Не сразу, но Боря понял, что эти камешки являются почти копией его собственного. В них даже дырочки имелись. И что с ними делать? Не найдя больше ничего, мальчик с опаской стал разглядывать мумию. Как же это лицо знакомо! И выглядит хотя и истощенным, но все же скорее живым, чем мертвым. Стоп, ведь если верить рассказу этой девушки, его так и не смогли убить. Живым похоронили, что ли? Жуть!

Ах, вот оно что! На шее мумии Боря увидел толстую нитку, спускающуюся на грудь двумя разорванными концами. Это же было ожерелье из синих камешков, которые валялись сейчас на полу! Что там девушка рассказывала про осквернителей этой могилы? Видимо, они хотели снять красивое ожерелье, разорвали нитку, и камешки рассыпались. Но почему не унесли?

Ладно, то были их проблемы, а ему, видимо, придется сейчас нанизывать камешки заново. Боря осторожно потянул за край нитки, и она подалась, заскользила по шее мумии и оказалась в Бориных руках. Теперь собрать камешки…

Едва рука зачерпнула горсть камешков, как в голове яркой вспышкой предстала картина: вдалеке огромное святилище лежит в руинах, с которых еще поднимается пыль, а прямо перед ним на земле распростерто тело давнего и ненавистного врага. Оно по всем признакам мертво, но кто-то из собравшейся толпы истошным голосом вопит, что нельзя его сжигать, как всех умерших. Что дух этого чародея, породнившись с подземным хозяином, не может покинуть тело, пока оно цело. А уж если покинет – жди беды, ибо неизвестно, в каком обличье он после этого явится.

Боря потряс головой, избавляясь от наваждения. Вот они как, оказывается, чародея обезвредили, заточили в гробницу и надели ожерелье из загадочного камня, которого он боялся!

Собрав камешки, Боря вышел в освещенный коридор, чтобы легче было нанизывать. Вопреки его опасениям нитка не истлела от времени, оставаясь гибкой и гладкой.

Внезапно до Бориных ушей донесся негромкий гул. Мальчик приложил ладонь к стене, она чуть заметно вибрировала. Значит, надо скорее действовать. Боря никогда в жизни не нанизывал бусин, поэтому получалось у него медленно. А вибрирующий звук нарастал…

Вот, наконец, и все, узел завязан, ожерелье готово. Теперь надеть эту штуку на шею мумии и выбираться отсюда поскорее.

Войдя в темную гробницу, Боря взял в зубы мобильник с включенным фонариком и подошел к мумии, неся ожерелье в вытянутых руках. Мысль о том, что придется приподнять мертвую голову, вызывала тошноту. Прикоснулся, отдернул руку, снова прикоснулся…

Глаза мумии стали открываться. Этого еще не хватало! Боря замер. Может, это просто так бывает с мертвыми? Он где-то слышал…

Глаза открылись, и живой осмысленный взгляд уставился на Борю. Тело пошевелилось и медленно село. Мальчик отступил на шаг и стоял оцепенело, так и держа в руках ожерелье. Мобильник упал на пол.

Из горла мумии вырвался хрип, перешедший в слова:

– Опять ты… По-прежнему мстишь… Ты хоть помнишь еще, за что мстишь?

Ничего такого Боря не помнил, ему и в голову не приходила мысль о мести. О какой мести, за что? Он не ответил ни слова, со страхом глядя в глаза этого страшного существа.

А оживший мертвец продолжал:

– Каждый раз ты становился у меня на пути! Надеешься помешать и теперь? Так тогда ты был сильным воином, а теперь кто? Щенок малолетний, да еще и трусишка! Ну-ка, попробуй сделать то, что собирался…

Но Боря уже не слушал. Гипнотическое оцепенение прошло так же быстро, как и появилось. Злость, столь же древняя, как эта гробница, захлестнула мозг, избавляя его от лишних мыслей. Размахнувшись, мальчик швырнул в лицо мертвеца ожерелье, отчего тот резко смолк и отпрянул, а сам выбежал в освещенный коридор. Погони не было, да оно и понятно, ведь этих светильников никакая нечисть не переносит. Стоп, а что, если…

В памяти всплыла валявшаяся в гробнице ажурная подставка. Наверняка там прежде был светильник, а незваные гости его забрали или уничтожили, что и дало мертвецу выход.

