поэтому стоял у окна. Его волосы были коротко острижены, но взлохмачены почти так же, как у Джейми.

— Да. Целиком читать вслух не буду, пожалуй, начну с отрывка, где он решил записать все с самого начала.

Джейми отметил страницу клочком дубленой кожи, который обычно использовал в качестве закладки. Он открыл дневник, нашел нужное место и начал читать:

— «Имя, которым меня нарекли при рождении, — Роберт Спрингер. Я отказываюсь от этого имени и всего, что с ним связано, так как это горький плод многовековых убийств и несправедливости, символ воровства, рабства и притеснения…»

Джейми оторвался от чтения.

— Теперь понимаете, почему я не хочу читать все подряд? Очень уж утомительно.

Он провел пальцем по странице и продолжил:

— «В год Господа нашего — то есть их господа, Иисуса Христа, во имя которого они грабят и насилуют, и…» Дальше в том же духе. Потом он доходит до сути и говорит, что это тысяча девятьсот шестьдесят восьмой год. Вы, я так понимаю, в курсе, о каких убийствах и грабежах идет речь? — обратился Джейми к Бри и Роджеру.

Бри подскочила, сжав руку Роджера.

— Мне знакомо это имя, — произнесла она так, будто запыхалась. — Роберт Спрингер. Я его знаю!

— Самого Роберта? — спросила я, чувствуя, как по телу пробежала дрожь — то ли от волнения, то ли от ужаса, то ли просто от любопытства.

Брианна покачала головой.

— Нет, его я не знаю, мне знакомо его имя, оно попадалось в газетах. А ты не… — обратилась она к Роджеру, тот хмуро покачал головой. — Ну да, в Британии, наверное, об этом не слышали, но в Бостоне это вызвало большую шумиху. Если я не ошибаюсь, Роберт Спрингер был одним из Монтокской пятерки.

Джейми сжал переносицу.

— Какой-какой пятерки?

— Это такая… В общем, люди занимались этим, чтобы привлечь к себе внимание. — Брианна махнула рукой. — Не важно. Они были активистами Движения американских индейцев, или, по крайней мере, начинали с этого, хотя даже для своей группы были чересчур ненормальными, словно у них не голова, а кочан капусты, так что…

— Капуста? Где капуста? — Разобрав единственное интересовавшее его слово, Джемми вылез из-под стола.

— Прости, малыш, не в этом смысле. — Бри попыталась найти, чем отвлечь Джемми, и в итоге сняла с руки серебряный браслет и отдала ему. Заметив, что отец и кузен сбиты с толку ее словами, она сделала глубокий вдох и начала сначала, стараясь подробно — иногда с моей и Роджера помощью — все объяснить и вкратце, пусть и сбивчиво, рассказать, какая печальная судьба ждала американских индейцев в двадцатом веке.

— То есть этот Роберт Спрингер — своего рода индеец? В смысле был индейцем в твое время. — Джейми стукнул пальцами по столу и нахмурился, стараясь сосредоточиться. — Что ж, это соответствует его рассказу: он и его друзья не одобряли поведение тех, кого они называли белыми. Видимо, это были англичане? Или европейцы?

— Ну да, правда, к тысяча девятьсот шестьдесят восьмому году они уже были не европейцами, а американцами, только индейцы-то были американцами раньше них и стали называть себя коренными американцами, и…

Роджер похлопал Брианну по колену, прерывая поток ее слов:

— Давай потом разберемся с историческими событиями. Что писали в газетах про Роберта Спрингера?

— Да. — Брианна нахмурилась и сосредоточилась. — Он исчез. То есть исчезла вся Монтокская пятерка. Они числились в розыске за какие-то взрывы, или угрозы, или что-то еще, уже не помню, и их арестовали, но затем выпустили под залог, и они вдруг все испарились.

— Видимо, так и было, — пробормотал младший Иэн, глянув на дневник.

— Газеты гудели целую неделю, — продолжала Брианна. — Другие активисты заявляли, что их убрали власти, чтобы на суде не всплыли какие-нибудь порочащие государство детали. Правительство, конечно, все отрицало. Тогда начались поиски. Кажется, я читала, что тело одного из пропавших обнаружили где-то в лесу в Нью-Гемпшире, или Вермонте, или вроде того, но причину смерти установить не смогли, а остальных пропавших так и не нашли.

— «Где же они? — тихо процитировала я запись из дневника, и волоски на шее встали дыбом. — Боже, где же они?»

Джейми с серьезным видом кивнул.

— Тогда, я думаю, это и есть Спрингер. — Он коснулся раскрытой страницы — как мне показалось, с уважением. — Он и его четверо напарников отрицали связь с миром белых и взяли себе имена своих настоящих предков — так он утверждает.

— И правильно, — тихим голосом сказал Иэн. Парень вел себя непривычно спокойно, и это снова напомнило мне, что последние два года он был могавком, который отказался от крови белых, получил имя Брат Волка и стал одним из Стражей Западных Врат.

Я думала, что Джейми тоже заметил странное спокойствие Иэна, однако он не отрывал глаз от дневника и, медленно листая страницы, кратко пересказывал нам их основное содержание.

Роберт Спрингер — или Та’винеонавира, Зуб Выдры, как он впоследствии себя называет, — был связан со многими в тайном мире экстремистской политики и в еще более тайном мире, который он называл шаманством коренных американцев. Не знаю, насколько его действия соответствовали настоящим верованиям племен ирокезов, но Зуб Выдры был уверен, что произошел от могавков и перенял от них те остатки традиций, которые смог обнаружить — или изобрести.

— «Впервые я повстречал Рэймонда на церемонии наименования».

Услышав это, я подскочила. Он уже упоминал Рэймонда в самом начале, но тогда я не обратила внимания на это имя.

— Он описывает этого Рэймонда? — настойчиво спросила я.

— Внешность — нет, — покачал головой Джейми. — Только упоминает, что Рэймонд был великим шаманом, который мог превратиться в птицу или животное, а еще проходить сквозь время.

— Не знаю, — сказала я. — Сначала мне показалось, что да, но теперь сомневаюсь.

— Ты о чем? — Брианна непонимающе смотрела то на меня, то на Джейми.

Я покачала головой и пригладила волосы.

— Не важно. В Париже я знала одного человека по имени Рэймонд… Но как он-то мог оказаться в Америке в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом?

— Ты ведь там была, верно? — заметил Джейми. — Ладно, пока отвлечемся… — Он вернулся к дневнику и почему-то перевел написанное дальше высокопарным языком: — «Заинтригованный Рэймондом, Зуб Выдры неоднократно встречался с этим человеком и приводил с собой несколько ближайших друзей. Постепенно зародился план — великий, отважный, поражающий своей задумкой».

— Сама скромность, — пробормотал Роджер.

— «Мы проходили проверку. Многие не справились, у меня получилось. Проверку прошли пятеро, которые услышали зов времени, пятеро, которые поклялись на крови, что мы пойдем на этот рискованный шаг, чтобы спасти наш народ от катастрофы. Чтобы переписать историю и исправить ошибки, чтобы…

— Боже, — простонал Роджер. — Они что, планировали убить Христофора Колумба?

— Не совсем, — ответила я. — Он