- твердо проговорил Шрайн. - Да даже те, кто не поверил в это, все равно побоятся пойти на риск, помогая нам или просто предоставляя убежище.

Но обуздать Старстоун было не так-то просто.

- Вчера нас было всего двое, сегодня уже восемь. А завтра будет двадцать или даже пятьдесят. Если мы продолжим транслировать...

- Вот этого я больше не допущу, - отрезала Джула. - Не с моего корабля. - Она обвела взглядом Форте и остальных. - Говорите, вас преследовали с Деллалта? Но предположим, Империя прослушивает частоты джедаев на предмет передачи кода «девять-тринадцать». Палпатину останется лишь дождаться, пока вы соберетесь в одном месте, и спустить на вас клонов. Или этого Вейдера.

Заткнуть Старстоун удалось всего на мгновение.

- Есть другой способ. Если бы мы могли выяснить, какие назначения получили джедаи к концу войны, мы могли бы самостоятельно заняться поисками уцелевших.

Несколько секунд Лу размышлял:

- Единственный способ узнать это - получить доступ к архивам Храма.

- Только не с «Пьяного танцора», - дала знать Джула.

- А отсюда и не получится, капитан, - добавила Айл Дикс. - Чтобы пробиться к архивам, понадобится значительно более мощный гиперволновой передатчик, чем наш.

Дикс покосилась на Филли в ожидании подтверждения.

- Айл права, - сказал Филли. Но тут его губы расплылись в усмешке. - Но я, кажется, знаю, где найти такой передатчик.

24

Дождь был редким гостем на Корусанте - ведь погодой на планете управляли вручную, - зато в беспокойных небесах время от времени возникали микроклиматические бури, которые окатывали урбанистический пейзаж своей мощной волной. Сегодня был как раз один из таких дней: зародившись над Заводским районом, буря стремительным потоком хлынула на восток, к заброшенному Храму джедаев.

Улучшенный слух позволял Вейдеру улавливать хлюпанье дождевых капель, косо бьющих по изысканным шпилям и плоской крыше Храма. Хлюпанью вторили зловещие звуки его шагов, эхом разносившиеся по темным пустынным коридорам. Сидиус послал его в Храм якобы затем, чтобы порыться в архивах в поисках каких-то древних голокронов ситхов, по слухам привезенных сюда столетия назад.

Но Вейдер знал правду.

Сидиус послал его сюда, чтобы освежить в его памяти мгновения той резни, которую он учинил среди джедаев.

Хотя штурмовики и дроиды позаботились о том, чтобы убрать трупы и отмыть пятна крови, выжженные отметины на потолке и стенах по-прежнему служили напоминанием о том внезапном нападении. Разбитые колонны валялись на полу, гобелены обвисли лохмотьями, в комнатах по-прежнему веяло запахом бойни.

Существовали и менее осязаемые свидетельства произошедшего.

Храм кишел призраками.

То, что вполне могло быть и ветром, продувавшим недостижимые прежде коридоры, звучало будто поминальный плач духов, жаждущих отмщения. Эхо, перекатывающееся от шагов штурмовиков коммандера Аппо, напоминало бой далеких походных барабанов. Нечто похожее на столбики дыма, который должен был развеяться уже несколько недель назад, выглядело как извивающиеся в смертельных муках силуэты.

Император Палпатин еще не успел озвучить свои планы касательно этого унылого остова былого величия. Храм мог быть снесен, перестроен в императорский дворец, передан во владение Вейдеру под видом какой-то садистской шутки или оставлен в его теперешнем виде. Мог стать мавзолеем, чтобы каждый житель Корусанта мог смотреть на него и помнить, что случается с теми, кто рискнул прогневать Императора.

С каждым днем воспоминания Энакина в сознании Вейдера угасали - все, кроме воспоминаний о том, что случилось в Храме. Они были так же свежи, как и солнечный рассвет, который Вейдеру довелось наблюдать этим утром из окна своих высотных покоев. Настоящий сон по-прежнему был для него утопией, тщетно преследуемой целью. Но и видения больше не приходили. Способность предвидеть события - эта палка о двух концах, - вероятно, была выжжена пламенем Мустафара.

Но Вейдер помнил.

Помнил ясно как день, как в кабинете Палпатина он собственными руками превратил себя в раба. Помнил взгляд старика, умоляющего о пощаде, помнил его сладкие речи о спасении Падме, помнил, как он бросился на помощь. Помнил изумленное лицо Мейса Винду, когда молнии швырнули его через раму разбитого окна.

Помнил Энакина, склонившегося перед Сидиусом, который нарекал его Дартом Вейдером.

«Отправляйся в Храм джедаев, - сказал тогда Сидиус. - Мы застигнем их врасплох. Сделай то, что должно быть сделано, повелитель Вейдер. Без колебаний. Без пощады. Только тогда ты познаешь темную сторону настолько, что будешь в состоянии спасти Падме».

И тогда он отправился в Храм.

С той же самой неколебимой решимостью, с какой Оби-Ван явился за ним на Мустафар. Ставя перед собой единственную цель: смерть врагу.

Мысленный взор рисовал картины, на которых он вместе с 501-м легионом солдат маршировал сквозь ворота Храма: мгновения кровавого пиршества, буйства темной стороны. Какие-то моменты он помнил лучше других: как скрещивает клинки с мастером фехтовального искусства Сином Драллигом; как обезглавливает своих первых наставников, обучавших его мастерству обращения с Силой; и, разумеется, те моменты, когда он хладнокровно, одного за одним убивает всех детей - надежду и опору Ордена джедаев.

Еще до того, как это случилось, он задавался вопросом: способен ли он на такое? В состоянии ли он - еще новичок в обращении с темной стороной - призвать на помощь все могущество Силы, чтобы та вела его клинок? В ответ темная сторона нашептывала: «Они - сироты. У них нет ни друзей, ни семьи. Тут ничего не поделаешь. Будет лучше, если они просто погибнут».

Но даже сейчас от этого воспоминания кровь застывала в жилах.

«Лучше бы это место никогда не было построено!»

На самом деле он убил всех этих джедаев не в угоду Сидиусу, как самому Сидиусу хотелось бы думать. В своем высокомерии владыка ситхов и не подозревал, что Энакин видит его насквозь. Неужели Сидиус искренне полагал, что сможет оставить как есть тот факт, что он с самого начала манипулировал Энакином и армиями в Войне клонов?

Нет, Энакин убил джедаев не в угоду Сидиусу и не для того, чтобы доказать свою преданность Ордену ситхов.

Он выполнил приказ Сидиуса потому, что джедаи никогда не приняли и не одобрили бы его решения пожертвовать Мейсом и остальными ради спасения Падме от ужасной участи, которая настигала ее в видениях. Что важнее, джедаи непременно встали бы на пути у Энакина и Падме, когда те сделали бы первые шаги, призванные вершить судьбу Галактики.

Первым шагом стало бы убийство Сидиуса.

Но на Мустафаре Падме была настолько не в себе от событий в Храме, что просто отказалась его слушать. Она вбила