление воды на плотину: если плотину прорвет, то эмоции хлынут наружу. Нам нужно было отмыться прежде, чем это случится.
— Прости, Дамиан. Ты прав. Мы воспользуемся душем в нашей комнате.
Я имела в виду комнату, которую я делила с Микой и Натэниэлом. Даже как-то забавно, что встречаясь с Жан-Клодом семь лет, я все еще воспринимала его спальню как его, а спальни с двумя другими мужчинами как наши. Не скажу точно, почему, просто знаю, что это так.
— В моей комнате есть душ, — сказал Дамиан.
— А еще там есть Кардинал, — добавила я.
— Но ей все равно, Анита. Уже рассвело, и она мертва для мира.
— Ей станет не все равно, когда она проснется на ночь, — возразила я.
— Вести вас в непосредственную близость к Кардинал в таком виде не соответствует принципам моей работы, — поддержал Бобби Ли.
— Кардинал нестабильна и опасна, — вставил Каазим, и то, что он сказал хоть что-нибудь, дало мне понять, что с Кардинал все хуже, чем я даже думала.
— Нет, ей будет все равно, когда она проснется, потому что когда я сказал ей, что буду спать с тобой и Жан-Клодом прошлой ночью, она меня отпустила.
— Она — что? — удивилась я.
— Ты не говорил этого нам, — заметил Натэниэл.
— Она сказала, что если я хочу спать с другими людьми, она больше не может быть со мной. И я должен выбирать.
— Ты сказал ей, что собираешься просто спать, а не заниматься сексом? — уточнил Натэниэл.
— Да.
— И что она на это ответила? — спросила я, потому что должна была знать.
— Она мне не поверила и сказала, что если я собираюсь подставляться Жан-Клоду и Натэниэлу и трахать тебя, она меня ненавидит и не хочет больше никогда со мной разговаривать.
— Это не то, что она сказала. Не буквально.
— Это отредактированная версия.
— Если это отредактированный вариант, то я бы не хотела услышать оригинал, — сказала я.
— А ты уверен, что Кардинал нет в комнате? — задал вопрос Бобби Ли.
— Даже если и есть, то сейчас день. Она будет в отключке.
— Но ты-то нет, — сказал Каазим.
— Как и Жан-Клод, — откликнулся Дамиан.
— Да, только вы двое из всех вампиров сейчас бодрствуете, — отметил Каазим, и посмотрел на Дамиана, словно пытаясь разглядеть в нем что-то такое, что пропустил.
Я покачала рукой Дамиана в своей и сказала:
— Он со мной, Каазим.
— Разумеется, — ответил он.
— Тогда прекрати примеряться, как бы его убить.
Он моргнул и твердо посмотрел на меня своими темными глазами:
— Ты очень наблюдательна.
— Не настолько, как ты.
Он несколько самокритично улыбнулся:
— Я дольше практиковался.
— Да, на несколько столетий дольше, — согласилась я.
— Благодаря своему мастеру я прожил намного дольше, чем надеялся.
— Если мы продолжим трепаться, мы потратим все свое время, — прервал дискуссию Бобби Ли. — Давайте двигаться.
Это была необычная для него резкость, но в том, как он сжимал свою AR (американская полуавтоматическая винтовка, является штатным оружием полиции) и стоял там во всей своей экипировке, заставило меня не спорить с ним. Что бы ни произошло на его последнем выездном задании, это было плохо, потому что я никогда не видела Бобби Ли таким после возвращения домой.
— Давайте двигаться, — повторила я за ним.
Бобби Ли пошел впереди. Каазим занял позицию с тыла. Дамиан, Натэниэл и я оказались посередине, где и должны были быть. У меня в руке был пистолет, но в тот момент это не имело значения. Вооруженная или нет, я была их охраняемым лицом, вот и все; раз уж Бобби Ли такой нервный, лучшее, что я могла предпринять — это позволить ему делать свою работу. К тому же у меня была всего одна пушка, а у него — несколько.
Я почувствовала, как в Дамиане снова растет напряжение. Это чувство пришло ко мне через его руку.
— Ты нормально?
— Если Кардинал мертва для мира в нашей постели, то у нас все еще остался шанс,
