– Ну, уж яичницу они жарят тут же! – скорректировала Лена, но деда трудно было сбить, и волевой напор указывал на то, что всё, что он ни говорил, было им выстрадано.

– Раз нет требования, нет и спроса, – сказал он и остановил сына, который попытался что-то вставить: – Подожди минуточку! Когда что-нибудь нестандартное спрашиваешь, они говорят: «Нет, не можем!».

– Ну, потому что твой голос, как в пустыне! – всё-таки вставил сын.

– Ну да! – согласился дед. – Это как белая ворона я всё хожу… Все плюют на пол, а я ищу урну, куда плюнуть. Или все бросают окурки на пол, а я хожу и кладу в уголочек… складываю… Они смотрят – «Белая ворона пришла!». Вот. Это понятно… Надо вот этот сок, который вы из яблок делаете, процедить…

– Чего его цедить, чего? – удивилась Лена. – Мы сразу его выпьем. Мы не будем его на зиму хранить. Сейчас прямо вместо кваса и будем пить. Народу-то у вас вон сколько…

– О-ох! – вздохнул дед и позвал внука. – Олег!

– А! – с готовностью отозвался внук.

– Хочешь вишнёвый кисель? Натуральный!

– У вас что, есть ещё и вишни? – изумилась невестка.

– Есть! – гордо сказал дед. – Я их сам заготавливал!

– Я вишни не любил и не люблю! – категорично заявил внук.

– А ты попробуй! С сахаром, знаешь, какая вкуснятина! С блинчиком!..

– Может, лапшу куриную будешь, Олежек? – предложила невестка.

– Вот лапшу можно… Но не сейчас! – ответил внук и выбежал из беседки.

– Ну, пусть немного ещё погуляет… – сказал дед. – Так я что-то вам хотел сказать… Особенно, конечно, я злюсь оттого, что многое уже не могу делать сам. Вот это я злюсь больше всего. Единственное… Я вот с собакой Майкой разговоры здесь веду, когда все уматываются… Я говорю: «Нравится мне твоя поза унылая, грустно-задумчивый взгляд!». Она смотрит на меня – я на неё. Я беру последний кусочек батона и думаю: «Господи, что ж это я кормлю её не как следует быть!». А как-то я сварил себе и Феде молоко с дунганской лапшой и дал ей, так она была довольна!.. Она прямо напоминает мне… Я вот прямо тебе скажу… Когда один на один… Я теперь понимаю, почему за границей есть люди, которые даже памятники ставят собачкам. Держат их в комнате, ласкают. Потому что, когда один на один мы с ней остаёмся, я смотрю не неё, как на маленькую лялечку. У меня такое впечатление, что это ребёнок. И поведение её, хоть она и собачка, как у ребёнка. Она бегает вокруг да около и через минуту забывает, что я ей запрещаю в дом входить. Зайдёт, я посмотрю – она убегает. Но когда я ей кушать даю, так если б ты знала, с какой радостью она… Да-а… Так между прочим, питание является второй жизненной необходимостью.

– Первой! Питание – первая жизненная необходимость! – поправила Лена.

– Первое – это движение! – возразил дед.

– Нет, питание! Не поешь – не подвижешься! стояла на своём Лена.

– А-а… Пока не движешься, ничего и есть не хочется.

– Ладно!.. – рассмеялась Лена. – Полежишь, всё равно есть захочешь.

– А вот когда ребёнок рождается, он прежде всего ручками, ножками болтает… пищи-ит! А потом уже кушать начинает. Так вот: движение, питание, а потом размножение.

– Нет, сначала – питание, – упрямо повторила Лена.

