равно на фронт отправитесь, только тогда будут пострадавшие и всякое-такое безобразие. Уж лучше вы спокойно на место в поезде прибудете, а там уже по месту смотреть будем.

Вся компания отправилась к голове поезда. По пути парень шепнул девушке, — вот видишь, всё наладилось, а ты всё говорила “давай дирижаблем полетим! Давай дирижаблем полетим! В тесноте зато без приключений!”.

- Ну вот и посмотрим кто быстрее добрался, — ответила ему таким же шёпотом девушка, — остальные то небось уже на фронте вовсю врага громят, пока мы тут по отстойникам и запасным путям путешествуем.

***

Объект 314, стоял рядом с небольшим рвом и курил сигарету. Внутри у него наконец то за долгое время царил покой и умиротворение. Этого ним не бывало с тех самых пор как федеральные агенты выследили его словно стая псов койотов и схватив поместили в ту дурацкую психиатрическую лечебницу. Конечно, ещё был суд, экспертиза и прочие дурацкие вещи которые промелькнули мимо него как одно из тех видений, что частенько посещали его голову после затяжки какой-нибудь дурью. В психушке было фигово - чертовы негры санитары вымещали на нем всю злость, что копили на нормальных белых людей. Но когда он оказался в тренировочном лагере этой суки Блэкхоуп то понял что всё что было с ним раньше это цветочки. Что там с ним только не делали. Сначала его засунули в дурацкие железяки, затем чертовы садисты вырезали из него половину ливера, запихали внутрь кучу всякого дерьма и даже пытались залезть в мозг, для чего насверлили в черепе кучу дырок и напихали туда своих проводов. Но у них ничего не вышло. Он Объект 314 (его имя, что дала при рождении матушка почему то стерлось из воспоминаний), всем им покажет! Сейчас он докурит, выкинет окурок на тела этих чертовых комми, и пойдет по своим делам. Например, в квадрат 15-Б, где по донесениям была замечена пехота противника. Но это его собственное и абсолютно не навязанное решение.

Выбросив окурок и захлопнув лицевой щиток, фигура полностью закованная в тяжелые металлические латы развернулась и быстрым шагом, совсем неожиданным на первый взгляд для такой огромной горы железа принялась удаляться от неглубокой канавы заполненной окровавленными телами. Но не успел Объект 314 пройти и пары десятков метров как его чуткие сенсоры заменяющие тому что когда то было человеком, уши уловили странный звук. Тут же активировав целеуказатель на стрелковом комплексе и вытащив из ножен широкий и длинный меч он принялся озираться ощупывая всеми доступными сенсорами окружающее пространство. Наконец определив направление откуда исходил звук он, поднял голову к небу.

Из разрыва облаков показался кусок серо-голубой туши воздушного судна. Мысленно достроив недостающее он с удивлением уставился на довольно большой дирижабль (метров пятидесяти длинной) который в данный момент пролетал над ним. Но не сам факт летающей машины был удивителен и даже не кривоватая надпись “КИРОВ” на его борту, а то что вместо гондолы к воздушному судну был прикреплен большой металлический человек. И этот человек явно смотрел на него. Смотрел очень не добро, совсем как тот федеральный агент, что застал его возле той маленькой фермы в Луизиане где он славно повеселился с тупыми деревенщинами и развесил их потроха на близлежащих деревьях.

Глава 13

После того как меня вытащили из подвала прошло несколько дней. И эти дни были наполнены событиями как никогда.

Для начала, сразу как меня извлекли из подземелья оно было затоплено с помощью временной напорной линии из городского канализационного коллектора - мои спасители предполагали что бандиты скрывающиеся под личинами сотрудников КГБ (Ну не станут же настоящие защитники страны пытать в подвалах детей?!) попытаются броситься в погоню. Затем меня доставили в больницу вокруг которой силами дорожного управления и коммунальной службы был возведен настоящий оборонительный редут и организовано оцепление. Благо хоть эти меры не понадобились. Врачи диагностировали у меня только неопасные для здоровья раны. Конечно, пальцы на руках и ногах у меня были отструганы точно карандаши, а всё тело покрывали оспины небольших ожогов, но всё это было не смертельно так что наложив несколько повязок и помазав какой-то вонючей мазью меня отпустили. Вернее передали на руки сопровождающим.

Сам я в то время пожалуй ничего не мог, даже говорить - сорвал голос пока, кричал. Конечно, я в некоторых пределах мог управлять физическими процессами происходящими в теле реципиента, но блокировать проводимое на меня воздействие было за пределами моих возможностей.

Так что тот день закончился для меня в штабе городского комсомола. Там была небольшая комната с нескольким диванами где можно было отдохнуть, а то и переночевать на тот случай если собрание комитета затянется за полночь.

Вместе со мной в штабе осталась Алина и несколько парней из ветеранской организации. Судя по поблёскивающим конечностям и частям тел они были из тех для кого я организовал в гаражной мастерской небольшое производство протезов.

На следующий день ко мне было устроено настоящее паломничество. Первыми, конечно, примчались родители реципиента - Алина сообщила им что со мной не всё в порядке. Мама когда увидела меня всего в бинтах тут же принялась ахать и охать, да и отец сильно переживал и всё пытался узнать как это я так сумел пораниться. Но Комсорг ловко их заболтала (чувствовался немаленький опыт) выставила прочь аргументировав что мне нужен покой. Так что они даже не успели поинтересоваться почему это я не больнице и почему всё здание в котором размещался штаб по периметру окопано широким рвом заполненным кипящей водой. Неравнодушные жители из коммунальных организаций всю ночь крепили оборону - видимо их так впечатлило то что они увидели в здании городского отделения КГБ, что они ожидали буквально битвы районного масштаба. Но как то всё обошлось (на самом деле ничего не обошлось, но об этом я узнал позднее).

Вслед за родителями ко мне начали приходить одноклассники, товарищи из школьного кружка, знакомые из других школ и вовсе не знакомые ребята, которые тем не, менее слышали обо мне и даже принимали участие в моём спасении - передавали по эстафете донесения, наблюдали за обстановкой, опрашивали свидетелей и тормошили родителей чтобы те что-нибудь узнали или сделали.

Всем этим паломничеством руководила Алина, словно это не я был её замом, а она моим помощником.

Посетители приносили мне фрукты и сладости вместе с пожеланиями выздоровления и спрашивали чем