– Какая разница теперь? – невольно вырвалось у Элизы. Она не желала рассказывать Полу про поведение Стенли Будена и про то, как она едва не отдалась ему. – Сейчас это все в прошлом. Давайте не будем говорить об этом, мистер Спенсер.

После длинной и довольно угрожающей паузы он сказал:

– Ну хорошо, давайте.

Элиза чувствовала неодобрение Пола и пыталась понять, чем оно вызвано: тем, что она отказалась откровенничать, или же тем, что он знает о подробностях ее увольнения? А может, и тем, и другим? Господи, что за загадочные существа мужчины. Ну почему их так непросто понять?

– А о чем мы будем говорить тогда? – негромко спросил Пол.

– О чем пожелаете, – глядя в землю, сказала Элиза.

– Я уже пожелал, но вы не захотели. – Впрочем, осуждения в его голосе не было. Скорее, намек на веселье. – Теперь вы выбираете тему.

– А я уже выбрала. – Она собралась с духом и продолжила говорить о том, что ее действительно интересовало: – Все же как идет работа над постройкой нового крыла?

– Строители трудятся с утра до вечера, – сообщил Пол. Голос его стал оживленнее, как всегда, когда он начинал говорить о любимом деле. – Все-таки это непростое занятие – создать новое крыло в столь короткие сроки. Да еще когда весь город только об этом и говорит.

– Вам удалось привлечь внимание чопорных горожан! – засмеялась Элиза.

Пол хмыкнул.

– Вот как! Вы считаете жителей Бостона чопорными?

– Разве что самую чуточку. – Она уже вполне освоилась в присутствии Пола: кажется, он не собирался подвергать сомнению каждое ее слово или снова сердиться на нее, и потому Элиза могла говорить свободнее. – Многие, когда приходят в магазин, старательно делают вид, что покупки для них – пустяк, неважное дело. Но как при этом горят их глаза! Они говорят с тобой небрежно, словно невзначай интересуются разными товарами, а ты понимаешь, как они на самом деле увлечены тем, что происходит. О, покупки – это волшебство! В магазине отца я часто наблюдала за людьми. Мне это нравилось.

– Я помню это, – тихо произнес Пол. – Вы прятались за прилавком, и, когда у входа звонил колокольчик, возвещавший о появлении нового покупателя, вы словно оживали. Иногда, если не был занят, я смотрел на вас из-за дверей кладовой. Это было так забавно и в то же время трогательно.

Элиза не знала, что сказать на это. Она ни разу не видела, как Пол за ней наблюдал, – а может быть, просто не помнила. Хотя ей-то самой казалось, что все подробности, связанные с ним, навеки запечатлелись в ее памяти, наверняка она многое забыла. То, что он помнит о ней и она не помнит о себе; и наоборот. Было бы забавно сравнить воспоминания. Забавно и… слишком опасно. Это был тонкий лед, по которому следовало ходить осторожно.

– Те времена давно прошли, – произнесла Элиза.

– Но вы по-прежнему смотрите, как ведут себя люди. – Пол разглядывал что-то впереди, так что Элиза могла украдкой бросить взор на его лицо.

– Да. Иногда, – согласилась она.

– Мне кажется, очень часто.

– Бостон – большой город, – вздохнула девушка.

И почему же в этом большом городе она не может скрыться ни от Пола Спенсера, ни от своего чувства к нему?..

Разговаривая, молодые люди дошли до конца парка; там, на оживленной улице, романтика почти исчезла, и Пол вспомнил о том, что ему нужно идти. Огорченная расставанием, Элиза отпустила его руку. Сегодня немыслимо повезло встретить Пола, однако нет никаких оснований полагать, что подобное везение еще раз случится с нею. А ходить снова каждое утро через парк, испытывая глупую надежду и выставляя себя на посмешище… перед кем? На этот вопрос Элиза не могла ответить. Перед собой, наверное. Не перед жителями же Бостона, над которыми она подтрунивала (а Полу вроде бы нравилось…).

Спенсер, казалось, тоже испытывал некоторое замешательство при прощании.

– Боюсь, мне пора покинуть вас, мисс Уивер. – И верно, их прогулка длилась гораздо дольше благопристойной четверти часа. – Было приятно встретить вас этим утром.

– Взаимно, мистер Спенсер.

Помешкав, он сказал:

– Надеюсь, вы часто гуляете в парке по утрам?

– О, почти каждое утро. – Сердце Элизы забилось быстрее.

– В таком случае, мы непременно увидимся снова. – Пол поцеловал девушке руку, затянутую в светлую перчатку, приподнял на прощание цилиндр, потом развернулся и зашагал прочь. Элиза поспешно двинулась обратно в парк, борясь с искушением обернуться. Она все же не выдержала и поглядела назад, только Пол к тому времени уже скрылся из виду. Это не испортило утра, не умалило впечатлений, не изгнало ощущения его присутствия.

Девушка понимала, что это неразумно, и не могла справиться с собой: внутри ее все пело от счастья.

Пол не знал, что толкнуло его пойти тем утром в парк. Возможно, обычное желание побыть одному, когда настроение не слишком хорошее. Возможно, смутное воспоминание о нежном и легком, как дуновение весеннего ветра, обществе Элизы. Именно это требовалось ему тогда.

Ночь Пол провел с Сюзан. Не первую ночь и, он надеялся, не последнюю. Хотя Спенсер уже и подумывал, что пора прекращать эту связь, но никаких решительных действий пока не предпринимал. Сюзан была великолепной любовницей, и когда она лежала рядом, едва не мурлыча после любовных ласк, Пол чувствовал себя… хорошо. Сюзан была все еще нужна ему. Ее страсть и чувство, которое она вкладывала в каждое движение, заставляли Пола ощущать себя более значительным, раз за разом переживать чудо обладания совершенной женщиной.

Нет, Сюзан была далека от совершенства, но лишь по собственной воле, а не потому, что так задумал бог.

Частенько она сильно раздражала Пола. Ее безапелляционность, желание подчинить себе всех окружающих и резкость суждений ему не слишком нравились. Спенсер отлично понимал, что теперь так просто не отделается от Сюзан. Не то чтобы ему очень хотелось. Временами он испытывал желание порвать с ней, однако каждый раз останавливал себя: это было небезопасно. Сюзан, с ее связями и знакомствами, по-прежнему оставалась полезна Полу. Кроме того, она бросала ему вызов – а какой мужчина откажется принять вызов подобного рода? Особенно исходящий от умной и уверенной в себе женщине. Нет, Пол не терзался вопросом, что именно он нашел в Сюзан: у нее было много достоинств. Он лишь одного не понимал: почему, при всех ее хороших качествах, щедро разбавленных отрицательными, но такими дразнящими, он еще не влюблен в нее?

Та жгучая страсть, которая вспыхнула в нем при первом знакомстве с Сюзан, и теперь не подернулась пеплом. Эта женщина влекла его, заманивала в сети, завораживала прелестной русалочьей песней. Пол и тяготился ее присутствием в своей жизни, и жаждал его. Он никак не мог от нее избавиться, словно Сюзан была сказочным наваждением, посланным Полу обозлившейся на него, но влюбленной ведьмой. Он мог сколько угодно пытаться убежать от Сюзан и никак не мог бежать от себя.