заклятие, Роз приободрилась, но сердце у нее вновь сжалось, едва она сообразила, что злая ведьма – не кто иная, как Роз Чудс.

– Это ведь не может быть связано с пирогом, который вы вчера раздавали горожанам, верно? – допытывалась Лили. – С тем, который должен был «все исправить»? – В ее голосе звенела пугающая смесь тревоги и гнева.

При мысли о том, что она нарушила все возможные правила, установленные мамой и папой, Роз окончательно понурилась. За эту неделю она собиралась доказать родителям, что достойна их уважения и права пользоваться волшебной Поваренной книгой, что она – настоящий пекарь-кондитер, а вместо этого сотворила хаос, пучину, глубокую и темную, как дно трясины. Словно услышав ее, Лили произнесла:

– Роз, я знаю, каково это, когда кажется, будто все вокруг лучше тебя, когда приходится почти кричать, чтобы привлечь внимание. Я сама была совершенно заурядной личностью, пока не открыла для себя пекарское дело. Мы обе занимаемся выпечкой, потому что нам это по душе, а еще потому, что хотим выделиться из толпы. Но иногда в попытках проявить себя можно зайти слишком далеко. Понимаешь, о чем я?

Роз кивнула. Еще никто не объяснял ей важные темы столь кратко и точно. Именно поэтому она почувствовала, что, если просто возьмет и выложит всю правду, Лили ее не осудит. Набрав полную грудь воздуха, Роз начала:

– В общем, сначала мы приготовили любовные маффины, чтобы свести вместе мистера Бэсстола и мисс Репей, а потом испекли печенье правды специально для миссис Хэвгуд, но Чип случайно раздал его всем подряд, включая библиотекарш, и они передрались прямо у нас в пекарне. После этого Тим угостил любовными маффинами и печеньем правды всех своих одноклассниц, поскольку в глубине души он не уверен в себе и жаждет признания, как прочие люди. Ну я так считаю. Вот только все девочки будто сошли с ума, точно на концерте Джастина Бибера, и попа́дали в обморок, но мы дали им по кусочку пирога «Шиворот-навыворот-задом-наперед-всё-наоборот», чтобы отменить действие предыдущих чар. Остальных жителей города Тим тоже накормил этим пирогом, и вроде бы у нас получилось вернуть все, как было, но теперь я начинаю думать, что мы где-то немножко ошиблись, ведь город как будто… оцепенел. – Роз умолкла и жадно втянула воздух. Она надеялась, что, сделав признание, испытает восхитительную легкость, но вместо этого ее мучили болезненные спазмы.

Лили взяла ее лицо в свои мягкие ладони:

– Роз, ты просто невероятная девушка. Самая умная и талантливая из всех, кого я встречала. В тебе есть истинное величие.

Роз хотелось остановить это мгновение и жить в нем вечно, как в кукольном домике. Впервые в жизни она чувствовала всю силу собственных возможностей. По жилам словно бы растекалось жидкое золото. Она не спрашивала себя, с какой стати Лили так щедро осыпает ее комплиментами. Все, о чем Роз сейчас мечтала, – заключить это ощущение в сосуд и отпивать по маленькому глоточку каждое утро, прежде чем изящно встать с постели и легко впорхнуть в новый день.

– Но, – продолжала тетя Лили, выдернув Роз из эйфории, – часть величия заключается в способности признать, что тебе нужна помощь. И если что-то пошло не по плану, возможно, я сумею помочь. У меня есть реальный опыт в таких вещах. – Ее глаза расширились, и Роз невольно задалась вопросом, какой опыт Лили имеет в виду – работы пекарем или разруливания катастроф, вызванных волшебными чарами.

Однако долго размышлять ей не пришлось, потому что со второго этажа донесся отчаянный крик миссис Карлсон:

– Помогите! Беда с Лик!

Роз и Лили ринулись наверх и обнаружили миссис Карлсон в коридоре: опустившись на корточки, она прижимала Лик к ковру. Лик не сопротивлялась, а только радостно хохотала и махала руками. Через несколько секунд в коридор влетел запыхавшийся Алфи.

– Где Тим? – спросила Роз.

– Пошел выносить мусор, – ответил Алфи. – Господи, тетя Луиза, что это с Лик?

– Дитя одержимо бесами! – с густым шотландским акцентом заголосила миссис Карлсон. – Позовите священника!

– Да все с ней в порядке! – возмутилась Роз.

– Говорю же вам, ее душой завладел Сатана!

– Чепуха. – Лили аккуратно отодвинула миссис Карлсон в сторону.

– Не трогай меня, блудница! – взвизгнула та. – Этого ребенка нужно связать!

А потом Роз поняла, о чем толковала миссис Карлсон. Оказавшись на свободе, Лик встала на четвереньки и задним ходом поползла по ковру, точно ягненок, которого пастух гонит обратно в овчарню. Когда же Лик открыла рот, произошло кое-что еще более странное.

– Янем тувоз Килизаб! – забулькала она. – Янем тувоз Килизаб!

Алфи показал на младшую сестру пальцем:

– Ох, кажется, она и вправду одержима!

Внезапно с улицы донесся громкий вопль. Роз, Алфи и Лили бросились к окошку в ванной, выходящем на торец дома. Выяснилось, что кричал Тим. Он стоял у мусорных баков, парализованный страхом. Его окружали восемь мужчин в серой форме, и каждый из них держал в руках набитый черный пластиковый мешок. Поначалу Роз решила, что мужчины удаляются от Тима, но нет, они приближались к ее брату, двигаясь задом наперед. Взрослые мужчины пятились. Все восемь.

Сперва они ставили ногу позади себя, опираясь на носок, а после перекатывались на пятку, при этом их лица были обращены вперед. Кольцо вокруг Тима сжималось. Прячась за мусорными баками, он во все горло звал на помощь.

Мужчины не обращали на него никакого внимания. Они просто бросили мешки с мусором на землю, развернулись и попятились в сторону улицы, то и дело спотыкаясь и наталкиваясь на кусты. Через окно Роз разглядела нашивки на нагрудных карманах их формы: «Городская служба уборки».

Наконец все восемь уборщиков оказались прижаты к борту грузовика, который их привез. Они неуклюже вскарабкались в кузов – задом наперед, – и автомобиль, громко сигналя, двинулся к следующему дому, тоже задним ходом.

– Так не годится, – промолвила Лили. – Идемте.

Роз, Алфи и Лили гурьбой выскочили через заднюю дверь и окружили Тима.

– Что это вообще было? – Роз стряхнула с плеча старшего брата мятый фантик, прилипший к рукаву.

– Уборщики привезли и свалили мусор. – Тим раздраженно пнул мусорный бак. – Привезли, а не увезли, как им полагается.

– Это хоть наш мусор? – поинтересовался Алфи. – Пованивает прилично.

– Почему они пятились? – недоумевала Роз.

Тим охнул и на миг замер с открытым ртом:

– Кажется, это еще не все. Смотрите!

Роз перевела взгляд с подъездной дорожки на темную улицу, которая наконец начала оживать. Одно за другим вспыхивали окна домов, люди в домашних халатах пятились от своего крыльца к калитке, оставляли на траве сложенную газету и таким же манером возвращались домой. Из гаражей задним ходом на