– девяносто британских детей, которых, согласно плану Черчилля, переправляли в Канаду из-за бомбежек Лондона нацистами. Погибли семьдесят семь детей. Хеди знала, что ее формулы могут предотвратить подобные трагедии, хотя, когда она обсуждала эту тему с кем-нибудь из экспертов, они ее игнорировали. Благодаря контакту с полковником Кромвелем она смогла глубже изучить технические системы передачи данных, которые союзники применяли во время войны. И выяснила, что торговые и пассажирские суда были потоплены торпедами фашистских подводных лодок по причине их легкого пеленгования во время сеансов радиосвязи. Хеди была уверена, что ее разработки отличаются новизной, обеспечивают безопасность и являются непревзойденными.

Она делала записи в тетрадях, разложенных на крышке рояля, и вела расчеты с помощью логарифмической линейки, когда ее служанка Мика услышала звон колокольчика. Композитор Джордж Антейл прибыл вовремя, со своими папками под мышкой. Он был в неизменном бежевом твидовом костюме; пришло время урока игры на фортепиано.

Наряду со своими неоклассическими и футуристическими произведениями, премьера которых состоялась в Париже, Джордж сочинял музыку для театральных постановок и кинофильмов. Он был одержим пианолами и любыми другими механическими приспособлениями, способными воспроизводить мелодии. Само собой, Хеди Ламарр его привлекала, поскольку ему было трудно абстрагироваться от ее эротизма, и каждое ее прикосновение вызывало у него трепет, который он не всегда мог скрыть. В области инженерного дела Антейл был самоучкой; он сконструировал несколько устройств для воспроизведения музыки – от странного вида пианол до аппаратов для синхронизации звуков шестнадцати фортепиано, а также непонятного инструмента, изготовленного из самолетного пропеллера.

В тот день учитель и ученица начали разучивать модные мелодии. Хеди развлекали занятия, во время которых она не только училась читать ноты, но и импровизировала, исполняя баллады и блюзы. Было жарко, и она предложила сделать перерыв, чтобы приготовить лимонад. Поджидая ученицу, Джордж начал перелистывать тетради, которые Хеди оставила на рояле.

– Я не знал, что ты интересуешься математикой, Хеди.

– Это некоторые идеи, над которыми я работаю.

– Расскажи мне о них. Это похоже на формулы, касающиеся коммуникаций. Думаю, некоторые из них можно было бы реализовать при надлежащем использовании кинематики.

Они долго обменивались мнениями. Джордж пропустил следующие занятия с другими учениками. В нем Хеди нашла идеального партнера для продвижения своего проекта: он был сдержан, умен, креативен, и ей нравилось его присутствие. Вскоре они бросили занятия музыкой и вместе взялись за проблемы механики, математики и радиоволн. На бумаге появлялись формулы, схемы и планы. Джордж был невысоким и худощавым, но Хеди привлекал его интеллект. Иногда она пускала его в свою спальню, и этого момента Джордж ждал с нетерпением.

За пару месяцев работы вперемешку с посещениями спальни они изобрели способ обнаружения и наведения торпед, вдохновленный физическими принципами и устройством считывания перфолент у пианолы. Все это было основано на теориях Хеди. Ее формулы воплотились в сложные системы коммуникаций, призванные уберечь жизни многих людей и помочь победить в войне. Изобретение работало на восьмидесяти восьми различных частотах, что совпадало с количеством клавиш фортепиано. Хеди продолжала трудиться над проектом еще несколько месяцев, поскольку считала, что его можно будет приспособить не только для обнаружения торпед, но и для дистанционного управления ими, а также для создания защищенной системы связи, недоступной посторонним.

Закончив свои расчеты и чертежи, она была изумлена и более чем довольна достигнутым, постепенно осознавая, сколь полезным может быть ее изобретение. Хеди не хотелось оставлять его лишь на бумаге, в тетрадях; она бросилась к телефону и позвонила своему адвокату. Прежде всего ей следовало официально зарегистрировать опытный образец, а потом уже размышлять, что делать дальше.

Ее новая страна тоже находилась в состоянии войны, и Хеди хотелось дать ей нечто большее, нежели рекламные поцелуи для продажи облигаций. Изобретение могло принести большую материальную выгоду, но ей не требовалось еще больше денег. Луис Майер много раз уступал просьбам Хеди о повышенных гонорарах; а вот чего ей не хотелось, так это увидеть нацистов вблизи. Гитлер бомбил Лондон, используя не самолеты, а ракеты «Фау-1», изготовленные под руководством инженера Вернера фон Брауна, с которым она познакомилась в Берлинском политехническом институте. Хеди была уверена, что с помощью ее изобретения союзники смогут создать превосходную систему защиты.

Хеди догадывалась, что власти отказываются принять ее только потому, что она женщина. В сороковые годы [9], когда началась мировая война, мачизм достиг своего апогея во всех слоях общества. Кинематограф, пресса и даже комиксы превозносили образы героев-мужчин как воплощенную силу добра, спасающую человечество, а роль женщин, которые, безусловно, активно участвовали в военных действиях, игнорировалась.

Судя по всему, крупные военные и политические деятели были слишком заняты, чтобы уделить внимание проекту красивой актрисы, утверждавшей, что она нашла решение многих технических проблем связи во время войны. Видимо, ей следовало бы иметь более угрюмый вид и стереотипную внешность женщин-ученых, таких как Гипатия Александрийская, Мария Кюри или соотечественница Хеди Лиза Мейтнер, работавшая над ядерным делением. Возможно, только в этом случае вашингтонские бюрократы обратили бы внимание на ее телефонные звонки.

35

Политика – это искусство искать проблемы, находить их, ставить ложный диагноз и затем применять неправильные средства лечения.

Граучо Маркс

Ла-Кумбре, декабрь 1943 г.

Буэнос-Айрес выглядел прогрессивным и казался далеким от войны. Спектакли и шоу на проспекте Корриентес собирали аншлаги, рестораны работали почти всю ночь, а танго погибшего Карлоса Гарделя [10] звучали в кабаре и на танцевальных площадках. Жизнь города чем-то напоминала атмосферу довоенного Парижа.

За стенами некоторых заведений, маскируя свои действия под подлинные банковские операции, немецкие агенты лихорадочно продолжали создавать предприятия и финансовые компании в Аргентине, одновременно укрепляя свои политические связи с местным правительством. Фриц Мандль предупреждал Перона о вероятных последствиях этого бизнеса, но его игнорировали все высокопоставленные политики, с которыми он регулярно общался.

Наступили Рождество и Новый год, стали почти обязательными перерывы в работе предприятий, на каникулы уходили юристы и политики. Установившаяся жара не нравилась Фрицу, к счастью, его прохладный замок в Сьерре-де-Кордова напоминал родной Хиртенберг. С наступлением лета Фриц переезжал туда, но на этот раз он отправился в замок без своей семьи. От брака с Гертой у него уже было двое детей, но отношения между супругами не ладились. Герта быстро устала от длительных отсутствий Фрица и от недостатка внимания к себе. Не чувствовала она себя комфортно и при постоянных ухаживаниях Фрица за любой привлекательной женщиной, попадавшейся на его пути, а частые свидетельства измен выводили ее из себя. Герте