– Что-то мне не по себе, – сказала Роз. – Лик ведет себя странно. Ни с того ни с сего завалилась спать.

– Вот и хорошо, – ответил Тим. – Не будет нас доставать.

– Но разве на нее это похоже?

В груди поселилась тупая саднящая боль – обычно подобное означало, что лучше бы Роз остановиться и хорошенечко все обдумать. Съев пирога, девочки ушли, передвигаясь, как роботы, а маленькая Лик завалилась спать. Не повредит ли он здоровью? Этот рецепт отличался от всех прочих в Книге, и в его состав входили темные маслянистые слезы чернокнижника. Правильно ли Роз поступила? Ах, если бы можно было позвонить родителям и спросить у них совета! Но разумеется, сделать этого она не могла.

– Не зря мы столько сил потратили, – самодовольно ухмыльнулся Тим. – Я лично позабочусь о том, чтобы каждый житель города съел кусочек нашего пирога. – Он скрестил руки на груди. – Роз, мы должны привести город в норму до приезда мамы и папы.

– А, да… ты прав, – бодро отозвалась она, не желая, чтобы старший брат посчитал ее слабачкой. – Пирог непременно сработает.

Тим вытащил из кармана карту Горести-Фолз и двинулся прочь, свободной рукой катя за собой тележку.

– Это займет… ого, семнадцать часов, – проворчал он, миновал подъездную дорожку и покатил тележку по улице, оставив Роз и Алфи глядеть ему вслед.

Немного постояв, брат и сестра вернулись на кухню и устало выдохнули. Ну и кавардак! Мало того что они не отмыли торговый зал после драки библиотекарш, так еще и безнадежно загваздали кухню. В мойке шаткими горами высились сорок четыре грязные формы для пирога; засохшие комки серовато-розового теста прилипли и к чану, и к кухонным стенам, и к дверцам буфета; на полу там и сям виднелись прозрачные лужицы, однако Роз понятия не имела, что это за жидкая субстанция: вода, яичный белок, пот или консервант, в котором плавал глаз чернокнижника. Добавьте сюда беспорядок, который брат и сестра увидели, выглянув наружу: на тротуаре перед пекарней валялись десятки грязных бумажных тарелок и пластмассовых вилок. Орда беснующихся девиц потоптала все цветы и ободрала кусты вокруг дома, а в центре любимого батута Чудсов зияла огромная дыра – она появилась после того, как одна девочка подпрыгнула слишком высоко и пробила полотно насквозь.

Когда Роз и Алфи собрались обратно на кухню, из бистро Пьера Гийома вернулись Чип и тетя Лили. Со стороны они и впрямь смотрелись как качок и супермодель.

– Вы же говорили, что займетесь уборкой! – воскликнул Чип. Гневно топая, он бросился наверх за тряпками и швабрами. – В самом-то деле, Роз! О чем ты только думала?

Лили приперла Роз и Алфи к стене у холодильной камеры. Она яростно хлопала ресницами, вызывая одновременно восхищение и ужас.

– Кто-нибудь из вас соизволит мне объяснить, что здесь происходит?

Прежде чем Роз успела состряпать мало-мальски подходящую ложь, Алфи брякнул:

– Это все из-за Поваренной книги!

Глава 12

Обмануть тетю Лили

– Пова-а-а-аренной кни-и-и-иги? – переспросила Лили, втрое растягивая слоги.

– Да, э-э-э… из-за поваренной книги Бетти Крокер! – Роз едва дышала: воздух, поступающий через нос и наполняющий легкие, будто превратился в вязкий кленовый сироп. – В общем, мы испекли очень вкусный пирог, и люди повалили к нам толпами, чтобы попробовать хоть кусочек, поэтому во дворе помяты клумбы и замусорена лужайка.

Лили опустилась на колени, сняла берет и встряхнула волосами, хотя они и были совсем короткими. Лили всегда опускается пониже, когда хочет поговорить о чем-то важном, чтобы не возвышаться над Роз на полметра, а смотреть прямо в глаза. Девочка давно это заметила.

– Какой именно пирог вы испекли? – Тетя Лили прищурилась, давая понять, что раскусила обман.

– Клубничный, – без колебаний ответила Роз.

– Расскажи ей, что мы испекли на самом деле! – потребовал Алфи.

И тогда Роз совершила то, за что потом ей стало стыдно: открыла холодильную камеру и затолкала в нее Алфи. И, не обращая внимания на его жалобные крики, подперла дверь спиной, чтобы он не вырвался на свободу. Теннисные туфли на резиновой подошве, которые Роз надела этим утром, оказались весьма кстати: она могла удерживать дверь, просто согнув колени и упираясь ступнями в пол.

Алфи продолжал вопить, но глухо и неразборчиво. Роз знала, что младший братец выкладывает всю правду о Книге, но с таким же успехом он мог вопить о своей мечте получить новую игровую приставку.

– Старый добрый клубничный пирог? – Лили вздернула безупречные брови. – И Алфи вам помогал?

– Угу, – кивнула Роз. Дверь холодильной камеры дернулась – Алфи начал таранить ее своей тушкой.

– Роз, – строго произнесла Лили, – ты определенно что-то скрываешь. Ты буквально заперла брата в холодильнике. Может, расскажешь уже, в чем дело? Вряд ли вы натворили что-то по-настоящему плохое. К тому же в юности я и сама уйму раз поступала скверно. Однажды, например, приклеила к полу папины ботинки! – Лили хихикнула. – Представляешь? Ботинки! Приклеила! Умудрилась же, да?

В это мгновение Роз шлепнулась на колени, потому что Алфи таки вырвался из холодильной камеры.

– Взял с разбега! – торжествующе объявил он. – Я силач!

– С этим не поспоришь, – согласилась тетя Лили.

Алфи вдруг вспомнил, почему вообще оказался в холодильнике.

– Роз врет! – крикнул он, обеими руками обнимая тетю за тонкую шею. – Мы испекли пирог по рецепту из настоящей Поваренной книги!

– Это из какой? – Лили сузила глаза.

– У нас дома есть волшебная Поваренная книга, – поведал Алфи. – Родители запретили нам к ней прикасаться, но мы уговорили Роз ее взять.

Роз отряхнула колени и выпрямилась. Больше всего ей сейчас хотелось побежать к телефону, позвонить маме и признаться: «Мама, мы без спроса взяли Поваренную книгу и едва не поставили на уши весь город, и вдобавок Алфи раскрыл нашу семейную тайну ослепительно-красивой лжетете!» – однако язык во рту сразу сделался тяжелым и вялым, как мокрый носок, лишив ее возможности не только что-то произнести, но даже пошевелить им.

Это показалось Роз чуточку странным, и она провела мини-эксперимент: на время выбросила из головы мысли о тете Лили и попыталась посчитать от одного до десяти на латыни.

– Унус. Дуо. Трес, – забормотала она. – Кваттуор. Чинкве… Квинкве? – «„Ч“ или „к“? А, нет, чинкве – это по-итальянски», – вспомнила она. Язык работал как положено.

«Я хочу рассказать маме про тетю Лили», – подумала Роз и попыталась что-нибудь сказать вслух. Язык опять стал ватным. Выходит, ей не мерещилось: язык отказывался служить, как только Роз собиралась сообщить маме о подозрительной гостье. И это не случайность! Сейчас, однако, Роз было некогда размышлять на