хп этому монстру, — воин с омерзением покосился на шевелящийся бурдюк. — Но приготовься, я начинаю!

Дзанг!

С клинка незнакомца сорвалась ослепительная молния, а сам воин взмыл в воздух.

— Серафим! — с гордостью прокомментировал Морок.

Богатыри дружно охнули, а полоска жизней глубинного монстра ухнула вниз. Осьминог-переросток разом лишился трети здоровья и дико завыл.

— Виииииииииииииииииии!

Один только Добрныя остался невозмутим.

— Маловато, — усмехнулся гном, и не думая помогать своему знакомому.

Вот только воину было не до разговоров.

Щупальца глубинной твари заметались, как бешеные, и серафиму приходилось прилагать поистине нечеловеческие усилия, чтобы не попасть под удар.

Серафим сначала порхал вокруг осьминога с трудом уворачиваясь от многочисленных щупалец, но затем резко сменил тактику.

Спикировав на кожаный мешок с зубастой пастью, он всадил в него меч, после чего просто повис на нём всем своим весом.

Из меча летающего воина сыпались молнии, а рваная рана становилась тем шире, чем ниже он скатывался. Полоска здоровья монстра, которую богатыри отлично видели, начала стремительно сокращаться.

К тому моменту, когда воин «доехал» до самого низа кожаного мешка, практически распахав его наполовину, жизни местного рейд-босса снизились аж до трети процентов.

— Неплохо, — с уважением кивнул Добрыня, около которого, в конце концов, оказался воин. — А теперь, сынок, посторонись-ка!

Серафим, небрежно смахнув с клинка мерзкую слизь, молча отлетел в сторону, уступая ход Добрыне.

И гном его не разочаровал.

Добрыня хлопнул в ладоши, и стеклянная сфера, в которой он до этого находился, взорвалась сотней осколков. Ещё один хлопок и осколки, сжавшись в гигантскую стеклянную иглу, вонзились в рейд-босса.

— Вииии!

— Щит ставь! — крикнул гном, окутываясь стеклянной сферой.

— Ого, как наш Добрыня могёт! — ахнул Муром.

— И не говори! — поддержал друга Алеша.

Стеклянная игла Добрыни полностью обнулила хп монстра, который, по классике жанра, оглушительно хлопнул, расплескав вокруг себя отвратительную белёсую жидкость и миллионы мелких острых шипов.

Серафим хоть и успел окружить себя грозовым барьером, но добрая половина шипов всё равно прошила его защиту, в мгновенье ока превратив воина в дикообраза.

— Прости, — виновато прогудел гном. — Я не знал про шипы.

— А зачем тогда кричал про щит? — проворчал серафим, сжигая пучками молний вонзившиеся в него шипы.

— Ну я ж агроном, — пожал могучими плечами Добрыня, — увидел, что щупальца сокращаться начали, вот и подстраховался.

Серафим хмыкнул и кивнул на сферу Добрыни, которую гном уже успел обновить.

— Хорошее стекло.

— Сапфировое, — согласился гном. — Ты как себя чувствуешь? Может быть, я успею антидот сварганить?

— За меня не переживай, — отмахнулся серафим. — Что дальше?

— Дальше мне нужен ключ, — ответил Добрыня, кивнув на выпавший из осьминога лут.

— Забирай, — не стал спорить воин. — Взамен расскажешь, зачем ты здесь?

— Дак это ж разве секрет? — пожал плечами гном, развеивая сферу и подходя к светящейся кучке. — За Кощеем пришёл.

— Ого! — удивился серафим. — Нет, я, конечно, предполагал, что тебе что-то нужно в этом мире. Но почему-то думал про артефакт. Какой-нибудь…

— Меч-кладенец? — усмехнулся Добрыния.

— Ну что-то типа того, — вынужденно согласился воин.

— Его мы уже нашли, — простодушно отозвался Добрыня. — А вот без Кощея нам дальше никак.

— Мы?

— Долгая история, — поморщился гном, вытаскивая из лута один-единственный ключ. — Забирай всё остальное. Я всё равно взять с собой не смогу.

— Ты видишь описание? — пробормотал Алеша, во все глаза рассматривая упавший с рейд-босса артефакты.

— Только названия, — прогудел Муром. — Икринка Капанея, Сердце Капанея, Вялый меч и Полупереваренный свиток портала в Центральный мир.

— Значит этого монстра звали Капаней? — хмыкнул Алеша. — Стоп, я не понял… Какого черта творит Добрыня⁈

Гном тем временем поблагодарил серафима и, достав из-за пазухи длинный шип с блестящей на конце капелькой яда, воткнул его себе в руку.

— Все под контролем! — тут же отреагировал Морок. — Ему нужно попасть в загробный мир.

— Он же сейчас умрет! — нахмурился Муром.

— Все верно, — терпеливо отозвался Морок. — По-другому к Кощею не попасть.

— Этот что, тоже за ним? — хмыкнул Алеша.

— Знаешь, каких трудов мне стоило подстроить все так, чтобы Алекс Айс решился последовать за вашим другом?

— Значит этого серафима зовут Алекс Айс?

— Технически он еще не до конца серафим, — поморщился Морок. — Но, в общем и целом, да.

— Погоди, — Муром не отрываясь смотрел на бездыханное тело Добрыни. — А дальше?

— Время в Загробном мире течет немного по-другому, — в голосе Морока скользнули нотки нетерпения. — К тому же, вы рискуете опоздать…

— Кто ж так делает! — возмутился Алеша. — Ты хоть понимаешь, каково нам сейчас? Это же наш друг!

— Увы, — будь у меча руки, он непременно бы ими развел. — Ничем не могу помочь Добрыне. В отличие от вас.

— Ну-ка поподробней, — Алеша тут же зацепился за слова меча.

— Чем раньше вы попадете в недра Хрустальной горы и активирует стелу, тем выше шансы вашего друга вернуться именно в этот мир.

— А что, — прогудел Муром, — есть ещё какие-то варианты?

— Есть, — подтвердил Морок. — Кощей может плюнуть на Второй шанс и попробовать пробиться сразу на Порог…

— Но… — Алеша с ходу уловил в голосе меча недосказанность.

— Но это будет преждевременно, — дипломатично ответил Морок.

— Бог с ним, Алеш! — Муром кинул на меч неприязненный взгляд и, поймав его в воздухе, сунул за пояс. — Время!

— Время, — вздохнул эльф. — Побежали?

— Побежали.

Богатыри дружно сорвались с места, готовясь к изнурительному забегу по дремучему лесу, но, к их безмерному удивлению, перед ними появилась широкая Лесная тропа.

— Вот только не надо удивляться, — усмехнулся Морок. — Благодаря вашей помощи, мои иллюзии, кхм, стали способны на большее.

— Ещё и попутный ветер, поди, нам организуешь? — проворчал Муром.

— Опередить Бадана в моих интересах, — хмыкнул Морок. — Я вам не только ветер, я вам попутное течение организую!

Мурому очень хотелось уточнить, каким-таким образом можно повернуть течение вспять, но не стал.

Во-первых, некоторые вещи лучше не знать, а во-вторых, сейчас были более важные дела.

* * *