Сидеть напротив Хмелевского Маргарите было неудобно. Стоило поднять глаза, и взгляд упирался в его лицо. Она старалась сидеть, опустив голову. И тоже было неудобно. Особенно после того, как Казанцев поинтересовался, не уснула ли от скуки всеми уважаемая Маргарита Сергеевна. Пришлось развернуть стул вполоборота, но стало только хуже. Получалось, что она рассматривает директора.

Казанцев обвел взглядом всех собравшихся. «Значит, это я не даю никому слово сказать?» – он вспомнил упрек Пикузы и остановил свой взгляд на Хмелевском.

– Руслан Васильевич, сколько неоправданных пропусков имеют студенты в вашем отделении?

Ответа на простой рабочий вопрос Хмелевский не знал и, чтобы скрыть свою некомпетентность, открыл еженедельник и начал сосредоточенно листать страницы. Никаких данных о пропусках занятий там не было. Станислава в четверг сдавала сводную ведомость, и он на бегу заполнил пустые графы. Чтобы показатели выглядели правдоподобно, он сравнил цифры Пикузы и Михайлюк и вписал средний показатель.

Казанцев подождал ответа и постучал карандашом по столу, призывая Хмелевского к более продуктивному поиску данных.

– Руслан, – одними губами позвала его Маргарита. – Пропуски – двести часов.

– К первой аттестации студенты по разным причинам пропустили двести часов, – четко ответил Хмелевский, словно и не было этой заминки.

– Руслан Васильевич, в каких группах больше пропусков и сколько из них по неуважительной причине?

В голосе Казанцева послышались металлические нотки, не предвещавшие ничего хорошего.

– У меня записи остались в кабинете, – промямлил Хмелевский.

– Маргарита Сергеевна, а вы случайно не в курсе, как обстоят дела в отделении Руслана Васильевича? – с ехидцей в голосе спросил Казанцев.

– В курсе, – неожиданно сказала Пикуза. – Я составляла сводную ведомость, поэтому помню данные всех, и Руслана Васильевича в том числе.

– И все цифры достоверные?

То, что Маргарита знает ответы на все вопросы, касаемо отчета, Казанцев не сомневался. И показатели по колледжу в ее отделении были лучше всех, и сама она была… лучше всех. Так думать нельзя. И Казанцев сделал недовольное выражение лица.

– Я не проводила сверку с журналами, – двинула плечами Пикуза.

– Сверку я проведу сам, – пригрозил Казанцев. – Теперь переходим к следующим вопросам…

Следующим вопросом была успеваемость, и Людмила Аркадьевна взяла слово. Доклад завуча был коротким, обобщающим. И опять стали видны недоработки Хмелевского.

– Руслан Васильевич, как получилось, что у ваших студентов-отличников появилось по одной тройке? По каким предметам?

– Ну знаете! – взорвался Хмелевский. – Я что, должен отслеживать каждую оценку?! Значит, не учат, поэтому и получили по одной тройке! Это что, конец света?!

– Руслан Васильевич, успокойтесь. – Казанцев положил карандаш на стол и теперь не знал, чем занять руки. – Конец света – это философское понятие, а я спрашиваю вас о делах более прозаичных, то есть о стипендии студентов. Это во-первых. Во-вторых, до меня дошли слухи, что стипендию в вашем отделении можно получить другим путем.

Вопрос стипендии, при сильно ограниченном стипендиальном бюджете, был камнем преткновения. Получить стипендию могли только студенты-отличники, но, если в зачетке стоит одна тройка, о стипендии нечего и думать. Все было бы логично. Но студент-хорошист с более низким средним баллом, но без тройки в зачетке имел все шансы на стипендию. Хмелевский умело пользовался этой лазейкой, но не безвозмездно.

– У меня есть предложение. – Маргарита, как студентка-отличница, подняла руку и посмотрела на Казанцева.

– Рискните, Маргарита Сергеевна. – Казанцев настроился слушать адвоката Хмелевского.

– У нас каждый год одни и те же проблемы. И в первую очередь – начисление стипендии…

– Маргарита Сергеевна, вступительную речь можете опустить. Давайте ближе к сути вопроса.

– Хорошо. В прошлом году я предложила ввести рейтинговую систему оценки качества знаний студентов.

Его так и подмывало спросить, почему Пикуза, такая умная и прогрессивная, так и не ввела в действие свое ноу-хау.

– …Тогда никакого давления на преподавателя, и каждый студент имел бы мотивацию к учебе, – подвела итог Маргарита.

Пикуза о рейтинговой системе говорила со знанием дела, как человек, который досконально изучил проблему и знает все ее сильные и слабые стороны.

«Значит, давление на преподавателей со стороны администрации есть. И все, что мне говорили, имеет место быть, – сделал заключение Казанцев. – Рейтинговая система – это, конечно, интересно, но в прошлом году эту идею явно коллектив не поддержал».

– Маргарита Сергеевна, если все, что вы говорите, так просто, честно и открыто, то почему вы не внедрили свое детище? – Казанцев дослушал Пикузу до конца и задал вопрос.

– Не успела, – коротко ответила Маргарита Сергеевна.

– Что вы на это скажете, коллеги?

– Мы действительно в прошлом году рассматривали переход на рейтинговую систему начисления стипендии. Если это внедрить, то даже среди отличников стипендия будет разная. Это даст возможность дифференцированно ее начислять, а студент будет ощущать плоды своей работы, – поддержала идею Пикузы Людмила Аркадьевна.

– Что вы на это скажете, Руслан Васильевич?

Казанцев подпер подбородок и собрался слушать Хмелевского.

– Я не готов сейчас ответить.

– Тогда, чтобы не тратить время попусту, давайте проголосуем. Кто за предложение Маргариты Сергеевны?

За проголосовали все. Последнее слово оставалось за Казанцевым.

Поспешно он принимал решения только в одном случае – когда речь шла о человеческой жизни. Тогда было не до раздумий и сомнений.

Маргарита исподтишка посмотрела на Хмелевского. Ее взгляд поймал Казанцев и тоже посмотрел на Руслана. Тот выглядел молодцом. Правильные черты лица, высокий лоб, глубоко посаженные синие глаза, излучавшие полное безразличие к происходящему, делали Хмелевского похожим на небожителя. Оттого все проблемы колледжа в целом и его отделения в частности были ему не интересны. И работать ему осталось всего ничего – до конца года, а потом его ждет должность заведующего хирургическим отделением в городской больнице.

Скальпель он держал в руках последний раз, будучи в интернатуре, когда стоял за операционным столом вторым ассистентом. Руководить отделением тоже работа не из легких. Еще неизвестно, что легче – оперировать или руководить. Думать о скором карьерном взлете ему было приятно, и он никак не мог сосредоточиться на рабочих вопросах колледжа. «У себя в кабинете тоже повешу портрет Пирогова», – подумал Хмелевский и выпрямил спину. Потом вспомнил, как с почтением Казанцев всегда смотрит на портрет, и передумал.