В завершение он отметил, что его цель – заключение мира с Великобританией на тех условиях, которые она сочтет для себя приемлемыми.

Фельдмаршал фон Рундштедт, который всегда был сторонником мира с Францией и Великобританией, выразил свое полное удовлетворение и уже позже, после отъезда Гитлера, с облегчением заметил: «Что ж, если он не желает ничего другого, у нас, наконец, будет мир».

Когда Гитлер задержал войска, Блюментрит вспомнил об этом разговоре. Он чувствовал, что непонятная остановка вызвана более серьезными причинами, чем военные, что она явилась частью политического плана, направленного на более легкое достижение мира. Если бы британская армия оказалась захваченной в Дюнкерке, англичане наверняка бы решили, что их честь запятнана, и пожелали бы мстить. Позволив им уйти, Гитлер надеялся умиротворить британское правительство.

Тот факт, что Гитлером руководили более глубокие мотивы, подтверждается его странным, безразличным отношением к планам вторжения в Великобританию. «Он не проявлял никакого интереса к этим планам, – рассказывал Блюментрит, – и нисколько не старался ускорить их разработку. Это было совершенно не похоже на его обычное поведение». Перед вторжением в Польшу, во Францию и позднее в Россию он постоянно интересовался ходом подготовки планов и всячески старался получить их как можно быстрее.

Информация о беседе в Шарлевиле и последующих искусственных задержках наступления идет от генералов, изначально относившихся с недоверием к политике Гитлера и в ходе войны еще более укрепившихся в этой позиции, поэтому она представляется достойной упоминания. Недовольные генералы критиковали Гитлера практически по любому поводу. Было бы естественным ожидать, что при сложившихся обстоятельствах они живописали Гитлера стремящимся любой ценой захватить в плен британскую армию, а себя – препятствующими этому. Однако все они свидетельствуют обратное. Генералы честно признавали, что, являясь профессиональными военными, они желали достичь полной победы и были искренне огорчены, когда их остановили почти на финишной прямой. Важно то, что изложение генералами мыслей Гитлера об Англии и ее месте в современном мире и описание ожидания перед Дюнкерком совпадает с тем, что сам Гитлер написал в своей знаменитой книге «Mein Kampf». Удивительно, как точно следовал он своей собственной библии и в других отношениях.

Было ли его отношение к Англии подсказано только давно вынашиваемой им политической идеей о заключении союза с ней? Или он руководствовался другими, более глубокими соображениями? Судя по всему, можно предположить, что Гитлер, так же как и кайзер, имел двойственное чувство по отношению к Англии, постоянно балансирующее на грани любви и ненависти.

Нам уже не дано узнать правду, но результат, как говорится, налицо. Сомнения Гитлера привели к чудесному спасению Великобритании в один из самых критических моментов ее истории.

Вторая, и завершающая, стадия военной кампании во Франции началась 5 июня, когда к югу от Соммы было предпринято новое наступление немецких войск. Это произошло примерно через неделю после начала массовой эвакуации британского экспедиционного корпуса из Дюнкерка и на следующий день после ухода оттуда последнего корабля.

На левом крыле французы потеряли почти 30 дивизий, то есть третью часть своих вооруженных сил, включая немногочисленные мотомеханизированные части. Они также лишились помощи 12 британских дивизий, поскольку во Франции осталось только две дивизии англичан, которые находились в момент нанесения удара далеко от основных сил британского экспедиционного корпуса. Вейган, сменивший Гамелена, остался с 66 дивизиями, которые были в основном в уменьшенном составе или плохо подготовленные. Этими силами он должен был удержать фронт, ставший длиннее прежнего. Немцы, с другой стороны, теперь располагали новыми подошедшими пехотными дивизиями, которые не принимали участия в первом наступлении.

Самым примечательным в новом наступлении оказалось его начало. Немецкие танковые дивизии, участвовавшие в наступлении в западном направлении к побережью Английского канала, в удивительно короткий срок были повернуты на восток для нового удара. Такая скорость перегруппировки наглядно доказала, что появление механизированных мобильных частей существенно повлияло на стратегию.

В новом наступлении решающую роль снова сыграла группа армий Рундштедта. Но планом это не было четко предусмотрено. Рундштедт имел в своем распоряжении внушительные силы, но в то же время шесть из десяти немецких танковых дивизий находились в составе группы армий Бока. Однако план отличался гибкостью – последовательность действий зависела от сложившихся обстоятельств. Такой подход тоже стал следствием увеличившихся благодаря мобильности возможностей.

В нашей первой беседе Рундштедт рассказал о последовавшем сражении всего в нескольких словах – кратко и выразительно. «Все началось с весьма напряженного перехода, продолжавшегося несколько дней, но в результате вряд ли можно было сомневаться. Наступление начала группа армий Бока на правом крыле. Я выждал, пока его войска пройдут вперед за Сомму, и присоединился к наступлению. Мои армии встретили сильное сопротивление при форсировании Эны, но дальше все было несложно. Решающий удар был нанесен на плато Де-Лангр в направлении Безансона и швейцарской границы за спиной правого крыла французских армий, стоящих на линии Мажино».

Западный фронт в 1940 году

Начало наступления правым крылом немецких армий не оправдало ожиданий там, где было больше всего надежд на успех, зато превзошло все ожидания на второстепенном участке, где препятствия были более серьезными.

На крайнем правом фланге, между Амьеном и морем, атаку вела 4-я армия Клюге, поскольку 18-я армия, первоначально занимавшая крайнее правое положение, была оставлена в Дюнкерке. Клюге был придан один танковый корпус, и благодаря быстрому прорыву 7-й танковой дивизии Роммеля его части вскоре вышли к Сене в районе Руана. Находившиеся здесь французские войска были не в лучшей форме и почти не предпринимали попыток помешать переправе. В результате немцы перешли реку, следуя по пятам за французами.

Но решающий удар намечался не здесь – ни один разумный план не может строиться в расчете на легкое и спокойное преодоление водной преграды, которую так просто защищать. Основной удар предполагалось осуществить 6-й армией Рейхенау в секторе к востоку от Амьена, где ожидалось достижение самых впечатляющих результатов.

О ходе событий на том участке фронта рассказал Бехтольшейм, глава оперативной группы штаба Рейхенау. «Для этой атаки 6-й армии была придана танковая группа генерала фон Клейста. Ее состав был уже не таков, как при первом наступлении, потому что Гудериан был переведен в группу армий «А», расположенную в Шампани, а место его корпуса занял 16-й танковый корпус Хёпнера. Удар был нанесен двумя группами. 14-й корпус Витерсгейма атаковал с плацдарма за Соммой, который мы создали в Амьене, а Хёпнер – с плацдарма у Перони. Имелось в виду, что обе группы соединятся и объединят свои усилия на Уазе в районе Сен-Жюстан-Шоссе. После этого следовало принять решение о дальнейшем направлении движения – к востоку или к западу от Парижа.