– Ну, ладно, – не стал дальше спорить дед. – Но вообще же говоря, жизнь – это есть движение! И движение вперёд! Или, может быть, назад… Это неважно. Для бессознательной жизни – безразлично. Одни говорят, что человек от обезьяны произошёл, другие утверждают, что обезьяна от человека произошла. Вот… Что был человек, а потом сделался обезьяной. И действительно, мы смотрим – очень часто люди, когда они вырастают, начинают подражать друг другу. Обезьянничают! Сначала они это делают бессознательно, а потом это входит в привычку, и они становятся… Но, конечно, то, что вчера и сегодня полезно оно и завтра и послезавтра тоже будет полезно. Это не вызывает никакого сомнения. Вот в чём дело. А остальное – это… Я хочу вам сказать Лена, милая моя, к сожалению, я пробовал десятки раз…

Вбежал внук и схватил яблоко, на что дед тут же сделал ему замечание:

– Так – не кушай! Как этот червяк будет у тебя в животе?

Внук только кивнул и выбежал из беседки.

Дед улыбнулся и продолжил:

– Леночка, милая моя, если бы Ленин бы сейчас бы вот здесь был бы!.. Вот с тобой бы… так ты бы сказала, что он против Советской власти. Сразу ему говорят: «Ага, ты инакомыслящий!». Почему? Потому, что, вы сами понимаете, когда выходит человек и на груди у него целый иконостас, то… Здесь он герой… здесь польский герой… здесь крест уже появился заграничный… Я совсем не против! Но нужно… Это называется… У нас значкисты были… Понимаете? Вот у нас, когда революция произошла, потом появились значкисты. Физкультурники! У него в голове пусто, но он прекрасно умеет на коне прыгать… Трапеции!.. Всё такое… Он получает первую категорию! И вот эти значкисты начали проникать в государство. И вот стали уже… Разве вы видели когда-нибудь, чтобы какой-нибудь ответственный человек за границей приехал со значком? Король какой-нибудь и то старается спрятать орден какой-нибудь, чтоб не видно было… Эти ордена как образовались? Орден дамской Подвязки в Англии есть… Причём очень симпатичный орден. Вы знаете происхождение его? Там одна дама во время танца… у нее подвязка сорвалась и упала. Молодые люди… пажи: «Хи-хи-хи-хи!». Засмеялись! Де, мол, такая интеллигентная, такая красивая, изящная дама – и вдруг из-под юбки вылетает подвязка. Король… он там при этом был… услышал, подошёл, поднял подвязочку, отдал даме, а этим пацанам (по-нашему!) сказал: «С завтрашнего дня вы будете домогаться этой подвязки, как высшего ордена королевства!».

– Орден королевской Подвязки! – поправила Лена.

– Ну да! – согласился дед. – Назвали «Орденкоролевской подвязки». Вот вам, понимаете, в чём дело… А какие-то пацаны смеялись… Ну, это понятно… Так я не против орденов, но… Я вам хочу сказать – я всё время учусь! Чтобы я ни делал, если вы мне скажете и я вижу, что лучше, – всё! Безоговорочно начинаю повторять, делать то, что вы… Слушайте, в Англии есть… я не знаю, может быть, это вранье, но я где-то читал, что там есть какой-то странный, своеобразный обычай. Не случайно в Англию съезжались революционеры. Там есть такой обычай: раз в году мэр города, лорд какой-то, подъезжает на легковой машине… кабриолете… и останавливается за сто метров от мусорного ящика в центре города. Раздевает свой фрак, надевает робу и вытаскивает мусор. Этим он показывает, что труд одинаковым образом присущ и простолюдину, и королю. К сожалению, мы этого не знаем. Нам не дают, понимаете ли, таких знаний!..

– Да показушничество! – попробовала поспорить Лена, но дед ей этого не позволил.

– Не показушничество! – категорично обрезал он. – Пётр Первый ходил вместе с этими… с ребятами, и работал, и кушал с ними. И они строили здорово, потому что, если бы сейчас кто-нибудь вроде какого-нибудь цекиста там… в центре… пошёл бы и стал с рабочими то в одном месте работать, то другом месте… Не разговаривал, а прямо приходил бы и работал… Нет этого! Никто в это не верит! Каждый морочит голову! А Пётр ходил и работал вместе с рабочими… с крестьянами… И кушал с ними вместе. И это не случайно. Он был убежден в этом, и он…