нему. Я не стыжусь своего тела. Оно далеко не идеально, но мужчины не замечают таких вещей — или, по крайней мере, хорошие мужчины — особенно когда хотят тебя трахнуть.

Эти красивые голубые глаза остаются приклеенными к моим глазам, а губы изгибаются в соблазнительной улыбке.

— Я не думала, что ты застенчив, Грейсон.

— Я нет, — говорит он, позволяя своему взгляду бродить по моему обнаженному телу. — Как бы мне ни нравился этот вид. У нас есть работа.

Я дуюсь.

— Я предлагаю тебе себя на блюде, а ты отказываешься из-за работы?

Драма будет моим именем.

Грейсон обхватывает меня руками за спину, и я медленно иду в его объятия, прижимаясь кожей к его одежде. Он глубоко вдыхает и издает разочарованный стон.

— Я не отвергаю тебя, тигрица. Обещаю. Как только мы закончим, я буду трахать тебя целыми днями, если ты этого хочешь.

Схватив его за рубашку одной рукой, я моргаю, глядя на него сквозь ресницы.

— Обещаешь?

Он прикусывает нижнюю губу зубами.

Тот, кто сделал его таким горячим, заслуживает Почетной медали. Они оказали миру услугу, создав Грейсона.

— Я обещаю.

Я щурюсь на него и вздыхаю. — Хорошо, эта работа должна быть стоящей.

Он ухмыляется.

— Тебе понравится.

— Долго нам еще ждать?

Я сижу на переднем сиденье рядом с Кольтом. Он отвез нас в один из захудалых районов города. Грейсон рассказал мне о работе по дороге. Сомнительный вампир, который любит детей больше, чем следовало бы. Обычно Грейсон сам разбирался с мусором, но, поскольку мне так уж нужна практика, он решил, что мне будет приятно взять на себя инициативу.

Он был прав.

Как только он передал мне эту информацию, меня охватило ощущение зуда, которое не утихало. Он назвал это жаждой крови Охотника.

— Он скоро будет здесь. Ты чувствуешь его?

Я сжимаю губы и пытаюсь преодолеть непрекращающийся зуд. Это невозможно.

— Нет.

Кольт смотрит на Грейсона.

— Это ее первая охота. В следующий раз она сможет почувствовать его быстрее.

Бросив на него благодарный взгляд, прежде чем повернуться и посмотреть в окно, я стараюсь не думать о себе как о неудачнице. Все требует времени. Я никогда не делала этого раньше. В следующий раз будет лучше.

Здесь дюжина бездомных, несколько проституток и головорезов, которые торгуют наркотиками. Мои губы кривятся при виде наркодилеров, но они сегодня не враги. Плюс, я выполнила изрядную долю своих внеклассных занятий. Мое внезапное отвращение, должно быть, вызвано во мне Охотницей. Она не любит коррумпированных отбросов.

Мимо машины проходит фигура в капюшоне. У меня мурашки по коже, и я смотрю на его спину. Я тянусь к дверной ручке.

— Вот, — говорю я на выдохе.

— Хорошо, — говорит Грейсон. — Охота началась.

Я выхожу из машины прежде, чем он заканчивает говорить. Грейсон и Кольт следуют за мной, держась на расстоянии. Это моя работа, и я ценю, что они не контролируют меня на каждом шагу, пока я буду справляться с этой задачей. Моя цель ныряет в переулок, и я прищуриваюсь.

Это не может быть хорошо.

Я ускоряю темп и останавливаюсь на крошечном расстоянии от поворота, когда дохожу до конца переулка.

Вампир оборачивается. Его глаза из серых становятся полностью черными, и он шипит на меня. Позади него скулит что-то маленькое и хрупкое.

Это все доказательства, которые мне нужны. Этот ублюдок попался.

— Ты мертв, — говорю я, затем указываю на ребенка в его руках. — Отпусти его.

Вампир отталкивает ребенка к стене и разворачивается, бросаясь ко мне.

— Что, без представления? — я выбрасываю левый кулак, разбивая его лицо и ухмыляюсь, когда его голова откидывается в сторону достаточно сильно, чтобы лишить его равновесия. — Я Деми, ваш дружелюбный соседский Охотник.

Я пинаю его в живот, и он летит по грязному бетону.

— Где твои манеры? Ты должен сказать, что рад познакомиться.

Вампир кашляет и вскакивает на ноги.

— Ты связываешься не с тем вампиром.

— Ха. Вот это смешно, — если бы он только знал, с кем я провела последний месяц.

Моя кожа кажется слишком стянутой, но я не могу сейчас сосредоточиться на этом. Каждая часть меня обращает внимание на вампира, который скоро умрет. Он приближается ко мне, и я пинаю его с разворота. Его тело врезается в кирпичную стену, оставляя вмятину. Когда он падает, я прыгаю на него сверху, сжимая его горло в руке.

— Ты не назвал мне свое имя. Хотя я полагаю, это не имеет значения, ты достаточно скоро умрешь.

Я бросаю быстрый взгляд на ребенка, лежащего жалкой кучей от испуга на земле. Он все еще дышит. Это все, что имеет значение сейчас.

— Прекрати с ним играть, Деми, — говорит Кольт, когда они с Грейсоном выходят из-за угла, осматривая сцену.

— Возьмите ребенка, — говорю я им, не заботясь о том, кто сделает то, что я прошу, лишь бы кто-нибудь это сделал. Когда я слышу, как сердцебиение покидает переулок, я смотрю на вампира. — Мне хотелось бы сказать, что было приятно с тобой познакомиться, но я не люблю лгать, — я впиваюсь пальцами в его кожу. Кровь хлынула из ран и покрыла мою руку. Я отдергиваю ее и разрываю ему горло. Багровая жидкость брызнула мне на щеку.

Я не останавливаюсь. Если я это сделаю, я не уверена, что смогу довести до конца следующую часть. Дотянувшись до кинжала, я гримасничаю и произвожу необходимые манипуляции, отрывая его голову от тела. Я отбрасываю голову в сторону и, шатаясь, поднимаюсь на ноги.

Зажигалка оживает с первой попытки. Я прижимаю ее к его одежде и отступаю, как только она загораются.

Странное ощущение зуда покидает мое тело в тот момент, когда его кожа начинает гореть.

Я смотрю на Грейсона и Кольта, вытирая лицо тыльной стороной ладони.

— Что теперь?

Кольт

Деми стоит рядом с горящим телом и выглядит так, словно только что вздремнула три часа. Ее лицо светится, а красные глаза медленно тускнеют и возвращаются к своему обычному цвету.

Грейсон смотрит на отрубленную голову.

— Я не стану класть это в машину, Маттео нас убьет.

— Хорошо. Я понесу это, — она раздраженно вздыхает и хватает голову за волосы. — С ребенком все в порядке?

Я киваю.

— Я заставил его забыть и оставил у полицейского участка в нескольких кварталах отсюда.

— Хорошо, — говорит она, улыбаясь мне. — Мы хорошая команда. Ты спасаешь детей, а я убиваю придурков-вампиров, — она имитирует воздушный поцелуй.

Невозможно контролировать взрыв смеха, вырывающийся из моей груди. Эта женщина