двери. Готовясь встретить толпу дружелюбных покупателей, нетерпеливо переминающихся у входа, она изобразила такую же дружелюбную улыбку. Толпы, однако, не обнаружилось. Как и небольшой очереди. Перед дверями не было вообще никого. Ни мистера Бэсстола, ни мисс Репей или миссис Хэвгуд; ни учителей, ни библиотекарей, ни учеников летней школы. Ни единой души.

– Какое у нас на сегодня меню, Роз? – спросила появившаяся в торговом зале Лили. – Вот те на… Покупателей-то и нет.

Услыхав ее, Чип, загорелый и мускулистый, высунулся в распашные двери, сжимая в каждой руке по горсти кокосовой стружки.

– Хм, странно, – пробормотал он. – Обычно во вторник с утра мы загружены дальше некуда.

– Да уж, чудно́! – согласилась Лили. – Как будто в городе что-то стряслось.

– Надо еще подождать. – Роз нервно передернула плечами. – Покупатели придут. Непременно придут. – Она собрала маффины с нескольких почти пустых подносов и переложила их на один, поправила красивые фарфоровые подставки с семислойными тортами, подмела черно-белый кафельный пол под крутящимися коваными табуретами, хотя Чип только вчера его тщательно вымыл. Роз даже вытряхнула старенький коричневый придверный коврик. А потом встала за прилавок и принялась ждать.

* * *

Минуло три часа, однако в пекарне так никто и не появился, если не считать миссис Карлсон, которая спустилась со второго этажа, дабы сообщить, что «сонную тетерю» Лик не добудиться и что она, бедная женщина, вынуждена пропустить сеанс загара, поскольку нужно торчать в доме и приглядывать за девчонкой, пока та не соизволит вылезти из постели. Сделав это заявление, миссис Карлсон окинула взглядом Роз в ее новом образе, хмыкнула и удалилась обратно наверх.

Никто не проходил даже мимо пекарни, не проезжал на машине. Роз, как и обещала себе, позвонила своей подружке Александре, чтобы позвать ее погулять, но та не ответила на звонок. Казалось, будто планета перестала вращаться, а Чудсам об этом просто забыли сообщить.

Чип закончил с выпечкой и сидел на кухне над японским кроссвордом. Тетя Лили в третий раз за утро протерла стеклянную витрину, а Роз занялась нехитрыми мысленными подсчетами. Тим развез последние порции пирога и вернулся домой около десяти вечера. Сейчас полдень. Если верить рецепту, максимальное действие пирога проявляется через двенадцать часов. Неужели вчера все так наелись, что даже не собираются зайти в пекарню за свежими маффинами? Разве можно быть таким сытым, чтобы отказываться от маффина?

В это время сверху спустились Тим и Алфи. Одеты они были в одинаковые голубые рубашки, волосы одинаково зачесали в высокий «ирокез», закрепленный при помощи геля. Алфи представлял собой уменьшенную копию Тима, только с пухлыми щеками.

– Какие же вы оба красавчики! – расцвела Лили.

Едва взглянув на Роз, братья в один голос воскликнули:

– Что случилось?

– Первый кричит, второй молчит! – быстро прибавил Алфи.

– В эту игру только детсадовцы играют, – поморщилась Роз.

– Ты выглядишь как-то не так. – Тим скрестил на груди руки и обошел сестру кругом. – Что изменилось?

Роз не сдержала улыбки:

– Угадай.

– Я, я знаю! – влез Алфи. – Ты забыла надеть трусы!

– Неверно, – покачала головой Роз. – Даю вторую попытку.

– Новая футболка? – Тим состроил гримасу. – Нет, этот кошмар в полосочку ты давно носишь.

– Снова мимо! – Неужели братья не видят, что в ней изменилось? – У меня на лице макияж!

– И все? – разочарованно произнес Тим. – Так пекарня не работает из-за твоего макияжа?

– Нет, конечно. Какое отношение к пекарне имеет мой макияж?

– Откуда мне знать? – Тим взял с подноса маффин и понюхал его. – Просто странно, что никого нет.

– Вот именно. Никто не пришел в пекарню за все утро, – начала Роз, стараясь не выдавать своего волнения при тете Лили. – Ни один посетитель. И это подозрительно. Может, в городе что-то, – она подмигнула Тиму, – не так? – Подбородок у нее задрожал. Со вчерашнего вечера Роз пребывала в счастливой уверенности, что все наконец-то устроилось наилучшим образом, и теперь признаться себе, что что-то могло пойти не по плану, было очень страшно.

– Может, полицейские перекрыли улицу, потому что у нас снимают новую серию «Закона и порядка»?[16] – Алфи потряс кулаком в воздухе.

Тим подошел к окну и выглянул за угол: все замерло, и лишь июльский ветерок лениво перебирал листву соседской живой изгороди. Отвернувшись от окна, Тим почесал затылок – этот редкий жест означал крайнюю растерянность.

– Ты права, – сказал он сестре. – Что-то тут нечисто. Может, сгоняем на площадь, убедимся, все ли чики-пики? Просто для собственного успокоения.

– Тетя Лили, – произнесла Роз спокойным, профессиональным тоном, каким школьная консультантка помогала ей составить план занятий, – вы не могли бы постоять за кассой, пока мы быстренько сбегаем на площадь?

– Разумеется, – тем же тоном ответила Лили. – Вперед, и удачи!

* * *

Роз находилась в центре площади, однако никакого успокоения не чувствовала. По пути они миновали школу, из которой не доносилось ни звука, пустующую парковку перед церковью, вымершую пожарную часть и суд, где никого не судили. На подъездных дорожках стояли брошенные автомобили. На дверях и витринах магазинов и лавок, сливаясь в длинную красно-белую ленту, пестрели таблички с семью одинаковыми унылыми буквами: «ЗАКРЫТО».

Вымощенная брусчаткой городская площадь была раскаленной и безлюдной, точно пустыня. Над статуей Реджинальда Горести, крышей французского бистро и серебристым навесом киоска мороженщика поднималось жаркое марево, но никто не бросал монетки в фонтан, не ожидал заказанную курицу в вине, не продавал шарики кофейного пломбира.

Услыхав какое-то постукивание, Роз обернулась в надежде увидеть человека, но это оказался всего лишь толстый сизый голубь, который тюкал клювом по брусчатке, тщетно пытаясь отыскать крошки от сэндвичей или картофельных чипсов. Увы, никто не угощался сэндвичами и чипсами в этот жаркий, окутанный зловещим покоем день.

– Ничего не понимаю, – сказал Алфи. – Разве все не должны были уже вернуться в норму?

Тим одной рукой нервно почесал затылок, другой – свой красиво очерченный подбородок.

– Может, народ просто еще дрыхнет? Черт побери, мы же с Алфи проспали! И все остальные тоже к обеду продерут глаза.

Тем не менее к семи часам вечера никто так и не пошевелился, включая Лик, которая уже вторые сутки мирно сопела в обе ноздри. В четыре миссис Карлсон позвонила доктору узнать, в чем может быть причина, но доктор трубку не снял. В пять Чип отправился домой, сокрушенно бросив:

– Эх, сколько времени зря потерял! Лучше бы я сегодня занялся стиркой.

Когда небо начало темнеть, Лили подошла к Роз на кухне и сказала:

– В городе творится что-то неладное. Похоже, все либо приняли снотворное, либо околдованы чарами злой ведьмы.

Предположив, что в Горести-Фолз действительно есть злая ведьма, которая могла наложить на всех жителей сонное