Андрей мягко обхватил Шэрон за плечи.

– И давно ты здесь?

– Уже вторую Стёску, – с хрипотцой ответила девочка. Бороться со слезами становилось все сложнее. – Хожу по рядам, прошу еду. Но почти никто не подает. Фрон очень злится. Сказал, что меня не жалко. И перед Сновременьем будет о… опе… – она всхлипнула…

– Операция, – пробормотал Андрей, чувствуя, что под сердцем словно образовалась бездонная пропасть.

Он посмотрел на Шэрон. На круглое, с большими синими глазами, лицо. Сегодня она станет другой. Как те несчастные ребята, на которых нельзя глядеть без дрожи.

– Я говорила с одной девочкой, – проглотив слезы, сообщила Шэрон. – Она сказала, что это очень больно и страшно.

– И что же, – с трудом выдавил Духов. – Уже ничего нельзя сделать?

Шэрон мотнула головой и молча указала в сторону. Андрей повернулся и увидел в конце ряда тяжелую дверь над железным крыльцом в пять ступеней. Рядом стоял Фрон – настоящий гигант, выше двух метров. Туловище напоминало огромный шар, оно держалось на коротких и кривых ногах. Длинные и тонкие руки сгибались в четырех местах, на каждой по шесть суставчатых пальцев. Маленькая голова запрокинута назад – видимо, Фрон не мог двигать ею. Зато выпуклые, налитые кровью глаза вращались с дикой скоростью. Очаг Умений не светился, отчего походил на высохший человеческий кулак.

«Это и есть Столяр, – догадался Андрей, глядя на великана. – Чудовище».

Фрон разговаривал с двумя людьми – толстой неопрятной женщиной с жидкими кудрявыми волосами черного цвета и мужчиной в костюме Шкурника. Узко посаженные глаза и массивный подбородок придавали ему сходство с Перлмаром.

«Да это его брат! – дошло до Андрея. – Дядя Шэрон!»

Кривой рот Фрона шевельнулся, люди отошли на пару шагов, поклонились. Столяр извлек из кармана три облигации, сунул Шкурнику. Тот, вновь принявшись кланяться, развернулся и направился мимо прилавков. Толстуха двинулась следом.

– Все, – прошептала Шэрон. Она вздрагивала, в глазах стояли слезы. – Они продали меня Фрону.

– М-да-а, – сочувственно протянул Румус. – Не повезло тебе, малая.

– Нет уж, – пробормотал Андрей, выпрямляясь. – Они тебя не продадут!

Он повернулся к дяде Шэрон и его жене – те встали, с довольным видом разглядывая дощечки, – и двинулся вперед.

– Э-э-э! Ты куда собрался?! – завопил Румус, хватая его за плечо. – Совсем рехнулся! Не суйся не в свое дело! Не зли Столяра! Опасно это!

Духов молча вырвался и пошел дальше, сжимая кулаки.

Перед глазами маячили изуродованные дети. Шэрон не будет такой! Ни за что! Он не позволит! Нужно поговорить с ее дядей. Убедить. Заставить передумать.

Дядя Шэрон уже заметил Андрея, недобро прищурился и поспешил спрятать облигации в сумку через плечо. Его жена скорчила злую рожу и выступила вперед.

Духов остановился в двух шагах, чуть склонил голову.

– Здравствуйте, – выдавил он, понятия не имея, с чего начинать. – Вы меня не знаете, но…

– Вот именно что! – сварливым голосом отозвалась жена Шкурника.

– Не знаем – и знать не хотим! – вторил брат Перлмара. – Поэтому проваливай, пока не получил!

– Вот именно что! – вновь каркнула женщина. – Проваливай! А то у нас рука тяжелая!

– Да постойте же! – чуть не плача, взмолился Андрей. Мысли путались, сердце таранило ребра. – Послушайте, пожалуйста! Я бывший сосед вашего брата, – он посмотрел на Шкурника, тот нахмурился.

– И что дальше? – недовольно осведомился дядя Шэрон. – Моего брата больше нет. Его убила тварь! Очень жаль, но тут ничего не поделаешь! – судя по тону, ему было плевать на гибель Перлмара. – Если хочешь выразить соболезнования, давай быстрее. У нас дел полно!

– Вот именно что! – истерично поддакнула жена Шкурника.

– Нет… То есть да… я вам соболезную, мне очень жаль… – Андрей вконец запутался, растерялся. – Но я… о другом хочу. О Шэрон.

Муж и жена переглянулись – с испугом и злостью.

– А чего о девке говорить?! – сурово осведомился брат Перлмара. – Не повезло ей, тут уж ничего не попишешь!

– Вот именно что! – тетка посмотрела на Андрея с вызовом.

Духов не ожидал такого напора.

«Давай! – мысленно подгонял он самого себя. – Соображай!»

Дядя Шэрон и его жена хотели воспользоваться паузой и уйти, но Андрей снова заступил дорогу. Лицо Шкурника потемнело. Он двинулся на Духова. Процедил:

– Ты, парень, меня не зли лучше! И нос в чужие дела не суй! Я ведь по-всякому понять дам!

– Зачем вы продали ее Столяру?! – выпалил, наконец, Андрей.

Брат Перлмара на мгновение вжал голову в плечи. Потом злобно сверкнул глазами.

– Еще раз говорю: не твое это дело, – чем тише он говорил, тем страшнее становилось Духову.

С каждой секундой Андрей все отчетливей понимал, что напрасно ввязался в ссору. Но и отступить не мог. Не позволяла жалость к Шэрон и чувство вины перед девочкой. Он не спас ее родителей. Пытался, но не спас – так надо хотя бы помочь ей самой.

– Не суйся, – угрожающим тоном продолжал Шкурник. – Думаешь, мы такие-сякие, раз продали племянницу?! А знаешь, каково впятером в келье?! В этой тесной, вонючей и грязной комнатенке, когда друг на дружке спать приходится! Не знаешь! А раз не знаешь – не разевай рот!

– Он же искалечит ее, – прошептал Андрей. – Вы видели попрошаек? Видели, что Столяр с ними делает? И Шэрон будет такой! У нее перед этим Сновременьем операция! Через несколько часов!

Оба молчали, глядя на Духова так, словно тот застукал их за чем-то грязным.

– Ей всего десять лет, – продолжал Андрей. – Она только что потеряла мать и отца, а теперь вы отправляете ее…

– На смерть, хочешь сказать?! – злобно перебил Шкурник. – Ничего подобного! Ей там будет лучше, чем у нас!..

– Лучше?! – закричал Андрей, чувствуя, как накатывает волна ярости. – Ее превратят в чудовище! В калеку!

– Не ори! – дядя Шэрон схватил его за грудки. – Да, мы знаем, что с ней будет! Но уже поздно: Столяр заплатил нам! И обратного хода нету!

– Вот оно, значит, как… – Духов с ненавистью глядел в узко посаженные глаза. – Он вам заплатил. А вы и рады – променять человека на облигации! На три дощечки, да?! – последнее он выкрикнул.

– Заткни пасть! – рявкнул Шкурник и встряхнул Андрея. – Еще раз повысишь голос – я тебе зубы выбью, понял?! А теперь отваливай! И больше нам на глаза не попадайся!

От резкого толчка Духов чуть не упал. А дядя Шэрон и его жена прошли мимо.

«Нет! – Андрей повернулся к ним. – Не сдамся!»

Он догнал их, забежал вперед и преградил путь. Брат Перлмара затрясся от ярости.