гвардейца здесь же, я отправился вслед за помощником дежурного. Кабинет генерала расположен был на втором этаже и внешне ничем не выделялся на фоне прочих, расположенных здесь же.

В довольно большом помещении царил дымный кумар. Запах дешевого табака, обработанного какой-то едкой алхимической дрянью, ударил в ноздри, и я невольно поморщился, войдя внутрь. Длинный прямоугольный стол, пристыкованный к другому, поменьше, образовывал букву «Т», полтора десятка стульев и сидящий на месте хозяина невысокий, щуплый человек, сжимающий в зубах простую, свёрнутую из бумаги самокрутку, что нещадно чадила, выглядел усталым, недовольным и весьма озабоченным. Перед генералом лежали несколько стопок листов, в которых он что-то высматривал и делал выписки в отдельную папку, сбоку от него висела в воздухе карта местности — явно не простая, ведь при моём появлении её масштабы изменились и пропали все пометки.

— Господин Николаев-Шуйский? — поднялся он со своего места, пытаясь натянуть на лицо маску вежливого интереса. — Сахаров Аркадий Афанасьевич. Присаживайтесь, не стойте на пороге, примета дурная, а я, как и многие военные, человек несколько суеверный. Признаться, я и сам планировал пообщаться с вами, но решил, что звать вас к себе раньше обеда было бы невежливо. Чему обязан визитом Главы Рода?

Ближайший к нему стул сам собой отодвинулся, приглашая, и я не стал спорить. Суеверный он или нет, но в ногах правды действительно нет… Пожав на удивление крепкую, мозолистую ладонь, я устроился и лёгким усилием воли развеял неприятный дым.

— Хотел познакомиться поближе со своим непосредственным командиром, — ответил я. — В конце концов, на время предстоящих боевых действий я в вашем полном распоряжении. Хотелось бы узнать, какую роль вы отводите мне и моим людям, ответить на имеющиеся у вас вопросы по поводу моих навыков, узнать, чем могу быть полезен… Не знаю, в курсе ли вы, но я, в некотором роде, специалист по ритуальной магии, особенно в той её части, что касается боевых аспектов применения этой науки.

— Наслышан, наслышан, как же, — покивал он. — Но, не в обиду вам будь сказано, несколько неуверен, что ваши познания будут здесь к месту. Уж не взыщите, Аристарх Николаевич, но вы слишком уж молоды. Но мне грех жаловаться — у вас отличные гвардейцы, плюс здесь два ваших фрегата и пара Старших Магистров вашего Рода. Однако за предложение спасибо.

Гм… Признаться, я ожидал несколько иного, но, видимо Добрынин не счел нужным посвящать своего подчиненного в лишние подробности. Даже такие, что ему было бы неплохо знать, учитывая обстоятельства… Ну да ничего страшного, к этому мы ещё успеем вернуться. А пока…

— Так по какому же тогда поводу вы хотели встретиться со мной? — поднял я бровь.

Вместо ответа Сахаров сделал просто чудовищную затяжку, будто вместо лёгких у чародея были настоящие кузнечные меха, и я заметил, как чуть напряглись и слегка засветились сероватым свечением. Сантиметра четыре самокрутки как не бывало — и, затушив окурок в переполненной пепельнице, Сахаров достал табакерку и небрежным движением оторвал почти идеально ровный кусок листа. В следующий миг табак сам собой начал аккуратно пересыпаться на бумагу, образовываю ровню, длинную и толстую дорожку, и генерал наконец обратился ко мне:

— Знаете, Аристарх Николаевич, когда мне передали список старших магов, поступивших под моё командование, я первым делом постарался хотя бы на скорую руку составить на каждого из них коротенькое… Ну, назовем это громким словом досье, хотя это скорее заметки. — светящиеся линии вен и капилляров быстро угасли, вернув ему обычный облик очень, очень усталого человека. — Ну там происхождение, предпочитаемые школы магии, характер и хотя бы краткий перечень слухов, что о них ходит. Надо признать, я сам человек совсем незнатный — за моей спиной нет высокого Рода, у меня нет знатных и могущественных покровителей, и даже здесь, у генерал-аншефа, я служу лишь чуть более полугода, так что человек новый. А высокородные аристократы и сильные чародеи — это публика слишком трудноуправляемая… А уж когда эти два обстоятельства сочетаются в одном человеке, то приказывать подобной персоне что-либо становиться почти невозможно.

Новая самокрутка наконец была готова и влетела прямо в зубы генералу. Миг — и крохотный огонёк зажегся прямо перед ней. С наслаждением затянувшись, чародей выпустил дым в сторону, снова явив светящиеся сосуды на лице. Казалось, с каждой затяжкой в нём зажигается огонь жизни — бледнота отступила, мешки под глазами начали исчезать, усталые плечи вновь выпрямились… Теперь передо мной сидел совсем не тот усталый человек, которого я увидел в первый миг.

— Я понимаю, к чему вы клоните, Аркадий Афанасьевич, — ответил я, побарабанив пальцами по столу. — Нет, действительно понимаю, поверьте. Каждый второй норовит если и не оскорбиться и начать грозиться неприятностями от лица своего Рода, то молча проигнорировать любые приказы и заниматься кто чем хочет. В такой обстановке действительно сложно выстраивать оборону — особенно с учетом того, что здесь хватает чародеев не уступающих вам рангом. Сколько их, кстати, если не секрет?

— Да какой уж тут секрет — вы их к вечеру всех сами увидите, — мрачно ответил генерал. — В кабаках да борделях. Считая вас и госпожу Хельгу Павловну — одиннадцать человек. Однако вернемся к насущным вопросам — мне доложили, что вы устроили погром в черте города. Весьма впечатляюще одолели двоих Старших Магистров и целый отряд иных магов, что характеризует вас как на удивление могущественного боевого чародея, однако… Сударь, я был наслышан о вашем непростом характере и полагал, что с вашим прибытием возможны эксцессы, но это уже выходит за все рамки! У меня на столе к утру уже десяток рапортов и докладных на вас лежало — что мне прикажете с этим делать?

Резко встав, чародей подошел к окну и распахнул его, позволив свежему воздуху ворваться в помещение, развеивая едкий дым.

— Аристарх Николаевич, я хотел бы попросить вас впредь воздержаться от подобных поступков, — наконец продолжил он. — Я понимаю, что вы — Глава Рода и гений Империи, будущий Маг Заклятий и прочее, но прежде чем вы начнете давить на меня своим происхождением, задумайтесь вот над чем — мы все, и я, и вы, и те, с кем у вас вчера вышел конфликт, сейчас по сути