– Насчет «хоть убейте» – поосторожнее с просьбами, – заметил, как бы про себя, Гера.

– Но что касается «не менее трех часов» – это точно? – спросил у Инны Андрей.

– Думаю, да. Цвет роговицы, характер трупных пятен, стадия мышечного окоченения. Степень охлаждения тела оценивать не берусь, да и не помню, какая там должна быть динамика… В общем, не меньше трех часов, да. И не больше четырнадцати. Наиболее вероятный промежуток – от шести до десяти часов, но тут я ничего гарантировать не могу.

– Ясно, – кивнул Вербицкий. – Спасибо.

– Может быть, тогда заодно скажешь, как ее убили, миссис Холмс? – спросила Галя.

– Скажу, миссис Ватсон. Задушили накинутой сзади петлей. Вот это, – она показала на бурую полосу на горле покойницы, – называется «странгуляционная борозда». Весьма характерный признак удавления.

– Петлей – чего? – уточнил капитан. – Ремня?

– Нет, чего-то гораздо более узкого и жесткого, кожа рассечена. Крепкая веревка или… – она внезапно осеклась.

– Или? – подался вперед Вербицкий.

– Или струна, – чуть тише закончила Инна. – Очень похоже на басовую гитарную струну.

– Типа тех, что есть у тебя? – в лоб спросила Галя.

– Типа той, что кто-то снял ночью с моей гитары, – с расстановкой выговорила Инна.

– Посмотрите все вокруг, – распорядился Андрей. – Может, она где-то здесь валяется! Струна или веревка. Сразу надо было, я что-то не сообразил…

Однако нигде поблизости не оказалось ни струны, ни веревки, ни чего-то подобного.

– Что ж, нет, – так нет, – заключил капитан на исходе второй минуты поисков. – Возможно, убийца забрал ее с собой… Нужно перенести ее куда-нибудь отсюда, – проговорил он затем, указав на тело на полу. – Вот только куда?

– Наверху в медотсеке есть холодильная камера, – вспомнила Галя.

– В самом деле? – поднял брови капитан. – Я не видел. Достаточно большая? Тело в него поместится?

– Хоть пять поместятся!

– Ты это, полегче! – резко перебил ее Гера. – Пять, блин! Нам одного трупа больше чем достаточно!

– Я не в том смысле…

– А я в том!

– Короче, взяли и понесли, – прервал их перепалку Андрей. – Олег, Тёма, беритесь! Гера, мы с тобой за руки, они за ноги.

Прикасаться к трупу Олегу претило, и для того, чтобы юноша сдвинулся с места, потребовался повторный окрик капитана. Андрей с Герой снова перевернули Машу на спину и подхватили ее под мышки. Стараясь по большей части смотреть куда-нибудь в сторону, Олег взялся за ногу мертвой девушки. Та была твердой, согнутые колени ноги распрямляться не спешили. В момент, когда его пальцы коснулись ее, Олега настиг новый приступ тошноты, и, силясь подавить его, юноша едва не выронил скорбную ношу.

– Понесли! – скомандовал Вербицкий, и они двинулись к выходу из лабиринта.

«Ковчег», день второй

– Знаете, капитан, мне кажется, вы путаете меня с камерой видеонаблюдения, – проговорила Кора. – Я не держу под неусыпным контролем каждый закоулок на «Ковчеге». На корабле есть места, куда у меня вовсе нет прямого доступа, и лабиринт – одно и них. В тех же помещениях, где я могу появляться – зримо или незримо, – я не присутствую постоянно. Я советник, а не соглядатай. Поэтому вынуждена повторить: у меня нет информации о том, кто напал на Марию Родионову. Я не знаю, вошла она в лабиринт одна или в сопровождении кого-то. И я не в силах предоставить вам исчерпывающий список лиц, посетивших лабиринт за последние четырнадцать часов. Могу лишь подтвердить, что днем при открытии шлюза ее с вами не было, но это вам и без меня известно.

– А на завтраке она была? – задал вопрос Вербицкий. Если не считать виртуальной госпожи Я-Не-Видеокамера, в рубке они находились втроем: оставив при себе Инну (очевидно, из-за ее навыков детектива) и Олега (не очень понятно за какие заслуги, вероятно, исключительно по принципу «ты-ж-у-нас-юрист»), капитан отправил остальных созвать народ на общий сбор. Помощники сидели в креслах, Андрей с мрачным видом стоял у стены напротив входа, скрестив на груди руки.

– У меня нет и этой информации, – развела руками Кора. – И упреждая подобные вопросы: последний раз мной зафиксировано присутствие Марии в 0 часов 17 минут по корабельному времени – в этот момент она находилась в своей каюте, готовясь отойти ко сну.

– Ясно, – кивнул Андрей. – Тогда другой вопрос: на борту находится кто-нибудь, кроме известных мне двадцати девяти членов экипажа? Или у вас нет и этой информации?

– Вы уже задавали мне этот вопрос, капитан. Что ж повторюсь: ответ отрицательный. Никого, кроме вас двадцати девяти, на «Ковчеге» нет.

– Как вы можете быть в этом уверены, если не вхожи в половину помещений корабля? – с вызовом поинтересовалась Инна.

– При старте «Ковчега» на борту присутствовало тридцать лиц. Тридцать – правильное число, будь вас больше или меньше, корабль бы просто не взлетел. Единственное возможное исключение – если бы активированный к полету «Ковчег» еще находился в момент глобальной катастрофы на планете – тогда взлет произошел бы экстренно, даже с единственным членом экипажа на борту, но старт вышел бы весьма жестким, на грани или даже за гранью допустимого, и ни у кого не осталось бы никаких сомнений на его счет – из тех, кто сумел бы выжить. Но то не наш случай – вас было тридцать, и «Ковчег» взлетел штатно. После того как Руслан нас покинул – осталось двадцать девять. Больше на борту никого нет и быть не может.

– И это означает, что убийца – один из нас… – негромко проговорила девушка.

– Я прихожу к такому же выводу, – кивнула Кора.

– Абсурд! – бросил Олег. – Кому и зачем это могло понадобиться?! Если только ее не… – Он осекся.

– Ее не насиловали, если ты это имеешь в виду, – сказала Инна. – В медотсеке мы с Галей Машу раздели и осмотрели. Ее просто задушили и бросили. Судя по всему, все произошло очень быстро, она даже понять ничего не успела. И не сопротивлялась.

– Вероятно, чтобы все это проделать, нападавший должен был обладать недюжинной силой? – спросил у нее Вербицкий.

– Совсем не обязательно, – покачала головой Инна. – Достаточно толики ловкости. Ну и жертва не должна была ничего подозревать, чтобы дать убийце спокойно зайти себе за спину.

– Может быть, он напал на нее из-за угла? – предположил Олег.

– Он или она, – поправила Инна. – Может быть.

Дверь рубки распахнулась, и в проеме появился Тёма.

– Все собрались, – сообщил он, замерев на пороге. – То есть почти все.

– Что значит «почти»? – сдвинул брови Андрей. – Кого нет?

– Стаса оставили в каюте. И Оля Яковлева снова куда-то делась.

За всей этой суетой до освобождения Мамаева руки ни у кого так и не дошли. На взгляд Олега – так, может, и к лучшему.