Злость подстегнула Борю к решительным действиям. Он подошел к крайнему светильнику и бережно поднял его за подставку. Веса в нем почти не было, даже подставка оказалась легчайшей. Подняв светильник на уровень лица, мальчик посмотрел сквозь него и зажмурился. Перед глазами предстал веселый летний день из детства, мама… Как же давно он блуждает по этим склепам без солнца, как он по нему соскучился!

Уже ничего не боясь, Боря со светильником в руках вошел в гробницу.

– Ты как меня назвал?! Да, я молод, я жив и здоров, и у меня все впереди. Я радуюсь жизни и гуляю под солнцем. А ты, чего ты добился? Тебе нравится быть говорящей кучей мертвечины, а, Эрнвах? Этого ты добивался своими трудами и кровью других?

Эрнвах вряд ли его слушал. Он выпал из своего каменного гроба и теперь корчился в углу, закрываясь обрывками одежды от, казалось бы, неяркого света. Неяркого, подумал Боря, но по-настоящему солнечного. Лучик солнца, древнего солнца, пойманный тысячелетия назад.

Мертвец забился в корчах и затих, распластавшись на полу. Тогда Боря поставил светильник на высокую полочку, под которой валялась старая подставка. После чего взял с пола ожерелье и уже без страха надел мертвецу на шею.

Выйдя, Боря захлопнул дверь, раздались несколько тихих щелчков, и дверь превратилась в часть стены без малейших признаков прохода. Боря спохватился, что его мобильник остался там, но открыть дверь заново не получилось.

Юная хранительница встретила Борю у подножия лестницы. Лицо ее было грустным, и мальчик подумал, что сделал что-то неправильно.

– Ты все сделал, как надо, – угадала его мысли девушка. – Но… слишком поздно.

– Почему?

– Слышишь этот гул? Подземный хозяин уже поднимается из глубин! Прежде его мог сдержать Эрнвах, а теперь не сможет никто. Вырвавшись наверх, он натворит много бед, пока не взойдет солнце…

– И солнце убьет его?

– Ах, если бы! Подземный хозяин умен, он скроется перед рассветом, чтобы на следующую ночь явиться опять. Эрнвах почти никогда не допускал его выхода на поверхность земли, ублажая многочисленными жертвами в глубине. Лишь дважды он вызывал его наружу, для устрашения непокорных. Первый раз, когда люди, восставшие против его власти, не испугались этого гула и не подчинились его повелевающему взгляду. Был там, я слышала, один воин, на которого чары Проклятого не действовали. Он-то и спас своих соратников. Но когда из глубин поднялся сам Язу, все были настолько устрашены, что больше не решались противостоять чародею. Второй раз это было много лет спустя, но тогда уже ничто не помогло Проклятому. Святилище было разрушено, и с кровавым культом, казалось, покончено навсегда.

– А как его тогда победили? – спросил Боря. – Я слышал про какую-то лошадь…

– Какую-то! – горько повторила девушка. – Все давно забыли про Небесную Лошадь, которая, если случалась беда, по первому зову приходила на помощь. В прежние-то годы у человека имелись враги пострашнее диких зверей или злобных соседей… Но когда этих врагов не стало и надобность в помощи отпала, про Небесную Лошадь забыли. И наши племена, чтившие ее, тоже давно ушли из памяти. Впоследствии нас назвали амазонками и насочиняли таких небылиц, что слушать мерзко! Правду о нас уже почти никто не помнит, зато у подземного хозяина нашлось много почитателей. По всем землям ему еще долго капища строили, жертвы приносили, да и сейчас кое-кто не прочь…