В зоне цели в это время находились: один линкор, три крейсера и восемь эсминцев. «Дюк-оф-Йорк» отошел на север, чтобы не мешать другим кораблям. «Шарнхорст» выглядел как темная масса, горящая местами, от которой шел колоссальный столб дыма, подсвечиваемого осветительными снарядами и прожекторами окружающих судов. Дым был столь густым, что сквозь него не проникали ни свет осветительных снарядов, ни лучи прожекторов. По этой причине англичане не смогли увидеть, как «Шарнхорст» наконец затонул. Это стало ясно только после сильных подводных взрывов, которые были услышаны и даже ощущались на различных кораблях в 19.45.

«Ямайка», «Матчлесс» и «Вэрагоу» были последними кораблями, с которых было видно «Шарнхорст» (в 19.38). Когда «Белфаст» повернул на линкор для второй торпедной атаки в 19.48, тот уже погрузился в море. Это произошло примерно в точке с координатами 72°16 северной широты и 28°41 восточной долготы. «Ямайка» присоединилась к «Дюк-оф-Йорк», когда он двинулся на север, в то время как «Белфаст», «Норфолк» и большая часть эсминцев продолжала до 20.40 искать выживших. В это время «Скорпион» подобрал тридцать спасшихся моряков, а «Матчлесс» шесть. «Скорпион» доложил, что немецкий адмирал и капитан «Шарнхорста» были замечены в воде серьезно раненными. Капитан скончался до того, как до него добрались. Адмирал схватился за спасательный трос, но, когда его втащили в лодку, был уже мертв.

Скоро после 21.00 «Шеффилд» наконец догнал Соединение-1.

Всем силам в данном районе адмирал сэр Брюс Фрейзер приказал немедленно независимо друг от друга следовать для заправки топливом к Кольскому полуострову, куда корабли без происшествий прибыли на следующий день, 27 декабря 1943 года.

Те спасшиеся, которых подобрали два эсминца, были взяты на борт «Дюк-оф-Йорк», который доставил их на Кольский полуостров. Во время обратного перехода в Скапа-Флоу немецких моряков подвергли допросам. Среди спасшихся не было ни одного имевшего звание офицера. Самым старшим по чину оказался старшина Гёдде.

Гёдде все еще стоял в нише на мостике. Наступало время уходить, поскольку корабль мог в любое мгновение перевернуться. Рядом с ним находился один из старшин его собственного 3-го дивизиона, помощник боцмана Деирлинг. Он с нетерпением наблюдал, как Гёдде застегивает свой спасательный жилет.

– Подойди сюда, парень, – произнес он. – Давай я помогу. Ты никогда с этим сам не справишься.

Он помог Гёдде продеть руки в спасательный жилет и натянуть его на плечи, а затем завязал тесемки.

Капитан заботился о матросах до самого конца. Между командами, отдаваемыми им на верхнюю палубу через мегафон, капитан Хинтце изучал спасательный жилет каждого матроса – правильно ли тот надет.

Палуба уже приобрела большой крен, и потому Гёдде и Деирлинг, пожав друг другу руки, начали осторожно спускаться по покрытой льдом палубе вниз. Поскольку трап левого борта был забит матросами, они решили воспользоваться трапом правого борта. Мостик правого борта был уже на одном уровне с водой; тяжелые волны били в грот-мачту. Внезапно оба старшины одновременно потеряли равновесие и упали с корабля в воду. Море немедленно разделило их.

Гёдде засосало под корпус корабля. Он сумел вынырнуть на поверхность, но при этом почувствовал невыносимо сильное давление на барабанные перепонки. В отчаянии он оглядел бушующие вокруг корабля волны – Деирлинга нигде не было видно.

Вдруг Гёдде увидел перед собой поплавок – один из тех, что использовались на линкоре для траления мин. На поплавке сидел матрос. Гёдде подплыл к поплавку; его товарищ по кораблю попытался втянуть его наверх, но поплавок перевернулся, и оба моряка оказались в воде. Гёдде поплыл дальше и скоро натолкнулся на покачивающуюся в воде гильзу от 11-дюймового снаряда. Но когда он попытался ухватиться за ее латунную поверхность, гильза выскользнула из рук, заполнилась водой и затонула. В бурных водах вокруг Гёдде плыло множество смытых с мостика деревянных решеток, и ему удалось забраться на одну из них. Старшина попытался растянуться на ней во весь рост, но тщетно. В бушующих волнах решетку постоянно бросало, так что удержаться на ней было невозможно.

Гёдде продолжал плыть, медленно и неустанно, повернув голову к тонущему «Шарнхорсту». Вдруг большая волна подняла его на свой гребень, и перед глазами старшины предстала очень печальная картина, выхваченная из темноты белыми как мел лучами прожекторов и огнем осветительных снарядов. Сквозь завывание бушующей метели он видел ярко освещенный силуэт своего корабля, сейчас уже лежащего почти на боку. Это зрелище казалось нереальным, невозможным. В голове Гёдде мелькнула мысль, что под таким углом раньше можно было видеть корабль только с пикирующего истребителя. Все казалось как будто нарисованным вопреки закону притяжения. Было заметно только несколько человек, плывущих у правого борта корабля, поскольку большая часть матросов следовали совету капитана и покидали линкор, перелезая через поручни левого борта. Позднее, когда его уже спасли, Гёдде благодарил Провидение за то, что он покинул корабль именно с правого борта, поскольку почти все спасшиеся были подобраны именно с этой стороны.

Близко от себя он увидел поблескивающий свет аварийного плота. Этот неустанно мелькавший в метели свет мигал как-то жутко, неестественно, подобно сигналу бедствия корабля. Гёдде поплыл на него и увидел, как внезапно на плоту поднялся офицер. Сквозь рев бури Гёдде услышал, как офицер кричит:

– Да здравствует «Шарнхорст»!

Мичман и все, кто плыли рядом с ним в волнах, присоединились к этому возгласу.

Гёдде подплыл к плоту, который был довольно близко к линкору, и начал узнавать освещенные неровным светом лица. Теперь поднял руку молодой матрос:

– Да здравствуют наши семьи, наша Родина!

И снова со всех сторон послышались приветствия. Это были трогающие душу мгновения, которые Гёдде никогда не забудет. Кто-то, как позднее вспоминал Штрётер, запел. Над водой разнеслись, наполовину заглушённые ветром, слова:

На могиле моряка… розы не цветут…

После двух строк песня умолкла.

Внезапно Гёдде услышал крики нескольких матросов, которые плыли ближе к кораблю:

– Это капитан! Он около корабля. Не может держаться на воде – у него нет спасательного жилета.

Гёдде понял, что с «Шарнхорста» ушел последний моряк – капитан. Последний моряк из тех, кто был способен добраться до верхней палубы. Гёдде знал, что многие не смогли выбраться из корабля. Среди них был персонал снарядного погреба 4-й башни, а также матросы из машинного отделения и из помещений, расположенных ниже бронепалубы. И снова раздался возглас, ясно слышимый сквозь завывание метели, продолжавшие кружить снежные хлопья в желто-белом свете осветительных снарядов:

– Спасите первого помощника! Он плывет близко к кораблю и не может держаться на поверхности.

Плывущий рядом с Гёдде матрос подплыл к нему ближе и что-то ему крикнул. Ему пришлось повторить это один или два раза, прежде чем Гёдде разобрал его слова: