– Можно мне на него взглянуть? Он при вас?

Я качаю головой:

– Всё в СЭПО.

Лиза внимательно вглядывается мне в лицо.

– О’кей, – говорит она, будто решив для себя, что я не вру. – Жаль, что он не при вас, мне хотелось бы с ним ознакомиться… Томас писал что-нибудь обо мне?

– Да, – отвечает Бирк. – Но он не называл вашего имени, только пятнадцать девяносто девять… О ваших с ним отношениях он также умолчал.

– В самом конце, – говорю я, – он писал, будто вы хотели ему что-то рассказать. Кажется, эта запись датирована концом ноября… Вы хотели с ним зачем-то встретиться…

Лиза чуть заметно кивает.

– Несколько недель спустя, в следующей записи, – продолжаю я, – Томас отмечает только, что сильно взволнован тем, что вы ему сообщили… – Делаю паузу, чтобы перевести дыхание. – Что же это такое все-таки было?

– Я… я не могу вам этого сказать, потому что не уверена, что это правда.

– Это как-то связано с его убийством? – спрашивает Бирк. – Вы знали, что Томасу Хеберу угрожала смерть?

– Боже упаси… – выдыхает Лиза. – Я не знала ни о чем таком… Не думала, что Томасу следует кого-либо опасаться, честное слово…

– Хорошо, пусть не ему, – говорит Бирк. – Но ведь речь шла о какой-то угрозе. Какой и кому?

Она молчит.

– Ну хорошо… – продолжаю я. – Томас Хебер пишет еще об одном респонденте, шестнадцать ноль один… – Пытаюсь разглядеть ее реакцию, но это сложно. Не похоже, чтобы этот номер о чем-либо ей говорил. – И этот шестнадцать ноль один как будто проинформировал Томаса о том же, что и вы, но ваши сведения в чем-то расходились… Вы в чем-то ошибались, навели Томаса на ложный след, да?

Лиза смотрит на нас с полуоткрытым ртом. Она как будто удивлена, но чем? Тем ли, что я ей только что сообщил, или тем, что слышит это от нас… Непонятно, насколько нова для нее эта информация.

– То есть вы не знаете, кто такой шестнадцать ноль один? – спрашиваю я. – Никогда о нем с Томасом не говорили?

– Нет, никогда.

– А в ваших кругах… – продолжает Бирк, – или как это назвать… в общем, среди ваших знакомых… никаких таких слухов не ходило?.. Я имею в виду то, что вы сообщили Томасу.

Молчание.

– Ну, хорошо… я понимаю это как «да», – резюмирует Бирк. – Это были разные версии одного и того же события или же речь шла о разном?

– Я…

Она замолкает.

– Расскажите нам все, – просит Бирк.

Лиза Сведберг качает головой.

– Не могу.

– Почему не можете?

– Потому что…

– Боитесь кого-то подставить? – догадываюсь я.

Она кивает.

– И кого же?.. Вы должны помочь нам, Лиза.

Женщина смотрит на меня. Я чувствую, как напряжение между нами нарастает, а потом она словно выплевывает:

– А зачем я, по-вашему, здесь сижу?

– Да я…

Она достает из кармана мобильник, читает сообщение.

– Боже мой… – Поднимается с дивана. – Мне пора идти.

– Что, прямо сейчас? Но вы не можете…

– Я должна.

Она собирает вещи.

– Не уходите, пожалуйста… – Голос Бирка звучит умоляюще.

Лиза решительно качает головой.

– Послушайте, в Роламбсховспарке чрезвычайное происшествие. Один из моих друзей серьезно ранен… – Она кивает на диктофон. – Это я оставляю вам. – Быстро направляется к двери. – Только не отдавайте его Гофману…

– Как нам найти вас в случае чего?

Не оборачиваясь, она называет адрес в Бандхагене. Я успеваю записать его.

Потом хлопает входная дверь – и Лиза Сведберг исчезает.

Не оставляя никакой надежды на то, что когда-нибудь появится здесь снова.

* * *

Его оттеснили к одному из деревьев на краю площади.

На Юнатане куртка с капюшоном, и этого вполне достаточно. Когда в крови пульсирует столько адреналина, да еще в сочетании с амфетамином, любой холод нипочем.

На одной руке Юнатана кастет, другая сжимает бенгальскую свечу. Народу на площади, пожалуй, многовато. Он бросает бенгальскую свечу в копа неподалеку, та приземляется возле его массивных ботинок. Юнатан успевает заметить коллегу копа, метнувшегося в его сторону. Секунда – и слева обрушивается удар. Следующий приходится Юнатану между лопаток.

Он оборачивается. По какой-то непонятной причине шлема на голове полицейского нет, он валяется под их с Юнатаном ногами. Дубинка взмывает в воздух и опускается. Плечо Юнатана обжигает страшная боль – уж не перелом ли? Коп молотит как мельница. Юнатан выбрасывает вперед руку с кастетом, но попадает в щит.

Однако в следующий момент полицейский подается назад. Кто-то бьет его в спину – раз, потом еще раз. Он теряет равновесие и падает. Юнатан успевает отскочить в сторону.

Из-за спины копа появляется Эби. Его лицо скрыто маской, Юнатан узнает приятеля по одежде, в которой тот был в Халлунде. В прорези маски блестят знакомые глаза. Эби бросается на копа, прижимает его к дереву. Дубинка падает на землю.

– Фашистская гадина… – шипит Эби.

В глазах копа ужас. Левая рука нащупывает кобуру.

Эби отскакивает в сторону – лицо копа бледнеет, глаза выпучены, рот разинут.

Когда раздается выстрел и Эби падает, Юнатан ничего не может сделать, даже упасть перед приятелем на колени. Он очень хотел бы, но нельзя – потому что тогда все откроется…

Слезы текут по щекам Юнатана, но и они никому не видны под маской.

* * *

Кристиан не понимает, что происходит. Он стоит всего в нескольких метрах, но ничего не видит. Все кругом кричит, бежит, дымится. Что-то вспыхивает, а потом полицейские набрасываются на одного из его друзей.

Один полицейский стоит, прислонившись к дереву. По какой-то причине его шлем валяется рядом, на земле. Полицейский держит щит так близко от лица, что тот покрылся испариной. Кристиан узнает Юнатана, рядом с ним кто-то еще.

Когда за спиной раздается выстрел, Кристиан оборачивается. На мгновение все вокруг замирает – тело бьется в агонии. Юнатан стоит рядом и смотрит.

У того, кто корчится на земле, только один глаз.

* * *

Никто еще ничего не понял, но, словно по воздуху, разнесся слух: один из полицейских в Роламбсхофспарке якобы застрелил демонстранта в глаз. Не выдержали нервы. Когда вооруженного человека окружает вопящая толпа, ничем хорошим это, как правило, не кончается.

Основную массу участников демонстрации составлял Радикальный антифашистский фронт, с одной стороны, и «Шведское сопротивление» – с другой. Площадь до сих пор усеяна листовками. Много раненых, то и дело на глаза попадаются мужчины и женщины с повязками вокруг предплечий и пластырями на лицах. Пострадали и несколько полицейских, в основном царапины. На снегу пятна крови, остатки ракет и бенгальских свечей.