— Тот у нас ходит, да. Он ничего. Звал вас?

— Нет, не звал.

Дяденька одобрительно и рассеянно покивал головой.

— Ну ладно, идите к мамке-то.

— Что-то недоговаривает этот староватый дедушка, — прошипела мне Леся.

Староватый дедушка. Вместо того чтобы обсудить с сестрой странное поведение дяденьки Митяя, я принялась хохотать. Ничего не могла с собой поделать. Леся тут же надулась и замолчала. Тогда я подняла какую-то палку, валявшуюся рядом с тропинкой, и принялась нарочно сбивать желтые головки одуванчиков. Вичкой.

Сестра сразу раскричалась, отняла у меня палку и зашвырнула куда-то на грядки в лопухи. Там вроде что-то шарахнулось, будто пряталось в густой траве. Я бы еще чем-нибудь туда запульнула, но Леся снова не дала, потащила к маме.

Скучно...

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Мы, толкаясь и в шутку препираясь, ввалились в наш домик, но вовремя вспомнили о маминой мигрени и затихли. Но она не спала, просто лежала, полуприкрыв глаза, какая-то несчастная. И очки сняла. Я сначала хотела рассказать про страшную старуху, но потом посмотрела на мамино бледное лицо, темные круги под глазами и передумала. В конце концов, с нами же ничего такого не случилось. Вот мы здесь, целые и невредимые. А маме будет только лишнее волнение. Расскажем потом, когда отсюда уедем.

Даже Леся, любительница потарахтеть обо всем подряд, молча пристроилась у мамы в ногах.

Тут мой взгляд упал на полку с книгами. Отличненько, есть чем заняться. Посмотрим, какую литературу предпочитают местные жители. Небось тоже классику, как в выборе картин и ковриков.

В пересказе для школьников наверняка. Репродукции книг.

В восторге от собственного остроумия, пусть и мысленного, я стала разглядывать корешки.

Судя по состоянию книг, их сослали в пристройку из-за ветхости. Все они были переплетены в самодельные обложки из картона и даже, кажется, настоящей кожи. На корешках были выведены от руки печатными буквами названия. И никакой художественной классики среди них не было, в моем понимании. Старье, это правда.

Еще дореволюционный алфавит, настоящие чернила. Странный запах, совсем не похожий на привычный бумажный. Наверное, опять сказывалась близость к бане.

Все томики, брошюры и даже тетрадки, толстые и тонкие, стояли на полке очень плотно, так что пришлось приложить усилие, чтобы вытащить одну книжку, не уронив и не порвав другие.

Леся внимательно следила за мной, не задавая вопросов и не комментируя. Я прямо ждала, что сейчас будет лекция про аллергенную книжную пыль, пылевых клещей, ядовитые испарения с пропитанных чужой слюной страниц. Ну как обычно.

Но сестра молчала. Необычно было и то, что Леся промолчала про настырную бабку. Я-то — понятно почему. Но Леся обычно сначала бухтела, а потом спохватывалась. Только, видимо, не сейчас.

А я-то уже приготовилась беситься. Ну ладно... Пожав плечами, я осторожно открыла слегка пыльную книжку на первой попавшейся странице и, с трудом разбирая слова с ятями и лишними твердыми знаками, начала вслух читать. Было очень смешно:

— «Аще верх главы потрепещет, лицо или уши горят, во ухо десное и левое пошумит, длань посвербит, подошвы отерпнут...»

Леся смешливо фыркнула:

— Что за «отрепнут»?

Я перевернула книжку и прочла на корешке:

— Называется «Трепетник».

Мама отчего-то не поддержала наш хохот и даже как будто напряглась.

— Дай-ка мне посмотреть.

Надев очки, она взяла у меня из рук книжку, осторожно полистала, нахмурившись. Поставила, то есть, скорее, впихнула на полку, стала перебирать остальной книжный антиквариат, весь потрепанный, пожелтевший, с завернувшимися от частого использования углами страниц, рассуждая вслух больше сама с собой, чем с нами:

— «Рафли», «Мысленник», «Зелейник», «Сносудец»... Что за странная подборка? На церковные тексты не похоже. Какие-то старинные гадания, что ли. Неужели подобные тексты кто-то до революции мог официально издавать? Льва Толстого вон от церкви отлучили, а за такое вообще, наверное, сжечь могли...

— Так вот почему эти книжонки сослали из хозяйского дома! Странно, что вообще не уничтожили. А разве у нас жгли ведьм?

— Их везде жгли, — скупо проронила мама.

— И откуда эти книги взялись у дяденьки Митяя? Он не похож на колдуна, — сообщила Леся, которая, можно подумать, видела очень много колдунов.

— Давай я дальше почитаю! — предвкушая что-то очень забавное, попросила я.

Но мама почему-то не разделяла наше веселье:

— Нет уж. Пусть стоит, где стояло. Чертовщина какая-то. Не нравится мне это...

Но Леся, ухитрившись под шумок тоже пробраться к полке, уже азартно листала какую-то брошюру:

— Во, слушайте! — Немного запинаясь, она с выражением продекламировала: — «Болезней и смерти злой дух ночами бродит под окнами жилых изб. А под мышкою голову свою держит. И кличет его голова хозяев и домочадцев,