жильё дотла. Он — не кретин, ему понятно, чем тут занимались! — Вот твой крестик, непорядочная христианка! — Цепочка тихо звякает, опускаясь на столешницу. — Считай, я не заметил, как потрескались эти ящики, Люций! — Глаза выцепляют ещё одну дверь в конце комнаты — вот и ванная. — Виктория, мне жаль твоего коллегу, он не заслужил своей участи, но меня мучает один вопрос… знаешь, пока мы с большим, чёрным парнем Айком добирались сюда, он успел многим поделиться! — Он дёрнул ручку, но та не поддалась. На чужом, не принадлежащем ему лице расцвело блаженство — попались! — У тебя свадьба через месяц, а ты так легко прыгнула в пучину страсти с этим сатанинским отрод… отребьем?! Он ведь нынче даже не отродье, всего лишь бездомная шавка. Ни кола, ни двора. Он тебе рассказал? Или заливал про дворцы и Огненные сады, пока ты покорно раздвигала ножки? — Створка прочная, цельнодубовая, ломать такую — много шума. Зато косяк хлипкий. Он решил, он вырвет замок, просто дёрнув посильнее. — Тук-тук-тук, Ромео и Джульетта, надеюсь, вы одеты? Прятки кончились. Выходите! Иначе я сам зайду!

Ни звука, ни шороха, и это злит. Он впивается в хромированную ручку, собираясь рвануть ту на себя и…

У Люцифера был ровно один шанс, чтобы воспользоваться ситуацией, и тот его не упустил. Демон распахивает дверь изнутри и прописывает ей по лицу убийцы. Тот как раз успел вложить достаточно усилий в рывок, чтобы получить ими в нос.

— Давно не виделись! — В один прыжок достигает преступника, которого отфутболило к полу, и пробивает с локтя в солнечное сплетение.

— Сын Сатаны, моё почтение! — Соперник пытается подняться, но его крыло придавили коленом.

— Сын пизданутых идиотов, моего почтения ты не дождёшься. — Завязывается драка, и Люций в ней с козырной мастью в рукаве. Он не даёт чужим рукам применить чары и давит коленом на кость в крыле в попытках сломать.

— Ты мне не нужен, вали в водоворот, приговор Вики Уокер я уже вынес.

— И что, донёс? — Серия коротких ударов в табло, пока из виска и изо рта не начинает течь кровь. Ладони демона заняты, и тумаки он наносит лбом. Собственному лицу чертовски больно, но оно того стоит. — Не расплескал?!

— Погоди… Погоди! — Видимо, больно не только Люциферу — это не может не радовать. — А если договоримся?

— Быстро переобуваешься, — больше он не поверит в эту чушь, как бы не манила мысль заключить сделку, — время переговоров прошло.

— Я дам тебе слово…

Договорить убийце не суждено, костное образование в его крыле крошится, хрустит, наконец, ломается, заставляя позорно завопить. Но, неожиданно, крик играет в плюс: всего на мгновение сатанинский сын ослабляет хватку запястья и этой секунды оказывается достаточно.

Преступник выдёргивает золотое вервие, накидывает то, не особо различия, куда целится, слышит сипящий, задушенный звук мужского горла, стирает с физиономии свою кровь, целые подтёки, и медленно, сутуло поднимается вверх, удерживая «поводок».

— Бешеной псине нужен строгий ошейник, — Мальбонте лихорадит от ярости: он снова почти проиграл, спасла тупая случайность. — А сейчас я найду её, — он тянет Люция к окну, там встроены литые, громоздкие трубы, и конструкция выглядит надёжной. — И мы хорошенечко развлечёмся!

— Подними руки вверх и отойди к стене, ублюдок! — Виктория возникает в дверном проёме, и Малю даже любопытно, где она пряталась, и почему так уверенно наставляет на него чёрную, г-образную штуку, придерживая сверху фонарь. Это что, должно его напугать?

— Вики, какая встреча! — Он не выполняет ничего из озвученных требований. Привязывает хрипящего Люцифера сетью к железкам и делает дружелюбный шаг вперёд, будто настал момент обнять старую знакомую.

Темнота играет против Уокер, поэтому соображает она быстро. Пушка — слабая попытка отвлечь внимание: криминалист уже знает, вреда той не нанести. Но за спиной у Вики жидкость для прочистки раковины, в составе которой столько химии и эмульгаторов, что у женщины нет сомнений — этакая смесь не то, что бессмертного, она республиканскую партию в Сенате плясать заставит!

— Мы знакомы? — Старательно воссозданное удивление. Из сумрака в зону видимости ступает мальчишка, совсем ещё зелёный, лет семнадцати или восемнадцати. Сальные светлые волосы, тощая, воробьиная грудь, отливающая синевой кожа, щёки вспаханы фурункулами, которые называют вульгарными.

«Это не подросток. Этого подростка давно нет, там кто-то ещё, кто убил Айка!», — она вглядывается и цепляется за радужки, те похожи на чёрное зеркало, которое поглощает свет, становясь ярче. — Показания… Фотороботы… Необычные, чёрные глаза!», — Виктория дёргает рукой и тут же плещет в лицо убийце вонючую жижу.

— Су-у-уука! — Потолки тут высокие, и ор усилен эхом.

Маль схватился за веки, под которыми защипало, и стал кружить на одном месте, не видя происходящего. Поэтому, бросая ополовиненную бутылку, девушка рванула к «Леонарду».

— Почему ты сидишь?! — Она тряхнула его за плечи и вдруг различила, что шея у того словно стянута петлёй, а кожа напряжена и кровоточит. Первая же мысль показалась кошмарной: он мёртв, ему перерезали горло. — Люций! — Вики цепляет нечто невидимое вокруг мужского кадыка и до боли обжигает пальцы, на которых тут же расцветают огромные, обнажающие красное мясо раны. — АЙ!

— Уокер! — Видимо растянуть удавку ей всё же удалось, потому что демон хрипит отсутствием голоса, — беги!

Но она не успевает ни убежать, ни даже сдвинуться с места, так как в следующей момент всё перед взором Виктории темнеет, становясь мерным, одинаковым ничем.

* * *

Узлов, которые могут пригодиться в горах, много. Но лучше знать шесть, но хорошо, чем тридцать, но плохо. Примерно так говорил инструктор из бывших скалолазов на профильной полицейской подготовке. О чём Маль, конечно, не в курсе. Как и не в курсе он о том, что Уокер давно пришла в себя, скрючившись на диване, и даже освободила руки от бельевой верёвки.

— Ты проверил, что она жива? — Бас Люцифера похож на рычание.

— Да жива она, жива! — Убийца в другом конце гостиной и явно чем-то занят. — Пока жива.

— Что ты хочешь?

— Я? — Мальбонте явно обескуражен вопросом. Он-то думал, тот давно стал риторическим. — Хорошо, я отвечу. Я хочу жить и не бояться. Хочу навсегда избавиться от этого пакостного чувства, которое появилось… — он переводит взгляд на Вики в отключке, — …с неё. Ровно с того момента, когда она переиграла Шепфамалума, так просто, так легко сбежав из его острога, в котором я просидел зверьком. О, это было восхитительно! А ещё ужаснуло, потому что я очень хорошо понял, какая незавидная участь однажды настигнет и меня. Она — самый ненадёжный сосуд, который только могла найти половина моей силы. А в компании с