Пока что, общаясь со всеми женщинами своего круга и всеми остальными, Пол не только искал – Пол представлял, что все они вместе и есть та, нужная ему женщина, в которой соединятся все черты.

И эта мечта уже поросла мхом. Женщин было так много, и ни одна не трогала его сердце настолько, чтобы перестать думать обо всех, кроме одной-единственной возлюбленной.

Этим утром Пол пригласил Элизу в кафе.

Заведение располагалось на одной из неприметных улочек; обычно посетители начинали появляться здесь, когда открывалось большинство магазинов, чтобы покупательницы могли посидеть и поговорить после того, как обойдут различные лавки. По утрам здесь было почти пусто. Иногда заходили выпить чай приказчицы или швеи. Кафе «Золотая роза» обслуживало всех прилично одетых людей – и здесь можно было сидеть, не опасаясь, что увидят знакомые.

А может, Пол вовсе не боялся осуждения знакомых, и Элиза все себе про это придумала. Может быть, он просто ищет уединения, тишины и покоя. Насколько Элиза представляла, жизнь Пола была полна… полна всего: работы, развлечений, удовольствий, людей и… и женщин.

Они заказали пирожные и чай.

– А вы знаете подробности о «Бостонском чаепитии»? – спросил Пол, поднимая свою чашку, в которой плескался ароматный напиток. – Кому мы обязаны этим чаем?

– Я читала об этом, но меня всегда мало интересовали подробности военных действий, – смущенно ответила Элиза. Конечно, она покривила душой. Она знала все о «Бостонском чаепитии», но ей так нравилось слушать голос Пола. – Вы живете здесь гораздо дольше, чем я, и наверняка все знаете от самих бостонцев.

– О да. – Пол с удовольствием приступил к рассказу. – После того как европейцы узнали чай, были образованы многочисленные морские компании, импортирующие чай из восточных областей Индии. В 1698 году английский парламент дал английской Ост-Индской компании монополию на поставку чая в Великобританию. Для подавления конкуренции в североамериканских колониях – то есть у нас – парламент в 1721 году издал закон, предписывающий закупать чай только в Великобритании.

– Я не понимаю такой нелюбви англичан к нам, – покачала головой Элиза. – Ведь мы все – из одной земли, из Англии. Да, мы родились в колониях, но…

– Английский снобизм завял на американской земле, – усмехнулся Пол. – Они нам этого не могут простить и потому считают, что мы предатели. Но вернемся к истории… Из-за высоких налогов и пошлин населению стало выгоднее покупать контрабандный чай – в основном из голландских источников, где ввезенный чай не облагался налогами. Несмотря на то что крупнейший рынок контрабандного чая тогда находился в Англии, нелегальный чай доставлялся по более коротким путям.

– Отец рассказывал мне об этом. – Элиза припомнила длинные разговоры вечерами в столовой, когда после ужина семья оставалась вместе еще некоторое время – поговорить, обменяться новостями. Тоска по тем временам заставила девушку грустно улыбнуться.

– Да, верно. – Лицо Пола смягчилось – видимо, и он вспомнил отца Элизы. – Мистер Уивер рассказывал об этом и мне… В шестидесятые годы прошлого века начались трения между англичанами и колонистами, когда парламент впервые попытался ввести налог в колониях для увеличения прибыли. Колонисты указывали на то, что, согласно британской конституции, британские подданные могут облагаться налогом только своим представительством в парламенте. Поскольку такого представительства не было, колонисты не могут облагаться такими налогами. Колонисты бойкотировали акт о гербовом сборе и принятые парламентом законы. Честно говоря, я их понимаю: требования британцев были совершенно неджентльменскими. В том числе и по причине колониальных волнений Ост-Индская компания тогда находилась в плачевном финансовом положении. Эти волнения не слишком нравились острову, который полагал, что правит всеми морями… и сушей заодно.

– Вы не любите англичан? – поддразнила Спенсера Элиза.

– В меру своего разумения, мисс Уивер, в меру своего разумения. Но слушайте дальше. В ответ на эти события британское правительство в 1773 году издало «Чайный закон», позволивший Ост-Индской компании продавать чай в североамериканских колониях напрямую, без каких-либо пошлин или сборов в Великобритании, вместо значительно меньшей американской пошлины. Это позволило компании продавать чай по цене вдвое ниже, чем ранее, а также дешевле, чем в Великобритании и чем любые предложения местных чайных торговцев и контрабандистов.

– Которые составляют большую часть предков нынешнего общества Бостона… – пробормотала Элиза.

Взгляд Пола стал лукавым.

– О, вам следует как-нибудь произнести это в более людном месте. Уверяю вас, эффект будет ошеломляющим. Я бы хотел на такое посмотреть, поэтому, если соберетесь, обязательно пригласите меня. – Непонятно было, шутка это или Пол всерьез так говорит. Элиза во избежание недоразумений решила считать все шуткой. – Многие колонисты, особенно богатые контрабандисты, которых вы сейчас так восхитительно упомянули, возмутились этим действием большой компании, имевшей большое лобби и влияние в английском парламенте. Недовольство стало причиной погромов в Филадельфии и Нью-Йорке. Тем не менее в Бостоне расценили выборочную отмену налогов как очередную попытку Великобритании остановить движение за независимость в колониях. Сэмюэл Адамс и сподвижники призвали грузополучателей и посредников чая Ост-Индской компании прекратить свою деятельность. Склады, лавки и даже дома не пожелавших поддержать мятеж подвергались погромам и нападениям.

Элиза представила себе те дни: опасные улицы, полуразрушенные дома, валяющиеся на мостовой вещи… Жить в эпоху перемен всегда непросто, а когда жизням – твоей и близких – угрожают только потому, что ты не согласен с решением, принятым на далеком острове… Это неправильно. Элиза отлично помнила, что сделала война с ее родным Смолвилем. И с ее семьей.

– Первым из многих кораблей, – продолжил Пол, – с чаем Ост-Индской компании, прибывших в Бостонскую гавань в конце 1773-го, был «Дартмут». Произошел конфликт между портовой администрацией и «Сынами свободы». Сэмюэл Адамс и сподвижники быстро собрали несколько митингов с очень большим количеством участников. Бостон тогда кипел, словно котел с фасолевым супом. Митингующие призывали к неповиновению не только английскому парламенту, Ост-Индской компании, но и также губернатору Томасу Хадчинсону, который настаивал на разгрузке корабля. На митинге 16 декабря люди высказались, чтобы чай был уничтожен.

Элиза очень любила слушать, когда Пол увлекался и начинал говорить – об истории города, о тенденциях развития торговли, об искусстве – неважно о чем, Спенсер на любую тему мог побеседовать со знанием дела. Даже – тут Элиза постаралась не покраснеть – о женском белье, например. Было немного пугающе сидеть за столом с человеком, который знает о тебе почти все, и слушать его голос. Элиза с кем угодно бы заключила пари, что Пол знает о конструкции интимных предметов дамского туалета гораздо больше, чем сами дамы.

– Владелец и капитан «Дартмута» согласились с тем, что чай должен быть возвращен в Англию. Те же обещания были получены от владельцев двух других кораблей, находившихся в плавании, – «Элеанор» и «Бивер». Однако губернатор Хадчинсон приказал заблокировать гавань и не допустить отбытия неразгруженных кораблей, что было полным произволом.